Ключ для хранителя

Ну и зачем была теперь, скажите на милость, эта пресловутая алантская тяга к свободе? Когда, рядом со мной, в одном ритме дышал самый любимый и самый нужный мне человек. Когда кроме этих вот губ и рук ничего больше в мире не существует... Кроме одного, так и несказанного мне слова...

– Постой, - уперлась я в его плечи руками, уже где-то на грани реальности.

– Что ты хочешь?
– хрипло спросил Борамир, приподняв голову от моей груди.

– Я хочу... Прежде чем все сейчас свершится, чтобы ты назвал меня полным именем.

Мужчина навис надо мной, опершись на локоть, и внимательно посмотрел в глаза:

– Ты, моя любимая, мое спасение и... без тебя мне больше не жить, - произнес он уже над самым моим ухом и вновь потянулся к губам.

– Борамир, как меня зовут?
– застонала я, уже в отчаянии.
– Если ты сейчас это имя не произнесешь, то... потеряешь меня.

Он отпрянул от меня, как после пощечины, а потом горько усмехнулся:

– Да... Я знаю, ты такая, ты это можешь сделать. Просто взять и уйти в неизвестность.

Да, я такая, я могу... Я эти слова помнила наизусть, как и все остальное, увиденное трижды в своем треклятом вещем сне... И поэтому сейчас просто встала, а потом замерла и повернулась к нему лицом:

– Я хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя больше всего на свете, но говорю это в последний раз. И я не вернусь к тебе, пока ты сам меня не позовешь. Ни истинного аланта с небес, ни воспетую рыцарем Неонилию, а меня, Ветвяну Полунич... Потому что только она тебя любит и пока еще ждет.

А потом шагнула в подвал, сильно рискуя при этом, оказаться в гостях у хобьей матери вместо знакомого крыльца...

В доме свет горел лишь в гостиной. Я, как лунатик, поплелась почему то туда, а не к себе в комнату на второй этаж, сама плохо соображая, зачем мне это надо. А, когда увидела Тусью, лежащую на диване, с подушкой под животом и книжкой под носом, так и застыла на пороге:

– Все читаешь?

– Угу, - мотнула она своим, съехавшим на бок, хвостом, не отрываясь от страницы.
– Никак этот тупоголовый Крис не может объясниться с Азалией. То ему землетрясение мешает, то... Постой-ка, - подняла она, наконец, на меня свои глаза.
– А ты что так рано вернулась?.. Да еще босая... С распахнутой грудью и вся в саже? Вы чем там занимались в Озерном замке?

Я, сначала, открыла рот, чтобы ответить на каждый заданный девушкой вопрос, но, потом поняла, что мыслей на такой объем все равно не хватит, и просто сползла по косяку, завывая по мере следования:

– Тусья, все очень плохо. Он любит не меня, а свою романтическую фантазию - прекрасную Неонилию. А меня он даже по имени не хочет называть.

– Та-ак, а, ну-ка, Вета, прекрати истерику, - подскочила ко мне девушка.
– Ты мне мужчин разбудишь. Зачем нам лишние уши?

– Тусья, каких мужчин? Ты что, уже родила?
– уставилась я сквозь пелену слез на ее выразительный живот.

– Что?
– схватилась она за него.
– Ты чего несешь? У нас сегодня Сим ночует. Я ему у тебя постелила. Мы ведь тебя так рано не ждали.

– Вот и этот тоже, - снова зашлась я.
– Бдит он, рыцарь - бдун. Ненавижу рыцарей. Они такую ересь пишут. Потом другие ее читают и с ума сходят.

– Ну, я не знаю, что там Сим в своих отчетах пишет, только он нам сейчас здесь совсем ни к чему. Так что давай, подруга, прекращай выть и рассказывай уже, - зашипела на меня девушка, пытаясь отодрать от косяка.

Пришлось прекращать, во избежание уже реальных преждевременных родов и перемещаться на диван:

– Ты знаешь, он себе вбил в голову, что я, это не я, а образ, которому обязательно нужно соответствовать. Но, этот образ, Тусья, он ведь совсем... недосягаем. Его этот странствующий... сказитель придумал. На самом-то деле такой женщины - аланта не существует. А как же можно соответствовать тому, до кого и дотянуться то невозможно?

– Постой, я только одно сейчас поняла. Твой мужчина витает в облаках?

– Ну да, - тут же подтвердила я.
– Старомодный романтик. Но, я то его за это и люблю. Почему же он не может полюбить меня только за то, что я, просто Ветвяна Полунич, а не какой-то там, истинный алант.

– То есть ты, не истинный алант, я правильно поняла?
– уточнила Тусья.

– Да какой из меня "небожитель"? Я сама-то себя боюсь после своих... подвигов.

– Тогда поправь меня, просто Ветвяна Полунич, если я в чем-то ошибусь. Ты при своем мужчине, сначала, вместо того, чтобы прирезать его, чуть не прирезала Конта. И сделала это, не с помощью своей алантской силы?

– Да Конт и не хотел, чтобы я убивала Борамира, - попыталась я внести ясность в ситуацию.
– Он тогда просто хотел меня убрать, как помеху. Я ж потом ему самому, когда в памяти мага рылась, эту картинку показала.

– Ну, к этому "неалантскому" подвигу мы еще вернемся. Ты мне другое скажи, то, что ты сейчас мне тут пояснила, как-то меняет дело? Ты ведь смогла тогда магу противостоять?

– Смогла, - со вздохом подтвердила я.

– Так. Пойдем дальше. Ты в воздухе при своем мужчине летала?

– Летала.

– Теперь о памяти. Рылась в сущности у Конта?

– Ну, да.

– Хорошо... И, наконец, смертельный номер нашей "неалантской" программы - зверей ты при своем мужчине в пепел обращала, в больших количествах?

– Тусья!
– взмолилась я.
– Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Да, я все это делала. Потому что... если бы не сделала, то как бы после этого жила?

– Вета, ты понимаешь, что я тебе хочу сказать... Уж ты меня извини, за то, что не очень лестно выражусь сейчас про твоих "небесных" сородичей, но вся твоя беда в том, что ты, со своими возможностями аланта, настоящего, первородного, сердце имеешь человеческое и живешь своими человеческими страстями до которых обычные аланты не опускаются. Да и некоторые маги тоже. Поэтому ты и поступаешь так, а не иначе. Вот здесь ты, действительно, права. И знаешь, что мне особенно обидно? То, что самый главный свой "подвиг" ради своего мужчины, сделку с моим братцем, ты совершила действительно, без алантской магии, а просто, потому что любишь. И именно об этом он никогда не узнает.

– И что же мне теперь делать?

– Ну, во-первых, застегнуть все-таки, свое платье, а потом, ждать, Вета. Я уверена, что если ты его полюбила, то он не такой же тупоголовый, как Крис из моей книжки и сам все сумеет разложить по разным полочкам.

– Ну да, - вздохнула я.
– Аланты - отдельно, Неонилия - отдельно, и я - тоже отдельно.

– Да сдалась тебе эта Неонилия!
– хмыкнула Тусья.
– Кто она вообще такая?

– Как кто?
– еще тяжелее вздохнула я.
– Моя бабушка, покойная Неонила Марковна Полунич...