Книга радужников

–  Мы ведь стали друзьями, не так ли? А ты хорош, когда не злишься! Ну, идем?!

Через несколько минут Ритерго верхом на Суюл-Дае сопровождал Капитана и Кнауса, которые вели вьючных лошадей к гавани и не переставали удивляться.

–  Да, юнга, ты меня просто поразил! И как это у тебя вышло? Скажите, Кнаус, Вы, часом, не учили его магии Древних? Говорят, только они могли так управляться с живыми существами!
– говорил Капитан, поглядывая на едущего Раминоса.

–  Разумеется нет, капитан! Я - не сторонник старинных заблуждений, хотя и готов уважать древние верования! Этому, наверняка, есть разумное объяснение! В конце концов, всё живое прекрасно понимает доброе к себе отношение, а лошади тут не последние из созданий!
– встрепенувшись, убежденно сказал Нетерлих.

– Однако, капитан, как Вы хотите объяснить свою покупку экипажу?

–  Никак!
– отрезал Капитан.
– Пока никак!

–  И до каких пор будет длиться это "пока"?
– настаивал Кнаус.

Капитан замкнулся в себе и ничего не ответил. Было понятно, что он не намерен делиться своими планами.

В гавани произошла еще одна неожиданная встреча. Когда лошадей размещали в трюме, на причале появились трое лысых мужчин в темных мешковатых балахонах с капюшонами. Приблизившись к борту судна, один из них стал просить матросов, чтобы те позвали капитана. Тот сам услышал и подошел к трапу.

–  Чем могу служить, господа монахи!

–  О, капитан! Да, мы, действительно, монахи-инриоты из братства Домиранда!

–  Это что, Лысое братство хочет прикарманить что-нибудь из наших припасов или они положили глаз на Ваших лошадей, кэп?!
– прошептал Хизго Капитану через плечо.

–  Отстань пока, Хизго!
– отмахнулся Капитан от боцмана, а потом спросил уже громко.
– Так что нужно от меня братству?

–  Наш настоятель повелел нашему другу, брату Веренду, послужить братству своим умением в знании иноплеменных языков! Так вот, мы последний месяц искали разные способы, чтобы выполнить это повеление, но так ничего и не вышло! Видите ли, караванщики отказываются от услуг переводчика, а капитаны плавают по уже знакомым портам и из-за этого не берут нашего брата с собой! К тому же, все языки степных поселений, все наречия Юга и Севера брату Веренду уже известны. Может быть Вы отправитесь туда, где, с одной стороны, ему будет чем пополнить свои знания, а с другой он сможет быть Вам особенно полезен?

Капитан ненадолго задумался, а потом ответил:

–  Что ж, пусть поднимается на борт! Я положу ему жалование не слишком большое на первое время, но этого ему хватит для поддержания собственных сил! Ну, еще что-нибудь?

–  О, нет, капитан! Мы благодарим Вас от лица всего братства! Да благословит Вас, весь Ваш экипаж и судно лучезарная Инрия!

Нетерлих и юнга переглянулись, а изобретатель едва слышно сказал:

–  Так-так, лошади, а теперь переводчик, способный перевести с любого наречия! Понимаете, куда все клонится, юноша?

– -

"Этот дырявый рыбий пузырь, эта куча гнилых бананов, эта вонючая свинья! Четырнадцать лет тому назад я так удачно всё подстроил - и вождь этих презренных рыбаков умер от моего яда, и король другого, соседнего острова умер без наследника по мужской линии. Так нет же! Этот бездарь всё испоганил!" - шаман Куитун-Го со злости швырнул в очаг веточку дерева лики-лики, которую только что так внимательно разглядывал.
– О мать Парабайя, богиня смерти! Почему ты покарала своего верного слугу, хотя я и принес тебе в жертву стольких пленников! Ну почему ты сделала так, что вождем стал этот дурак Тагароэ! Пара разграбленных деревень, несколько захваченных лодок, куры, свиньи и так мало пленных! А еще пыжится быть Императором Всех Островов!"

Молодой воин с амулетом из клыков дикой свиньи прервал ход мрачных и злобных мыслей шамана иомангов.

–  С чем ты пришел, Пиоити? Говори!
– медленно произнес шаман, стараясь говорить как можно спокойнее.

–  Тагароэ не смог победить рыбаков из той лагуны только потому, что в дело вмешались летучие ящеры!

–  Радужники? Причем тут эти твари?!

–  Они… они воевали на стороне тех людей! Ими управлял сын тамошнего вождя, кажется, его зовут Кэманке!

