Ключевые 7 радикалов. Человек 2.0: как понять, принять, наладить взаимодействие

31

Понятие «дешёвая» – не для эпилептоидов. Они полностью разделяют мнение англичан (которым эта поговорка приписывается): мы не такие богатые люди, чтобы покупать дешёвые вещи. Эпилептоиды очень внимательны к соотношению цена/качество.

32

М.А. Булгаков «Собачье сердце».

33

Непростые отношения эпилептоида с соседями и занимаемыми ими территориями будут специально обсуждены ниже. Это очень тонкое обстоятельство.

34

Острота, приписываемая Н.В. Фоменко.

35

Именно физическую, когда на карту ставится здоровье, жизнь эпилептоида. С социальной смелостью сложнее. Поступать вопреки установленному порядку, бросать вызов начальству, истеблишменту – не в характере эпилептоидов.

36

Отношение к другим – это, в определённом смысле, отражение отношения к тебе самому со стороны общества. Люди – «зеркала», в которых нередко видишь себя. Поэтому неудивительно, что эпилептоид убеждён в «продажности» отношений. Ведь с ним самим – занудой, брюзгой, клеветником, грубияном и корыстолюбцем – вряд ли кто-то захочет общаться бесплатно. Только, как говорится, «баш на баш».

37

Решать любые спорные вопросы с эпилептоидом лучше, приглашая его на свою территорию, где он чувствует себя не столь уверенно, как у себя дома, и где он, даже будучи чем-то недоволен, интуитивно сдержит проявления агрессии по отношению к оппоненту.

38

Только не вздумайте «качать права», настаивать на своем суверенитете, спорить, если у вас на рабочем столе и вокруг него разбросан мусор, если чистовые экземпляры документов хаотично перемешаны с черновыми и т. п. Иначе тут-то вы и почувствуете всю жесткость властной десницы начальника-эпилептоида. С его точки зрения, право на суверенитет нужно доказать. А доказывается оно собственным упорядоченным, функциональным, профессиональным поведением. Так что нечего на эпилептоида пенять, коль…

39

Эти качества обостряются, когда эпилептоид чувствует себя «не в своей тарелке», когда ему кажется, что ситуация дома или на работе выходит из-под его контроля. При этом он особенно бесится по поводу неорганизованности членов своей «стаи», привносящей в его жизнь дополнительные (необязательные) сложности.

40

Давайте так называть обладателя отчетливо доминирующего в характере паранойяльного радикала.

41

А.А. Портнов, Д.Д. Федотов «Психиатрия». Учебник для медицинских вузов. – М.: Изд-во «Медицина», 1965 г.

42

Культурологи категорически настаивают на том, что определение «классический» вовсе не означает принадлежности произведения (в т. ч. созданного имиджа) к художественному стилю «классицизм». Это, дескать, разные понятия. Классический – значит лучший, образцовый, прочно вошедший в культуру. Классическим с этой точки зрения может быть признано произведение любого стиля: хоть опера «Жизнь за царя», хоть песенка «Жёлтая подводная лодка». То, что относится собственно к «классицизму», культурологи называют «классицистическим». И, как я уже сказал выше, просят «не путать». Однако сами же подчёркивают, что именно стиль «классицизм» в мировой культуре выражает приоритет общественных целей и ценностей над индивидуальными, и указывают на социальную масштабность, как на важнейший признак, на особый выразительный приём «классицистического» произведения. Что представляла бы собой эпопея «Война и мир» Л.Н. Толстого без философских, религиозных, политических, исторических глав? Любовный роман? Не потому ли в число классических произведений в первую очередь попадают образцы «классицизма» и производных от него стилей? Д.С. Лихачёв, характеризуя в одноимённой работе классические произведения литературы древней Руси, пишет: «Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни». И, там же: «Человек, живя в мире, помнил о мире в целом как огромном единстве, ощущал своё место в мире». Разве это не даёт нам право поставить, хотя бы в рамках этих рассуждений, знак равенства между понятием «классический» и «принадлежащий «классицизму»? Вероятно, в строгом научном смысле – нет. Но культурология ещё более мифотворческая наука, чем даже психология. Поэтому я рискую присвоить себе такое право и кое-где в этой книге употреблять слово «классический» в значении «классицистический». И последний аргумент: мы обсуждаем, главным образом, манеру паранойялов одеваться, а в быту никто не говорит: «строгий классицистический костюм», а говорят: «строгий классический», социальное значение которого я и хочу особо подчеркнуть. От души надеюсь, что данное объяснение моей вольности в обращении с терминологией послужит оправданием в глазах образованных читателей.

