Клятва

– Скажите, Амир, почему вы меня не любите?

Пальцы легли на рукоять кинжала и спрятались за поясом – и за полой широкого шёлкового кафтана. Как будто ничего не происходит, как будто всё в порядке, как будто так и надо.

– Что вы, госпожа, как вы могли такое подумать?

Я выронила персик, который до этого вертела. Он покатился по мраморному полу к ногам принца, но Амир, кажется, даже не заметил.

– Не лгите мне, принц. Вы никогда мне не лгали. Давайте же продолжать в том же духе.

На минуту наступила тишина – Амир вглядывался в меня, собранный, напряжённый. А потом вдруг расслабился, откинулся на спинку кресла, полу прикрыв глаза.

– Элиза-сайе, что вы хотите от меня?

Я удивлённо фыркнула.

– Всего лишь ответа на мой вопрос, Ваше Высочество. Мне интересно, почему я вам не нравлюсь. И вы не находите нужным этого скрывать. Почему?

Он открыл глаза, снова посмотрел на меня – со странной, непонятной мне обречённостью.

– Потому что вы оружие и слишком опасное. Потому что владеть таким «мечом» значит нести слишком тяжёлое бремя всю жизнь.

– Бремя? – изумилась я, принимаясь за второй персик. – Какое бремя, принц? Вы приказываете – я подчиняюсь. Ваши враги в могиле, золото мира в ваших сундуках, прекрасные девственницы в вашей постели. Так какое бремя?

Амир улыбнулся.

– Ответственности, Элиза-сайе.

Я смотрела на него, подняв брови, и он, по-прежнему улыбаясь – совсем, впрочем, невесело, – продолжил:

– Вы знаете легенду о святом Банделее?

– Все знают. Он был настолько благочестив, что Великая Матерь согласилась в награду исполнить любое его желание. И?

– И он до сих пор сидит на горе Манут и размышляет, что пожелать.

– Никак не может выбрать?
– усмехнулась я.

Амир покачал головой.

– Он мудр, Элиза-сайе, и знает, что нет ничего печальней исполнившейся мечты. Желания убивают, госпожа, некоторые – быстрее даже ваших заклинаний. Именно поэтому я не хочу, чтобы у меня было такое оружие, как вы, и именно поэтому я не против уступить трон кому-то из моих младших братьев – если вы выберете их. Я удовлетворил ваше любопытство?

Я смотрела на него и не могла понять – неужели он действительно верит в то, что говорит? Я заглянула в его сердце и не поверила уже сама себе: таких людей, как он, нет и не может быть на земле. Ну кто, право же, станет задумываться о последствиях, если ему подарят артефакт, исполняющий желания? Только сбрендивший святоша. Амир на такого совершенно не походил.

Но на этот раз он мне не лгал.

– Вполне. Благодарю вас, принц.

Он выхватил кинжал, когда я поднялась и шагнула к нему. И так с ним и замер – я опустилась на колени у его ног, и, глядя в пол, чуть в сторону от его разукрашенных вышивкой парадных туфель, ровным тоном медленно и чётко начала: «Я клянусь тебе в вечной верности…».

Когда я замолчала, наступила тишина – тягучая тишина южного вечера, непоколебимая и сонная, с запахом жасмина.

Слова: «Эл-лиза…сайе?..» утонули в ней совершенно.

Я выпрямилась. Поднялась, оказавшись близко-близко к нему – настолько, что могла легко различить запах его масел для купания – и пота.

– А вы знаете, Амир… Я вас тоже не люблю.

Он изумлённо моргнул. Медленно опустил руку с кинжалом – и, уже глядя на меня, вдруг захохотал.

Мне пришлось полить его вином из кувшина – Амир как-то слишком близко принял к сердцу мою клятву. Я-то ожидала, что он обрадуется.

Валентин бы радовался.

– Элиза? – вытирая лицо широким рукавом, выдавил, наконец, принц. – Ну зачем… зачем вы так? Я же совершенно не подхожу на роль вашего господина, мне это просто не нужно! Мои братья… О, боги, это совсем никак нельзя отыграть обратно?

Тут уже не выдержала и рассмеялась я. Правда, успокоилась куда быстрее – и без вина.

– Амир, вы не заставите меня убивать? И лгать?

Он уставился на меня, как всё на ту же змею, правда, вместо укуса взявшуюся танцевать.

– Да я вообще не знаю, что с вами делать!

– А делайте, что угодно, - отмахнулась я. – Только на гору Манат рядышком с тем старым придурком не уходите, ладно?

Амир снова засмеялся, а я решила, что очередного приступа истерики просто не вынесу. И позорно сбежала – исчезла.

***

Зак был в ярости. Он то угрожал убить Амира, то пытался спалить дом. Я отлично поупражнялась в защитных заклинаниях, пока он крушил мебель, бросался заклинаниями и орал на меня. Даже не знаю, что его разозлило сильнее – что я принесла клятву Амиру или что сделала это сама, без его ведома.

– Ты оговорила условия? Нет?! Дура!

– Что, что он тебе наплёл, этот слабак? У него в голове одни счётные книги! Идиотка, вот и будешь вечно на него горбатиться – этот святоша даже в бою не помрёт!

И всё в том же духе.

Дом выдержал. Даже разбежавшиеся слуги вернулись. А мы с Заком впервые переспали – иначе вышедший из себя чародей успокаиваться не собирался.

Честно говоря, его покои мы спалили именно тогда. И я принимала деятельное участие…

В общем, следующим вечером, довольные собой и жизнью, мы оба скучали на приёме у короля Овидстана. А Овидий радовался. Он так чисто, незамутнённо радовался – ну прямо как ребёнок, которому всё-таки дали долгожданную конфету. Он в ответ надарил всякой бесполезной чепухи мне, осыпал подарками Амира, даже Заку что-то перепало. Надим, второй принц, стоял у отцовского трона весь зелёный – не понять: то ли от зависти, то ли от злости. Аджахад мечтательно разглядывал потолок, а когда всё закончилось, подошёл ко мне.

– Элиза.

Я заранее приготовилась, что меня начнут костерить: как ты могла! я же столько для тебя старался!

Но Аджахад улыбнулся и выпалил:

– Спасибо! Я сегодня же сделаю предложение Алие-сайе! Элиз, я вас обязательно познакомлю. Она такая.., - и дальше он подробно, с помутившимся взглядом влюблённого, рассказывал, какая.

– Чудесно, - только и могла выдавить я во время пауз.

Я предчувствовала, что он теперь уедет в свою провинцию, и вряд ли мы скоро встретимся. А мне даже было жаль… Теперь-то мы, наверное, могли бы нормально общаться.

Про войну мне тогда никто не сказал – а я сама не интересовалась. Не до неё было. Сначала я привыкала к Амиру, потом валялась в кровати, ослабевшая и умирающая.

Амир меня не разочаровал. С клятвой я поступила скорее импульсивно, чем обдуманно – но, положа руку на сердце, он был лучшим выбором, который я могла сделать. Молва, кстати, быстро уложила нас в постель и даже приписала нам внебрачное дитя. Врут, всё врут. Амир вызвал – вежливо пригласил – меня следующим же после королевского приёма утром в свои покои (дворца Алистана у него ещё не было) и в упор сказал мне, что с оружием, то есть со мной, он спать не станет.