Ключи от старинной библиотеки

Да и грех не утолить любопытство. Я же когда домой вернусь, Валя и Макар забросают меня вопросами «есть ли жизнь на Марсе», то есть в другом мире. Поэтому я посмотрела на печь с искреннем интересом.

— И вы все помните? Свою настоящую жизнь?

— Да что ты девонька, ничего я не помню. Была человеком и была. А так почитай уже сто лет стою. Блюда могу не только наши, но и заморские приготовить.

— Икру заморскую баклажанную, — пошутила я. Хотя здесь фильм «Иван Васильевич меняет профессию» никто не видел, чтобы оценить эту шутку.

— Эту икру я тебе летом столько наготовлю, что можешь ложками ее есть.

— А почему летом?

— Если зимой вырастишь баклажаны, то и зимой приготовлю.

— Так вам что, продукты нужны чтобы готовить? — удивилась я, вспомнив о скатерти самобранке из старых сказок.

Мирослав вновь рассмеялся. И в этот раз печка вторила ему, выплевывая изо рта пыльцу золы, что оседала на деревянном полу.

И что я такого смешного сказала? Чуть насупилась.

— И забавная ты же девонька.

Посмотрела бы я, что запела бы эта печка в моем мире, когда увидела бы наши гаджеты и современные печи.

— Откуда ты, что не знаешь таких простых вещей? — спросил Мирослав, и печка сразу замолчала, вновь превращаясь в своих обычных молчаливых сестер.

А вот я напряглась, что конечно же не укрылось от Мирослава, на чьих коленях я сидела. Ну вот не была я готова рассказать ему о другом мире, старой библиотеке и портале, что и привел меня к нему. Ну, не совсем к нему, а скорее в этот мир. Суть не велика. И хотя я очень сильно хотела вернуться домой, у меня было слишком много вопросов и сомнений. И чего уж скрывать — страхов.

— Если я отвечу, — прошептала я, — ты все равно не поверишь мне.

— А ты попробуй — доверься мне.

Нахмурилась и мотнула головой.

— Родные у тебя хоть есть? — не дождавшись моих слов, Мирослав решил зайти с другой стороны.

— Есть… но я не хочу о них говорить.

— Поссорилась с ними?

Он явно неправильно понял мои слова, но поправлять его предположение я не стал.

— Все сложно, — остановилась я на этом объяснении. И поди пойми что я имею в виду.

— Ну и что мне с тобой делать? — задал вполне закономерный вопрос Мирослав.

Хороший вопрос. Вот только идти мне в этом мире некуда. А пока я найду ведьму местного рассола и уговорю ее помочь мне, может пройти не один день и даже неделя. От этих мыслей стало совсем грустно. Но вот эти недели мне надо было где-то жить, чтобы меня не утопили русалки, насильно сделав членом их маленькой семьи. А также не утащил в берлогу или логово серый волк.

— Я могу по дому помогать! — ответила я на вопрос Мирослава.

Надеюсь самоубирающихся пылесосов или веников тут нет.

— Кхм…

— Я вышивать могу и кружево плести!

Мама меня против воли научила. Я в детстве отказывалась как могла, но мама настояла, а дед поддержал ее. Хотя даже он не ожидал, что две внучки едва заинтересуются этим женским рукоделием, а единственный внук с радостью будет вышивать и плести кружева.

И вновь в ответ это немногословное:

— Кхм…

Задумалась, какой еще от меня может быть толк в хозяйстве?

— Могу книги систематизировать в библиотеке, — вспомнила я о своей временной работе, которая и привела меня сначала к странным видениям, а затем к волшебным ключам, что открывали запертые двери.

— Грамоте обучена? — уточнили у меня.

Фыркнула. И едва не спросила в ответ, куда это меня занесло, если способность читать вызывает удивление.

— Я и считать умею. И иллюстрации к книге нарисовать могу. Не профессионально конечно, я не художник, но…

— А расписать деревянные стены? — прервал мой возмущенный диалог Мирослав.

Рисуя я и впрямь хорошо. В художественную школу не ходила, но если портреты мне не так хорошо давались, то все остальное я была готова воспроизвести на стенах, бревнах, шпаклевке и других строительных материалах.

— Могу попробовать и дерево расписать.

Мирослав опустил меня на пол. И я вновь покраснела, вспомнив, как запрыгнула на него. Всегда думала, что это парень должен ухаживать за мной и проявлять интерес, а пока я сама то глазею на него как влюбленная школьница, то пытаюсь покататься на нем.

— Пойдем. Посмотрим на твои таланты.

И он с такой прытью покинул кухню, что мне за ним и в кроссовках было не угнаться, не говоря уже о тапочках на несколько размеров больше необходимого. Так что я как пингвин, осторожно передвигая ногами, придерживая халат, потопала вслед за сбежавшим Мирославом.

Он стоял у дверей кабинета и чуть насмешливо с озорными огоньками в глазах наблюдал, как я шествовала к нему отнюдь не царской походкой, придерживая не только халат, но и живот второй рукой. И если завтрак я не просто съела сама, но и отняла его у соседа, то мне не только ужин, но и обед надо отдать врагу. А то с таким питанием я скоро и в дверь не пройду. И уже не только отец, но и Мирослав начнет ворчать, что надорвется, таская такую тушку.

Едва не присвистнула. Это был не кабинет, а библиотека, причем немаленькая. И я, не спрашивая разрешения, взяла книгу на ближайшей полке.

Открыла первую страницу и испугалась, что сейчас я и опозорюсь, ведь текст был написан на старославянском. Но это было как с языком. Я понимала, что все говорят не на привычном мне русском, но все понимала и сама изъяснялась правильно, коли вопросов ко мне не было. И пусть буквы были незнакомыми. Но я с легкостью прочла первый абзац, рассказывающий о заморских землях.

— Зачитай несколько строк вслух.

То есть мне Мирослав не поверил и собирался устроить мне проверку?

— Здесь в деревнях грамоте мало кто обучен. Расписываются и то крестом. А ты не говоришь откуда взялась, кто твои родители, чем они занимаются, — пояснил он мне свое недоверие, явно заметив мое возмущение, пусть оно и было молчаливым.

— Издалека я, поэтому мне все диковинным и кажется. Отец у меня стражем был, а мама рукодельница.

И даже ни слова лжи. Отец в полиции всю жизнь прослужил, чем не служивый, а с мамой и так все понятно.

— Могу конечно и вслух почитать о князе-богатыре сразившим злого великана, — заглянула я в книгу одним глазком, — но грамоте еще в пять лет была обучена дедом.

Мирослав кивнул мне на стул, а сам сел напротив меня и быстро начертил что-то на листе бумаги. Я же как завороженная наблюдала за пером.