Клятва

Я выпутал из плаща заснувшего принца, и глаза опекуна расширились от удивления.

– Да ты полон сюрпризов, мальчик! Оправдайся ещё, что не зря у Боттера сидел, - хмыкнул он, забирая сонно завозившегося Валерия. – Идём скорее, Его Величеству нужен врач.

И всю дорогу – вплоть до усадьбы – я чувствовал на себе взгляд синих глаз. Не Элизы – её волколака. Но я слишком устал, чтобы отгонять его или выслеживать – я устал даже думать, и мог только брести вслед за лордом Джереми.

А мой опекун ничего не заметил.

Глава 12. Невеста

(Из записок Элизы Северянки)

Чародеи не умеют любить. Мы собственники, и отдавать кому-то всего себя, отдаваться со страстью, с самопожертвованием – никогда. Мы все такие, весь наш род. Моя мать до последнего не сделала ничего, чтобы помешать Валентину увести меня – а она не могла не знать, что из этого выйдет. Но она не захотела зависеть от магии и предпочла смерть. О моей судьбе, интересно, она в тот момент вообще думала?

Зак с самого начала воспитывал меня как свою спутницу, любовницу. Любил ли он сам меня? Нет. Он просто до безумия устал от одиночества. А я всего лишь была единственным чародеем помимо него, и единственной, кто мог его понять. Мы были, как два изгоя, одинаковые. Да, он заботился обо мне, он осыпал меня подарками – они ничего для него не стоили. Но если что-то или кто-то вставал между нами – он уничтожал это, избавлялся как от помехи. Он носил меня на руках – как драгоценность, как ребёнок таскает за собой бездушную, но любимую куклу. И вряд ли ребёнку понравится, если кукла действительно оживёт.

Справедливости ради я относилась к Заку также. Меня совершенно не интересовало его мнение, меня не интересовало, что он обо мне думает. Мне нравилось спать с ним – мы устраивали бешеные оргии, мы получали от них бездну сил. Нам было неплохо друг с другом. Но я тогда ещё не знала одиночества – настоящего, когда действительно некому поплакаться в жилетку, да так, чтобы этот кто-то тебя понял. И поэтому наши отношения я не ценила. Хотя все вокруг были уверены, что мы с Заком любим друг друга.

Но я уже знала, что бывает другая любовь – с самопожертвованием, с отдачей, когда тебя просто любят, а не используют. Её я потеряла – и потому вспоминать не хотела. Кольцо де Креси легло в драгоценный ларчик, который я возила с собой, но никогда не открывала. Такая любовь, как дар богов, бывает лишь раз в жизни.

После эскапады с мальтийским принцем Зак напомнил мне о клятве. «Ты уже достаточно взрослая, Элиза, и должна понимать, что клятва для чародея – его суть. Есть две вещи, без которых мы умираем – любовные утехи и клятва правителю. Подумай об этом и поскорее». Я понимала, что Зак мягко намекает мне о необходимости как-то оправдаться в глазах Овидия. Да, чародеев любили в Овидстане, но когда они оказывали ему услуги, а не когда воровали чужую добычу. Зак считал, что я должна принести клятву Аджахаду. «Мы оговорим с тобой все условия, Элиза. Ты поклянёшься в моём и только в моём присутствии. Поверь, из мальчика выйдет отличный правитель. Надим – лицемер, а Амир – сама знаешь, слишком мягок. Слабак».

Так что по возвращении в Овидстан, Зак отправился к королю – выгораживать меня и выслушивать очередные приказы: надвигалась война, и чародей, конечно, принимал в ней деятельное участие. А меня оставили отдыхать и думать.

И я подумала.

***

Амир, старший принц Овидстана не поддерживал военные планы отца. Он считал, что укреплять собственное королевство важнее. С появлением в Овидстане чародея государство действительно процветало – достаток жителей увеличился, улучшились дороги и храмовники перестали вопить о том, что король обязан субсидировать их храмы. Насчёт последнего Амир, правда, подозревал, что Заккерий просто запугал сребролюбивых святош. Но они заткнулись, и это было главным.

