Ключевые 7 радикалов. Человек 2.0: как понять, принять, наладить взаимодействие

И вот к выполнению теста приступает некая девушка^[60]. Она бойко раскладывает карточки по группам, обнаруживая неплохо структурированное мышление, с развитым абстрактно-логическим компонентом, подкреплённое широкой эрудицией. Ни секунды не сомневаясь, девушка находит место и корове, и волчице, и сверчку, и паучку. «Укрупните группы», – просит психолог. Укрупняет. «Теперь разбейте на более мелкие и объясните принцип этого расклада». Разбивает. Объясняет. Толково и уверенно. Неохваченной остаётся только карточка с изображением грудного младенца. Эта карточка всё время – вне любого расклада. «А что с младенцем? – спрашивает экспериментатор. – Его-то куда?»

Испытуемая замирает в нерешительности. Она вначале тянет руку со злополучной карточкой к группе «люди». Но все остальные люди изображены зрелыми личностями, профессионалами: рабочий в синем халате у станка, учитель в строгом костюме у доски, врач со стетоскопом на шее, дворник в фартуке и с метлой… Видимо, это обстоятельство чем-то смущает девушку. И она, подумав ещё немного, кладёт младенца в группу карточек с изображениями… орудий труда: пилы, отбойного молотка, скальпеля, лопаты. Психолог в недоумении: «Чем обусловлен ваш выбор группы для этой карточки?»

«Видите ли, в чём дело, – рассуждает испытуемая. – у меня не поднимается рука отнести младенца к людям. Он ещё никто и звать его никак. А они – состоявшиеся взрослые индивиды. Расположить их вместе будет неправильно. С другой стороны, положить младенца рядом с животными – слишком грубо. Что же делать? И я приняла решение. Ведь во всех развитых странах матери, родившие младенцев, получают от государства денежное пособие. Стало быть, зарабатывают таким способом себе на жизнь. Так чем же младенец не орудие труда?»

Теперь мы не только знаем теоретически, в чём состоит особенность шизоидного мышления, но и видим её на практике. В решении, принятом девушкой.

Без сомнения, она положила в основу понятия «младенец», мягко говоря, не самый главный признак новорождённого человека. Вот и получился странный результат, заставляющий задуматься об умственных способностях испытуемой. Если бы все остальные её выборы были похожи на этот, заключение психолога по результатам тестирования было бы однозначным: «олигофрения», слабоумие.

Но в том-то и загадка шизоидности, что она проявляется не всегда, не каждый раз и не одинаково, делая своего обладателя человеком непредсказуемых решений. То глупых, то гениальных.

Анализируя младенца, испытуемая в нашем примере всё же подумала о том, что он, несмотря на возрастное несовершенство, относится к виду Homo sapiens. Но затем её внимание перескочило – соскользнуло – на иной элемент (младенец как объект социальной защиты). Результат этого «соскальзывания» нам известен.

Но дело не в результате, а в самом феномене «соскальзывания». Это важнейший феномен, связанный с шизоидным мышлением.

Помните, мы говорили о столе и его главном элементе – столешнице, укреплённой на вертикальных опорах? И ещё рассуждали: дескать, не важно, какой формы эта столешница – круглая, овальная или квадратная – лишь бы она была в наличии. И тогда стол – это стол.

А всё же, разве форма столешницы никакого значения не имеет? Постойте, а как же «круглый стол», к которому на деловых и дипломатических переговорах приглашают равных по статусу партнёров? И как же быть с понятием «во главе стола», играющим существенную роль при определении, кто из людей, сидящих за столом с прямоугольной продолговатой столешницей, главный?^[61]

В этом примере мы сознательно смещаем внимание с наличия столешницы на её форму и пытаемся объяснить возникающую при этом ситуацию. Мы соскальзываем с главной темы: «стол как предмет мебели» и уходим в обсуждение системы социальных отношений. Начали про стол, закончили про социальный статус. Вот это и есть «соскальзывание».

«Соскальзывание» – это переход на новую тему при переносе смыслового акцента с главного предмета обсуждения на второстепенный, возникший в ходе разговора, порой, случайно, ассоциативно.

У людей, одарённых шизоидным мышлением, «соскальзывание» происходит непроизвольно и очень часто. Начав осмысление происходящего в общепринятом ключе, шизоиды соскальзывают на случайно возникшую ассоциацию, благодаря которой второстепенный признак (элемент) анализируемой системы приобретает несвойственное ему важнейшее значение.

В результате формируемые понятия содержат ошибки, которые усугубляются при последующей классификации и систематизации. Ошибки, допущенные на завершающей стадии анализа, когда нужно было определить наиболее существенный из выделенных элементов, проникают в миропонимание шизоида в целом. Искажают его.

Так, к примеру, для шизоидов перебранки с их соседями по лестничной клетке столь же естественны, как и контакты с внеземными цивилизациями. Хотя соседей они лицезрят ежедневно, а зелёных человечков с Марса не видели ни разу. Ну, и что? Шизоидам всё равно. Они легко смешивают доказанное и недоказуемое, реальное и вымышленное. Для обладателей шизоидного мышления нет объективных истин, как, вообще, нет объективности. «Всё относительно», – задумчиво твердят они.

Социальное значение шизоидного радикала. Давайте спросим себя: «А, вообще, можно ли жить, опираясь только на этот радикал, в ортодоксально (в большинстве своём) устроенном мире?» И прямо ответим: «Нет. С таким радикалом жить нельзя». Этот радикал несёт в себе заряд асоциальности. Он делает своего обладателя непонятным для всех остальных. Ставит его вне поведенческих рамок: общественных уложений, правил, законов, обычаев и традиций.

Любое правило опирается на чётко установленную систему приоритетов: так следует поступать, а так – не следует; это добро, а это – зло.

Как же может шизоид, с его «всё относительно», неоднократно меняющий свою точку зрения на один и тот же предмет просто потому, что никак не может определиться, что в этом предмете считать существенным, соглашаться с правилами?

Он и не соглашается, живёт по-своему. А это нравится далеко не всем. И дело даже не в том, что большинство людей убеждено в необходимости правил. Речь не о чьей-то субъективной убеждённости. Без соблюдения определённых, понятных большинству правил поведения взаимодействие между людьми невозможно.

В конце концов, любая профессиональная технология, любая технология коммуникации, как деловой, так и интимной, – это набор правил.

Не умея соблюсти правила (порой, самые примитивные), постоянно соскальзывая с узаконенного обществом алгоритма слов и поступков, шизоид допускает ошибки и то и дело оказывается персоной нон грата. С ним не хотят дружить, его стесняются, опасаются его непредсказуемых выходок, его бестактности, странности.

Как же это понимать? Ведь мы в самом начале много говорили о важнейшем социальном значении каждого радикала, без исключения. Как же мог шизоидный радикал сохраниться в ходе эволюции человека, если он, получается, не дар природы, не достоинство, а столь существенный недостаток? Минуту терпения, друзья. Послушайте-ка лучше историю. Она на многое прольёт свет.