43

Конечно, у И.В. Сталина был паранойяльный радикал. Так, в одной из его работ («Национальный вопрос и ленинизм», 1929 г.) в качестве контраргумента часто встречается фраза: «Этого нам ещё не хватало!». Как паранойял, он не собирается спорить с оппонентами, а обрубает их одной фразой. Повторю, о месте паранойяльного радикала в характере этого незаурядного человека можно рассуждать. Однако для меня очевидно: этот радикал у Сталина есть, довольно выраженный, но не ведущий.

44

Из песни В.С. Высоцкого.

45

Это свойство коренным образом отличает паранойяла от эпилептоида. У эпилептоида нет символа веры, нет масштабной цели. Ему безразлично, во что верят другие. Главное – из какой они «стаи». С его точки зрения, попытка некой особи перейти из своей стаи в чужую – признак слабости, поражения, предательства.

46

К. Леонгард «Акцентуированные личности». – Ростов Н/Д: Феникс, 2000.

47

Л.Н. Толстой «Анна Каренина».

48

Л.Н. Толстой «Анна Каренина».

49

Сама эмотивная тенденция не предполагает творческого начала – это прерогатива шизоидов.

50

Саша Чёрный (Александр Гликберг), великолепный поэт Серебряного века. Умер от сердечного приступа, после того как помог с риском для жизни потушить пожар у соседей.

51

Этот пример основан на реальных событиях.

52

П.Б. Ганнушкин «Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика». – Н.Новгород; Изд-во НГМД, 1998.

53

Е. Левенталь «Характеры и роли». – Тверь: Изд-во «Триада», 2006

54

М.Е. Бурно «О характерах». – М.: Академический проект, 2014.

55

Впрочем, кое-какое влияние на темперамент шизоидный радикал всё же оказывает – об этом будет сказано ниже. И ещё одно: во введении к этой книге мы рассматривали пример с шофёром, объясняющим, как нужно выращивать цветок. Различия в его поведении тоже в основе имеют разную стилистику познания (в т. ч. мышления). Но самостоятельный радикал, скажем, на базе наглядно-действенного мышления не формируется – это не столь значимая особенность, чтобы стать родоначальником целого «куста» взаимосвязанных черт характера. Это частность. Но, как мы видели из примера, даже этот частный инструмент адаптации проигнорировать нельзя. Он определяет, каким конкретно способом будет достигнута поведенческая цель. В случае с шофёром целью было выращивание экзотического цветка. В этой цели, к слову, прослеживается влияние сразу нескольких радикалов: эмотивного (любовь ко всему живому), истероидного (стремление рассказать другим об обладании экзотическим экземпляром растения и вызвать интерес к себе), возможно, шизоидного – осталось невыясненным, почему шофёр увлекается ботаникой – нет ли в этом проявления творческого начала? Так что шизоидность также исключить нельзя.

56

Человек познаёт мир и посредством эмоций. Положительные эмоции подсказывают нам, что мы правильно воспринимаем окружающий мир и корректно ведём себя в нём. Отрицательные – наоборот, сигнализируют, что обстоятельства, в которых мы оказались, враждебны по отношению к нам, что нам следует изменить своё поведение, иначе не избежать неприятностей. Кроме того, существуют формы непосредственного – конкретного – познания, не требующие «запуска» мыслительного процесса. Таково, например, поведение человека в привычной для него обстановке, где всё, что его окружает, ему хорошо известно и не нуждается в дополнительном осмыслении, и он действует «на автопилоте». Или когда человек сознательно отказывается от анализа ситуации, погружаясь целиком в непосредственное её восприятие (например, любование природой). Наконец, некоторые настаивают на существовании парапсихологического познания. Словом, мы познаём мир не только за счёт мышления, но в основном, разумеется, с его помощью.