Книга Сэндри - Магия в Плетении

– Нет! - закричала она. - Нет! - она вытянулась, пытаясь поймать драгоценный предмет, хотя их уже разделяло несколько ярдов. - Иди сюда, давай, я … я приказываю тебе! - она наполовину засмеялась, наполовину заплакала произнеся такую глупость. - Давай, - прошептала она, как-будто бы подзывая корабельных собак к их мискам с едой. В конце-концов она была совсем не старая и не хотела умирать. Слёзы текли по её щекам, она протянула руку и подёргала пальцами, как-будто подманивая своих любимцев.

Позже она будет гадать, а не пригрезилось ли ей, перегревшейся на солнце и находившейся в ужасе от приближающейся смерти. Сейчас же она раскрыв рот смотрела, как ящик оторвался от мачты и поплыл к ней. Дважды он останавливался на своём пути. Оба раза она подёргивала пальцами, боясь пошевелить чем-либо ещё. Оба раза ящик начинал двигаться вперёд, пока наконец не ткнулся ей в руку.

Предельно осторожно она втащила свой трофей на крышку люка. Это действительно был сураку, обитый медью, чтобы держать влагу снаружи, а жизнь — внутри. Свёртки были из промасленной бумаги, чтобы сохранить их содержимое сухим. Пробки на бутылках были запечатаны воском. Она осторожно ощупала всё и взяла бутылку. Потребовались почти все её силы, чтобы откупорить её. Когда пробка выскочила, её лицо обрызгала жидкость. Пресная вода! Она жадно выпила большую часть бутылки, прежде чем пришла в себя. Если выпить всё сейчас, меньше останется на завтра. Ей следовало беречь воду. Она закупорила бутылку. Осмотрев другие бутылки, она обнаружила, что во всех была вода.

– Благодарю тебя, Торговец Кома, - прошептала она богу сделок и вознаграждений.

В свёртках она нашла сыр, хлеб и яблоки. Она ела осторожно, откусывая по чуть-чуть, поскольку её разбитые губы кровоточили. Все мысли о будущем исчезли: на данный момент она была восхитительно жива.

Суракупротянул три дня, и мог бы поддержать её ещё два, если бы она ела меньше, чем когда-либо. И за всё это время она не видела ни следа кораблей. Торговый сезон ещё только начался — капитаны, бывшие осторожнее её матери, ещё сидели в порту.

Зная, что еда была на исходе, она пыталась заключить сделку с Комой и его женой, Счетоводчицей Оти. - Сейчас я выгляжу неважно, - сообщила она им своим голосом на грани тонкого хрипа, - но я ценнее, чем вы думаете! Я сильная, я знаю большинство морских узлов — кроме, наверное, закреплённой колышки, но это я исправлю. - Она закусила губу. Даджа не смела плакать — это значило бы потерять воду, которую больше негде взять.

Далеко-далеко, настолько далеко, что могло померещиться, она услышала хлопанье паруса. Пригрезилось ли ей? Даджа медленно повернула голову. Она находилась в низине — по обе стороны были видны только гребни волн.

Её ноздри расширились. Низина, в которой она находилась, поднялась, и подул ветер, донеся новые запахи до её носа. Глубоко вдохнув, она распознала лёгкий дух меди поверх глубокого, ржавого запаха железа.

Металл — значит люди, не так ли? Металл, за исключением обивки её плота и ящика рядом с ней, сразу уходил на дно без корабля, который его бы поддерживал.

– Эй, на палубе! - пронёсся над водой мужской голос. - На палубе! Ты жива?

– Да! - закричала Даджа. Удерживая одной рукой свой чудесный сураку, другую она вытянула так высоко, как только решалась и осторожно помахала. Упади она сейчас, ей не хватило бы сил, чтобы плавать.

Она потеряла счёт времени. Казалось, прошла вечность, прежде чем она услышала плеск вёсел и увидела приблизившийся баркас. На носу сидел сухощавый белый мужчина. Его большие тёмные глаза были глубоко спрятаны под густыми бровями и тяжёлой бахромой чёрных ресниц. Свои длинные чёрные с сединой волосы он носил собранными в хвост. Торговка до мозга костей, Даджа заметила, что его жёлтая рубашка и серые брюки были из льна и ладно скроены, в отличие от дешёвых шерстяных, обыкновенно носимых матросами.

– Привет, - вскользь бросил он, как если бы они встретились на рынке. - Меня зовут Нико — Никларэн — Голдай [1] . Я искал тебя. Мне жаль, что я не нашёл тебя раньше.

Когда матросы подвели лодку поближе, он протянул руки и втащил Даджу на борт. Кто-то поднёс к ей губам флягу.

– Подождите! - хрипло воскликнула она, пытаясь сесть. - Мой … мой ящик! Там! - указала она, - Пожалуйста, сохраните его!

1

англ.Goldeye - «Золотой глаз» ( прим. перев.)

Матросы посмотрели на Нико, тот кивнул. Только после того, как они перенесли ящик в лодку и уложили его рядом с ней, она расслабилась и отпила их воды.

Хажра, портовый город Сотата:Когда хажрская Уличная Стража поймала Роуча [2] за руку, лежавшую на чужом кошельке, они вытатуировали ему крест на перепонке между большим и указательным пальцами на правой руке, а потом бросили в большую камеру на ночь. Нянча свою саднящую руку, Роуч сразу отошёл к дальнему углу комнаты, где из отверстия в стене прибивался водянистый луч света. Там росли лоскуты мягкого мха. Сидя на полу, Роуч обнаружил, что из одного из них получилась неплохая подушка.

2

англ.Roach - «Таракан» ( прим. перев.)

Через несколько месяцев владелец лавки схватил Роуча, когда тот пытался стянуть несколько шарфов. Хажрская Уличная Стража забрала его, поставила крест на перепонку его левой руки и бросила в ту же самую камеру. Мох разросся по всему углу. Из него получилась отличная лежанка, на которой он мог спать, ожидая освобождения поутру.

Нынешний же визит Роуча в тюрьму был последним: стража накрыла всю его банду уличных крысят в ювелирной лавке. У большинства из них уже было по два креста на руках, и, значит, в этот раз их уже не освободят. Всех посадили в большую камеру. Его мох теперь покрывал весь угол, а также значительную часть пола. Это была самая удобная постель, какая у него когда-либо была, и остальным членам его банды хватило места, чтобы использовать её в качестве подушки.

Пока другие дрались из-за помоев, которые стражник называл ужином, Роуч прошептал своему мху:

– Я не вернусь, - объяснил он. - Третий раз — проклятый. Я получу либо шахты, либо галеры, либо верфи. Коли не сбегу, это на всю жизнь.

Он слабо улыбнулся: жизнь теперь стала короткой штукой. Никто не протягивал в перечисленных им местах больше двух лет, а побеги были редкостью.

Не смотря на это, он хорошо выспался. Когда он проснулся, в Хажре настал Судейский День.

– Долгоносик, - прокричал у двери стражник. Сообщники Роуча сели. - Танцор. Уличный Кот. Гадюка. Слизняк.

Роуч в ярости зашипел. Они попали в эту передрягу именно из-за Слизняка, который глазел на то, как они воровали, вместо того, чтобы высматривать уличную стражу.

– Шулер. Черепаха. Роуч.

Роуч колебался. Заставить ли их вытаскивать его из камеры силой?

Стражник щёлкнул кнутом, глядя на него. Роуч решил избежать взбучки, которую он бы получил, если бы заартачился. С двумя крестами на руках он и так получит достаточно тумаков в будущем.