Клыки и монеты

Он был вторым по старшинству из четырех братьев Бильмеров. Если остальные трое работали химиками, людьми из мира науки и тайных знаний, то Гоззо был дельцом. Именно благодаря ему Бильмеры стали самыми влиятельными химиками в городе и сейчас владели четырьмя аптеками.

В городе у братьев Бильмеров и лично у Гоззо была плохая репутация. Не за какие-то определенные проступки, а за нежелание жить по сложившимся традициям. Число аптек в Альзенбурге не менялось десятилетиями, если не веками. Династии аптекарей поколениями продавали горожанам лекарства и каждый был уверен, что и у него, и у его детей с внуками всегда будет клиент.

А Гоззо проявил себя как человек новой эпохи. При нем Бильмеры открыли две новые аптеки. Стали переманивать покупателей у других аптекарей. А года три назад семья Ольцворт не выдержала конкуренции и оказалась на грани разорения. Бильмеры выкупили их лавку, а Ольцворты уплыли на корабле в Новую землю.

Кабинет хозяина был под стать аптеке. Светлый, хорошо обставленный. В представлении Симона так должны были выглядеть покои аристократов, которые разбогатели много поколений назад, а потому не считали нужным кичиться своим богатством.

В центре комнаты стоял большой стол, за которым сидел светловолосый мужчина, на первый взгляд ровесник Герхарда или даже моложе на несколько лет. Гоззо что-то быстро писал на клочке бумаги. Сам стол был завален документами. По левую руку от Бильмера лежала стопка бумаг, прижатая сверху фигурной чернильницей.

Симон понял, что чуть ли не впервые увидел, как человек пишет сидя, а не стоя за кафедрой. Гоззо поднял взгляд на охотников и поприветствовал, не вставая из-за стола.

— Герхард. Я полагаю, что это твой ученик, Симон Эйбенхост? Располагайтесь.

Бильмер указал на стоявшие перед столом два стула для посетителей. Герхард был в кабинете главного из братьев раз третий-четвертый, но старался держаться уверено. Он сел и принял расслабленную позу. Симон осторожно опустился на край стула. В такой обстановке он чувствовал себя неуверенно.

— Гоззо, вижу, что ты занят, потому перехожу сразу к делу. Ты наверняка знаешь, что сейчас происходит в госпитале святого Альфонса?

— Да, — коротко ответил Бильмер, из-под полуприкрытых век смотревший на охотника.

— Как думаешь, монахи смогу сдержать болезнь?

— Вряд ли. Герхард, чего ты хочешь? Все знающие люди в городе в курсе о красной песчанке.

— Есть еще одна новость. Как оказалось, бывший член гильдии охотников Михаэль не покинул Альзенбург. Вместо этого он нашел склад, поставил туда клетки и стал ловить людей по улицам, кормить вампиров их кровью и создавать новых. Потом начал сдавать органы химикам. Предположу, что и вам тоже.

— Как удивительно, — Гоззо принял новость спокойно и даже не изменил выражения лица. — Я об этом не слышал. Или ты хочешь меня в чем-то обвинить?

— Ни в коем случае. Уверен, что твои люди искренне заблуждались и просто соглашались на выгодные сделки. Я хочу поговорить о другом. Так случилось, что предприятие Михаэля потерпело крах и на улицах города оказалось полтора десятка вампиров. Я знаю, что обычно вы не принимаете больше одного-двух вампиров в месяц. Но сейчас в городе начинается эпидемия. И есть много созревших. Понимаешь, к чему я веду?

Бильмер выдержал паузу, показательно достал документ из кипы по правую руку, прочитал, переложил в левую стопку. Герхард терпеливо ждал. Он понимал, что собеседнику нужно подумать. Наконец Гоззо продолжил разговор:

— Хорошо, согласен. Сколько вампиров принесете, столько и купим. Не торгуясь, по обычной ставке в сто сорок марок. Склянки постараемся возвращать как можно быстрее, рассчитывай получить их через день, в крайнем случае через два.

— Отлично, это я и хотел услышать.

— Передай это другим охотникам.

— Конечно.

— Тогда прошу меня извинить, накопилось бумаг, с которыми нужно срочно разобраться, — Бильмер потянулся к следующему документу. — Всего хорошего, мастера охотники.

Герхард кивнул и вслед за Симоном вышел из кабинета. Они вернулись в торговый зал, где приказчик уже ждал их с двумя вощеными бумажными пакетами. Симон за несколько шагов почувствовал отчетливый запах специи, но не смог понять, какой именно.

— Мастер Шрайбер, все готово. Смесь из девятнадцати пряных трав и специй. Всего будет четыре с четвертью марки за два пакета.

Герхард махнул рукой полезшему за деньгами ученику, показывая, что оплатит сам. Выложил на стойку пять монет, четыре серебряных и одну медную. На всякий случай заглянул в один пакет, все было в порядке.

— Бывай, Николас.

— Доброго дня, мастер Шрайбер.

Охотники вышли из аптеки, Герхард отдал ученику специи и повел его дальше.

— Ты знаешь, как готовить пряное вино?

— Нет, — покачал головой Симон, убирая пакет за пазуху. — Те, кого я лечил, не могли позволить себе лекарства за четыре марки серебром.

— Тут все просто. Нужно разогреть примерно кружку вина на огне, потом добавить смесь. Немного, одну аптекарскую ложку с горкой. Потом хорошенько размешай и выпей. Делай пряное вино каждый раз, когда будешь выходить из дома на охоту. Если почувствуешь, что пьянеешь, то разбавляй водой, но не больше четверти от итогового объема. Сейчас как раз купим вина.

— Оно действительно защитит от инфлюенции больных?

— Его придумали лучшие лекари христианского мира, куда лучше, чем мы с тобой. Специи защищают дыхательные пути и глотку и не пускают болезнь дальше.

Они пошли в сторону бакалейной лавки. По дороге Герхард повторял в голове диалог с Бильмером и пришел к неожиданному даже для себя выводу. Он решил поделиться с учеником.

— А знаешь, Гоззо и наш хромоногий друг на самом деле очень похожи.

— Внешне? — решил уточнить ученик.

— Нет, по сути своей. Они — люди подступающей эпохи. Которые готовы нарушить все правила, все устоявшиеся традиции и даже законы ради личной выгоды. И измеряют свой успех богатством. Гоззо выживает других химиков из города, а Михаэль извратил наше ремесло и оставил только зарабатывание денег

Эйбенхост лишь пожал плечами, принимая умозаключение учителя.

— А ведь если подумать, друг мой Симон, то ты тоже пришел в наше ремесло исключительно за деньгами. Как человек нового времени Мне интересно, не поменялось ли твое мнение за прошедшее время?