–  М-м-м, этот молодой прохвост еще не знает, во что вмешался! Говоришь, ему помогали радужные драконы? О-о-о, имей я такой дар, уже давно все люди поклонялись бы мне, как могучему чародею! Жаль, что меня там не было! Я отдал бы за это самый лучший свой амулет, только бы увидеть, только бы узнать секрет того заклинания, которым этот юный ублюдок сумел приворожить радужников к себе! Вот что: сегодня вечером приведи сюда еще троих, будет разговор, о котором никто, кроме нас, знать не должен! Под страхом смерти и вечной кары со стороны могучей Парабайи! Чу-чу, всё, иди немедля!

Такого поворота шаман и в правду никак не ожидал. Он всегда думал, что радужные драконы - просто безмозглые рыбоеды. "Надо извлечь из услышанного как можно больше пользы! Кто бы мог подумать - у этого недоноска дар к магии и колдовству! Что ж, тем хуже для него!" - думал Куитун-Го.

Действительно, тут было над чем поразмыслить. Во-первых, если всё, что рассказал воин - правда, то у деревни рыбаков вновь появился сильный вождь, наличие которого осложняло покорение этих упрямцев. Во-вторых, дети растут весьма быстро - дочь вождя острова Белого песка стала править своим народом - не смотря на молодость её выбрали королевой. Эта девица весьма умна, её не провести вот так запросто! Ее люди миролюбивы, однако предки иомангов уже пытались сделать их своими рабами, и получили сильнейший отпор. А теперь еще эти ящеры, с которыми вообще не понятно как совладать! Определенно, у этих существ есть одно слабое место - их гнездовья расположены недалеко от вулкана Инилуи, и шаману те места прекрасно известны. Однако, до них очень трудно добраться - там кругом густые джунгли, да и сами радужники бдительно стерегут ту самую долину!

Размышляя так, Куитун-Го вошел в свой дом. Его служанка, молодая Кахику, толкла в ступе зерно, чтобы испечь лепешек на ужин. Жестом он повелел ей прервать свою работу. Кахику поклонилась шаману.

–  Тебе, дитя, придется идти в деревню, на побережье, и чем скорее, тем лучше! Вот, отдай этот плод охранникам в доме вождя Тагароэ, и вели передать ему следующие слова: "Сегодня, перед закатом солнца!" Ну, ты запомнила?!

–  Да, господин!

–  Тогда отправляйся сейчас же! Ну, чего же ты медлишь?

–  Извините, хозяин, но Ваш ужин… Я еще не успела приготовить лепешки и нарвать свежих плодов!

–  Ничего, не беспокойся, я один вечер обойдусь без твоей стряпни! Ну же, иди быстрее!

Кахику пошла по тропе в сторону моря, сокрушенно качая головой. Старик, конечно, весьма своенравен, а временами просто несносен, иногда и груб, но она его всё равно жалела. Прошло четыре года, как колдун похоронил последнюю свою жену, толстуху Заилуо, что была родом из-за дальних холмов. С тех пор шаман стал еще более мрачен и нелюдим, чем даже предполагает его ремесло. Конечно, теперь кроме Кахику некому о нем позаботиться. Впрочем, к наступлению ночи она уже вернулась обратно.

В условленное время пришел Тагароэ. Шаман принял вождя в доме, а Кахику велел оставаться снаружи и как можно дальше от постройки - он собирался говорить с вождем о слишком важных вещах, чтобы какая-то служанка подслушивала их беседу! Тень обиды пробежала в душе Кахику, но она всё прекрасно понимала - секреты есть секреты, с этим ничего не поделаешь! Она взяла корзину, плетенную из пальмовых листьев, и отправилась за плодами на возделываемые участки земли, что находились всего в нескольких шагах от густых зарослей.

В это время вождь и шаман разговаривали, присев у очага.

–  Мне казалось, я всё делал, чтобы Парабайя помогла тебе, чтобы военная удача была на твоей стороне! И что же я вижу? Твои жалкие потуги никак не могут увенчаться успехом! Конечно, ты, Тагароэ, вождь всего народа, но я-то хотел, чтобы ты стал вождем над всеми вождями и чтобы все острова поклонились Парабайе!
– заговорил Куитун-Го кисло и раздраженно.

–  Мои воины берутся за оружие крайне неохотно - они ленивы и тупы! Если бы ты мог вселить в них дух отваги и смелости, мне стало бы гораздо легче вести их за собой! А так - я казнил недавно нескольких трусов, так теперь остальные смотрят на меня с опаской, но всё так же без понимания!
– сказал Тагароэ, оправдываясь за поражение.