Книга Холмов

Кел вздохнул, но промолчал.

– Значит, так и поедем в броневагоне?
– спросила Анна.

– Так и доедем, в броневагоне. Будто мы ни сном, ни духом, - уже не задумчиво, а твердо предложил Ричард, проверяя налуч и перевязь, перебирая стрелы и перекладывая все четыре хлопушки из сундука в колчан.
– Лучники нас не достанут, а когда бойцы окружат, мы их вобба! Из бойниц перестреляем. Стальной, сможешь править?

– Ты курил?
– спросил Дмитриус, потому что все знали: для чутких и отзывчивых движений его руки не особо пригодны.

– Я сахры наелся, - усмехнулся рейнджер - Ну а чего, поводья тебе нацеплю, держи да сильно не дергай. Большую часть я сам проеду, перед въездом в лес уйду под покров, и на позицию.

– Подкатывает к засаде броневозка, - произнес Дмитриус, словно начал рассказывать уморительную историю.
– И кучер в двойном тяжелом доспехе... Вы откуда, ребята, с холодных краев?

– А ты такой весь из себя тпруу, ноо, они тебя фьюить, фьюить, об тебя стрелы кланц, кланц, ты так здрымм повернулся и кррпш-тыыыщ из руки! Одному грудак пробил навылет, дальше можно врукопашную.

Все смотрели на Хмурого Ричарда удивленно.

– Гым-гым. Тоже сахра?

– Пьянит, как вино.

– Вы там под сахровым кустом не целовались часом?
– Анна подозрительно вскинулась, сурово стреляя глазами в обоих. Она, словно старшая сестра, пеклась об Алейновой невинности, и в сестримональные планы уж точно не входило отдавать рыжее сокровище косматому вылежню из темной гущи лесов.

– Часом мы там и не были, - взвешенно возразил Дик и поскреб спутанные нечёсаные лохмы.
– Пару ладоней да ноготок, не дольше.

– Смотри, чтоб эти твои ладони не лезли куда не надо, - все же высказала Анна.

– Это мы бронированные да под покровом приедем, а они лошадок беззащитных постреляют!
– словно и не слыша подругу, Алейна волновалась судьбой животинок, неповинных в лисьем раздрае.

– Не станут они неоседланных лошадей валить, больные что ль, - оторопел рейнджер.
– Если бы всадник был, весь из себя опасный, тогда еще можно лошадь под ним подстрелить, а тягловую? Себе же потом возьмут. Ну, они так думают. Какой дурак выкинет два десятка собственных полновесных лиоров? Это же полгода можно пить-есть или пару месяцев дневать-ночевать с полным постоем. Для таких оборванцев вечно голодных, два месяца при жратве - вечность. В общем, самый верный вариант: в повозке прямо вплотную к ним подобраться. А потом как повыскочим, да как жахнем.

– Только их огнемаг шарахнет внутрь броневагона пламенным смерчем, - скривился Винсент.
– В тесном пространстве мало не покажется.

– Ну какой смерч, откуда тут сильный маг в отряде? С бандитами скитается?
– не согласился Ричард.
– Вместо того, чтобы на барона или дюка работать, сокольское вино из серебряной чаши попивать?

– И для этого он должен в амбразуру попасть, - добавила Анна.

– Во-во. Пущай попробует. Я его поведу, а вы остальных на себя берите.

– Ну вообще-то, - возразила Анна, - огненного лучше давайте мне.

И покачала здоровенными броне-перчатками из опаленной стали.

– Ты чтобы его на грудь принять, должна вовремя перегородить и поймать заклинание!

– Ну и поймаю.

– А если не поймаешь? Поджарит всех изнутри.

– А если ты стрелой промахнешься? То же самое.

– Хватит спорить, мочите его оба, - глухо воззвал Дмитриус. Но в обоих смыслах, глухо.

– Мочить будут нас, потому что вторая магичка водная, - Винсент по-прежнему вел разведку.
– Она зачем-то дождь над алтарем соткала.

– Хм, тогда я водяную, - задумался Ричард.
– А ты огнивца.

– Я так сразу и говорила, что я его, а ты второго мага!

– Сразу ты не так сказала.

– А вы в курсе, 'друзья', что вы ужасные спорщики?
– приподняв одну выцветшую бровь, подвывающим хриплым голосом спросил Кел.

– Кто бы говорил!!
– воскликнули в один голос сразу четверо, и Анна добавила: - Если б ты остался в своем уме, мы бы еще спорили, стоит ли с ними вообще идти драться или нет.

– Я до сих пор и не понимаю, почему мы вообще должны идти к ним и драться.

– Гым-гым.

И вот так у Лисов всегда.

– Потому что другой дороги к девятому Холму нет, вокруг дикие холмы и леса. Нам в любом случае придется ехать через их засаду, - усмехнулся Дик.

– Потому что мы защищаем Холмы, а патрулей сейчас нет и не предвидится, - вздохнула Анна.
– Это и есть наши обязанности защищать Холмы и жителей окрестных земель. А сейчас некому вычищать мародеров, кроме нас.

– Потому что они взяли в плен друд, - добавила Алейна.
– Надо вернуть их малому народцу. А почему это, кстати, 'друзья'?!
– возмутилась Алейна.

Кел опустил бровь.

– Потому что я еще не решил, доверять вашим словам или нет, - убийственно спокойно отозвался он.
– Может, это вы меня заколдовали и прокляли, лишили памяти, а теперь с помощью манипуляции пытаетесь использовать в своих целях.

– Какой еще 'манипуляции'?
– не понял рейнджер, хоть и удивительно грамотный для лесохода, но с шибко умными словами все-таки не знакомый.
– У нас есть маг мглы и жрица-целительница... но такого они не могут.

– Для этой способности волшебные силы не обязательны, - покачал головой маг, укоризненно глядя на Кела.

– Вы можете просто не понимать, что манипуляция возможна лишь с простыми людьми, - рассуждал тот, словно взвешивая эту неслабую гипотезу наедине с самим собой.
– А попытка использовать того, кто сам умеет использовать, выйдет вам боком...

– Ээм, ты сейчас намекнул, что сам манипулятор и при случае собираешься нас обхитрить, - удивилась Анна. Хотя, свидетельствуя самоуверенность их Кели уже в течение долгого времени, могла бы и не удивляться.
– Но как же ты сможешь это сделать, если ты уже вслух об этом заявил?

– Предпочитаю честное соперничество, - помолчав, буркнул Кел.
– Потому что настоящему мастеру и не такие преграды по плечу.

Даже когда он едва не пересек смертельную черту, даже когда от его личности осталось так мало - но уж это-то осталось!

– Вы, светлые жрецы, все такие, - буркнул Ричард, слегка задетый за живое.
– Всегда видите в людях плохое, потому что сами не так уж и чисты. Ты, между прочим, один раз содрал с крестьян в две шкуры, когда мы с учителем, совсем не светлые, им помощь оказали и всякой награды не требовали. А ты сказал, что раз у них есть возможность, то пусть помогают, чтобы мы не разорились и дальше творили добро.