А ещё Овидстан на долгие годы забыл о восстаниях свободолюбивых провинций – после того, как чародей утопил богатую Славну в крови, отделяться от Овидстана уже никто не хотел.

Амир был согласен, что чародей действительно стал благословением для их земли. Но отец не вечен, как не вечен и Заккерий, а силой не решишь все проблемы. Да, столица процветала – но король давно не был в Нижнем городе, а там свирепствовали болезни, которыми магия чародея не давала выйти за пределы Нижних ворот. Отец же просто забыл про этих людей, предоставив их своей судьбе – зачем, ведь большая часть – Средний, Верхний город в столице, как и в других провинциях, жили хорошо. И на каменоломнях работали теперь рабы-мальтийцы или западники, а не южане. Всё совсем неплохо – на первый взгляд.

И конечно, отцу хотелось больше рабов, больше денег – из соседней слабой Мальтии, например. После смерти короля она стала легкой добычей – пока идёт гражданская война, кто охраняет южную границу? А то, что та же Мальтия куда лучше подошла бы Овидстану как свободный рынок сбыта король не думал. Экономика в принципе была для него тайной за семью печатей. Он всегда был воином, а старшего сына не раз называл торгашом – и сваливал на него все торговые договоры с соседними странами. Удобно, хорошо – но Овидстан всё больше и больше привыкал жить за счёт рабов и воин. Хорошо если после смерти отца на тронь сядет Аджахад вместе с Элизой – ещё лет сто, быть может, Овидстан протянет. А потом? Просто развалится на провинции – и его заберёт ещё один такой же южный «хищник». Или несколько.

А если не дай боги на троне окажется Надим – с той же Элизой – и Овидстан повторит судьбу империи легендарного Родрига Ужасного. Или протянет ещё меньше.

Себя Амир на троне не видел – Элиза была обязательным к нему дополнением, а жениться на чародейке Амир хотел меньше всего. Он достаточно насмотрелся на Заккерия во время сражений. Спать с такой же, как он? Спасите боги.

И вопреки приказам отца Амир не мог и не хотел соблазнять юную чародейку. Это было низко, это было ненужно и подло. Отец злился – из всех сыновей именно Амира он хотел видеть на троне. Но уступать ни отец, не сын не желали.

Сама же Элиза больше увлекалась любезным, льстивым Аджахадом – Амиру иногда казалось, что у младшего брата в жизни принципов ещё меньше, чем у Надима. Зато, кажетсЯ, была счастлива и тяготилась Амиром так же, как и он ей.

Потому старший принц потерял дар речи от удивления, вернувшись вечером с очередного совета в свои покои и найдя там чародейку.

***

Я ждала его уже второй час и успела перечитать все свитки на столе и съесть весь виноград с чаши с фруктами. Оставались ещё персики, кажется, прямиком из дворцового сада. Но мне от винограда уже сделалось нехорошо. Пора было заканчивать.

– Добрый вечер, принц. Честно говоря, я боялась, что вы завернёте по дороге в гарем, - сказала я, чтобы как-то спрятать вздох облегчения, глядя на застывшего в дверях Амира, – И тогда мне пришлось бы дожидаться вас до утра.

Амир медленно, не спуская с меня глаз, выпустил дверную ручку. Так же медленно подошёл к столу. Осторожно сел в кресло напротив – собранный, пальцы подрагивают от напряжения. Ему до смерти хотелось взяться за рукоять изогнутого кинжала, заткнутого за пояс – я чувствовала его желание как своё. Как он был насторожен – точно при встрече с ядовитой змеёй!

Но голос его звучал, тем не менее, совершенно спокойно:

– Моя госпожа, вы не заблудились? Покои Аджахада…

– В противоположной стороне дворца, - подхватила я, улыбаясь. – Я знаю. И даже мне сложно так заблудиться.

Амир прищурился, и его правая рука всё-таки поползла к кинжалу – медленно, почти незаметно.

– В таком случае, что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался принц.

А мне стало смешно. Очень. Что он обо мне думает – что я брошусь на него, разорву заклятьем в клочья, изнасилую?