Ключ от снега (Ключи Коростеля - 2)

В глазах Коростеля блеснуло понимание.

– Хорошо, - устало сказал он.
– Значит, мне не нужно будет ничего тебе объяснять.

– Да, - шепнул друид.
– К сожалению, я видел этот сон лишь после того, как ты говорил со Снегирем. Хотя, если рассуждать здраво, иначе и быть не может, время ведь не течет вспять.

– Иногда идет, Симеон, - покачал головой Коростель, - иногда это бывает.

– Ну, что вы там, идеалисты?
– прокричал с того берега Птицелов. Решили все?

– Ответ будет тот же, - отрезал друид.
– Ян Коростель - не твой.

– Тогда все умрут, - закончил Птицелов так, словно он это уже давно решил, и только до последней минуты у него все ещё оставались в этом какие-то сомнения.

И вдруг...

– Эй, Сигурд, - послышался негромкий голос с сильным балтским акцентом за спиной Коростеля, и они оба с Травником обернулись. На берегу озера, рядом с ними стоял Гуннар.

– Ты узнаешь меня, Сигурд?
– крикнул он, сделав рукой какой-то ироничный приветственный жест.

– Храмовник?
– прищурился Птицелов.
– Что ты здесь делаешь, Ивар?

И запоздало добавил:

– Разве ты ещё жив?

Друиды ошеломленно переглядывались. Ивар Предатель? Хозяин их избушки? Но ведь этого не может быть!

– Странно, что ещё жив ты, - недобро усмехнулся Ивар.
– Но теперь, думаю, эту досадную оплошность можно будет исправить.

– Это не твоя война, храмовник, - заметил Птицелов, оглядывая нового противника, которого он, явно, знавал прежде.

– Ошибаешься, зорз, - покачал головой Гуннар.
– Я много думал, размышлял и в своей печальной истории, представь себе, нашел и твой след. Из всего, что стряслось со мной, слишком уж торчат уши твоего подручного. И я даже знаю, чьи, Сигурд! Он ведь здесь, с тобой?

Птицелов ничего не ответил. Он лишь повернулся и махнул рукой. Тут же двое свирепого вида чудинов вытолкнули из глубины чащи невысокую фигурку, на голову которой был накинут длинный серый мешок. Руки человека были связаны перед собой. Еще несколько чудинов вынесли на плечах лодку и столкнули её в воду.

– Проклятие!
– пробормотал Гуннар-негоциант, Ивар-предатель, Ивар-разведчик, рыцарь-храмовник и ещё Бог знает кто.
– Они сперли мою лодку!

Птицелов вошел в шаткую деревянную посудину и щелкнул пальцами. Воины немедленно схватили связанного человека, подтащили его к воде и толкнули в лодку. Пленник споткнулся о прибрежный камень, вскрикнул, и Птицелов подхватил его под руки, перехваченные крепким сыромятным ремнем. В этот миг у Яна вдруг кольнуло в сердце. Голос пленника был удивительно высокий. Слишком высокий для мужчины...

Ткач, надежно спрятавшийся в кустах за избушкой, затаил дыхание. Вот оно, возликовал в душе долговязый друид. Развязка и так уже близка, а Птицелов предъявляет ещё один козырь!

Вместе с Птицеловом в лодку уселся Старик, на корму легко вскочил Колдун, а двое дюжих ильмов взялись за весла. Через минуту лодка достигла середины озера.

– Ян!
– крикнул Птицелов, хотя вполне мог говорить и так - звук на воде, в холодном воздухе распространялся далеко.
– Признайся, что ты обманул меня! Со Снегирем у тебя ловко получилось. Думаю, так поступали воители древних времен, ввергая себя в длани ворогов на заклание ради высшей цели, и все такое... Только тогда все было немного по-другому, верно? Героям нечего было терять в этой жизни. А тебе? Тебе есть, за что стоило бы держаться сейчас? Подумай хорошенько!

Журавль медленно отводил голову для удара. За что?
– думал Ян, медленно, с трудом, как во сне, поднимая невесомую, ватную руку, чтобы защититься от острого смертоносного клюва. И почему - я?

Птицелов сделал знак Старику, и тот вытолкнул связанную фигуру на нос лодки.

– Это мой подарок для тебя, - усмехнулся Птицелов.
– Может, ты станешь немного сговорчивей? Смотри хорошенько!

– Смотри, смотри, проводник, - крикнул Старик и, сделав комический реверанс, сдернул с фигуры мешок.

Это была Рута.

В глазах Коростеля все помутилось, поплыло, и в тот же миг журавль размахнулся и ударил Яна острым и тяжелым клювом прямо в сердце. Сон замкнулся, и Ян с ужасом почувствовал, как нечто холодное и твердое проникает ему в душу, и душа его зазвенела, словно заледеневшая в одночасье.

Птицелов протянул руку к лицу девушки и с треском сорвал с её рта ленту. Это был бинт, пропитанный воском, но тогда Коростель этого ещё не знал.

Девушка некоторое время шумно и прерывисто дышала, пытаясь восстановить дыхание. Потом она сумрачно взглянула на Яна, и в её глазах вспыхнула искра узнавания. Она мучительно застонала, и Ян рванулся вперед и, наверное, вырвался бы, если бы его не удержали за плечи верные друзья Травник и Март.

– Ну, что скажешь, проводник?
– хрипло захохотал Старик.
– Хорош сюрприз?

– Ключ...
– прошипел Птицелов.
– Нам нужен только твой ключ. Ты сам повернешь его в нужную сторону, и мы отпустим девчонку... А потом - и тебя, если все получится.

Коростель тихо опустился на землю. Так ложится палый лист, утративший последнюю связь с родной веткой, становясь частью земли, но в этот миг ещё не подозревая об этом.

– Не время рассиживаться, - укоризненно буркнул Колдун.
– Скоро все изменится, и только от тебя, смертный, зависит её жизнь.

– От тебя все уходят, друид, - Птицелов смотрел на Травника взглядом, в котором слишком отчетливо сквозила ненависть, которую зорз теперь и не пытался скрывать под одной из своих равнодушных масок.
– Знаешь, кто нам преподнес этот подарок?

На другом берегу воины, сгрудившиеся у воды, расступились, и на берег, тяжело и одновременно осторожно, словно ступая по стеклу, вышел... Молчун. Немой друид был бледен как полотно, но только Збышек, самый зоркий в отряде Травника, разглядел странные, лихорадочные проблески в его, казалось бы, потухших глазах. Друид как всегда молчал, как камень, но у этого молчания сейчас уже не было никаких имен.

– Йонас...
– прошептал Травник.
– Значит, я не ошибался...

– Хозяин, - одними губами тихо проговорил Старик.
– Время истекает. Я чувствую холод.

– Да, - очнулся Птицелов, как будто он только что завершил какой-то мучительный спор с самим собой.
– Начинайте.

Старик, твердо стоящий в лодке на широко расставленных ногах, даже не стал поворачиваться к воинам. Он просто поднял руку, и в ту же минуту чудь, ильмы и саамы стремглав кинулись в обход озера к избушке.