Книга Снов

Их было трое. Трое уголовниц, их специально натаскали, как потом сказали. Они должны были убить и саму Волчицу, и её помощниц. Но Волчица прыгнула сама, без оружия, молча. Десять секунд — и всё было кончено. Говорят, что на тела подосланных убийц было страшно смотреть — Волчица растерзала их, их же оружием…

И устроила потом погибшей помощнице пышные похороны. Какие не каждому полководцу устраивали. И Вейс поняла, почему за Волчицу умирают с радостью, почему её слушаются беспрекословно.

— Мне плохо, — Волчица сидела на коленях, медленно раскачиваясь взад-вперёд, и да, что-то мучило её. Вейс уселась рядом. — Ты умеешь петь?

— У-умею, — Вейс стала заикаться, хотя уже была готова умереть. Как тогда, на берегу. Страха не было, поскольку смерть стояла рядом и смотрела в глаза.

— Спой, — Волчица улеглась, свернулась калачиком перед Вейс. — Не бойся.

И Вейс запела. Начала с того, что ей пели мама и бабушка, обычно это были колыбельные, а потом осмелела и взялась за репертуар дяди. Где было много песенок, прямо скажем, непристойных.

Волчица захохотала, неожиданно — казалось, что она уснула, дыхание едва ощущалось. И вдруг уселась ровно и расхохоталась.

— Останешься пока здесь, — она указала на коврик в углу. — Да не бойся ты меня! Сядь! — она похлопала ладонью по покрывалу. — Смотри в глаза! Вот так. Тебя кто-то ждёт?

— Нет, теахари, — Вейс осмелела, вспомнила беседы с Айри. — Я жду. Я теперь жду.

— Айри освободили, — Волчица закрыла глаза. — Она умела возвращать мне силы. Ты тоже можешь, я вижу. Останешься со мной?

— Вы просите? — удивилась Вейс.

— Я вижу, ты той же породы, — Волчица оскалилась. — Есть вещи, о которых тебя можно только просить. Я права?

Вейс подумала и кивнула.

— Будешь спать вон там, — указала Волчица. — Когда я с тобой не говорю, тебя не видно и не слышно.

— Да, теахари, — Вейс с достоинством поклонилась — так, как учила Айри. Волчица улыбнулась.

— Не люблю, когда мне лижут пятки. Ты не такая, это хорошо. Спой мне ещё, — Волчица забралась под одеяло. — Пожалуйста, — добавила она уже совсем дружелюбно.

И Вейс спела.

* * *

Волчица уже уснула, а Вейс не спалось. Хотелось пить. Хотелось есть, а пуще всего хотелось в туалет. Она решилась, наконец, и открыла дверь — наружную.

Главная помощница — правая рука Волчицы, смуглая девушка (её одну разрешалось звать Волчонком) — встретила Вейс коротким поклоном. Без подобострастия, но и без неприязни. Вейс вернула поклон. У неё как во дворце, подумала Вейс. Придворные, слуги, фавориты. Всё по-настоящему. Это не игра, это жизнь.

Вейс сказала помощнице, что ей хочется есть и пить, и привести себя в порядок. И получила всё это — другая девушка из «придворных» сопроводила её. Молча, но с достаточным уважением. И когда Вейс вернулась на «пост», к постели Волчицы, то ощутила к той странное чувство. Словно Волчица была её внучкой. Да, это жестокая женщина, здесь иначе не выжить. Да, она убивает без жалости, и не всегда за дело. Но сейчас перед Вейс была усталая, измученная внучка, а сама она почувствовала себя бабушкой. Села у постели и погладила Волчицу по голове. Та вздохнула, потянулась и повернулась лицом к Вейс. И вскоре сон её стал лёгким и приятным. Вейс так и уснула, на полу.

Волчица вызывала её часто. На Вейс стали смотреть с уважением, слухов никто не распускал — знали, что Волчица не терпит сплетен. Тем более, Вейс так и осталась нетронутой — такое бы почуяли сразу, это не скрыть.

Только через месяц Волчица сказала, что её тревожит на самом деле.

* * *

— Я ухожу, — сообщила она Вейс, шёпотом. Вейс теперь доверяли причёсывать «хозяйку». Когда затворялась внешняя дверь, Волчица переставала быть диким зверем и чаще походила на человека. — Меня освобождают через неделю. Амнистия.

— Так это же прекрасно! — восхитилась Вейс и встала, положив руки на плечи Волчицы. Та склонила голову, прижалась щекой к ладони своей «служанки». — Вам ведь есть, где и зачем жить?

— Нет, — Волчица помотала головой. — Уже нет. — И расплакалась. Этого Вейс ожидала от неё меньше всего. Но Волчица быстро взяла себя в руки. Вейс осторожно вытерла ей слёзы. — Я хочу забрать тебя с собой. Я могу. Но ты ведь не поедешь?

Вейс подумала. Хорошенько подумала.

— Нет, теахари. Я не могу.

— Я так и думала. Но мы ещё встретимся. Стой, — она поймала Вейс за руку — та собиралась уходить, причёска готова. — Береги себя, Вейс, — Волчица посмотрела ей в глаза.

— Да, теахари, — улыбнулась Вейс. — И вы берегите себя.

Крайтеон, остров Перо Чайки, Вассео 17, 12:55

— Волчица потом встречалась с вами дважды, — заметил Хорёк, укладывая посуду в утилизатор. Тоже страх какая полезная машинка и тоже — его изобретения. Иногда кажется, говорил он, что вообще всё, что сейчас в мире полезного, моя работа. Мира за такие слова или кусала, или давала по шее.

— Трижды, — возразила Вейс. — Два раза я гостила у неё, и ещё — дочку нянчила. Ещё до того, как снова повстречалась с Лас. Откуда вы… ах, у вас же досье на всех. Знаете, то есть знаешь, Стайен, я иногда очень-очень злюсь на вас. Вы хуже полиции и всех этих правительственных служб. Вместе взятых.

— Почему, ба… Вейс? — удивилась Тесан.

— Потому что суют нос везде! И всё знают! Всё, молчу, я уже привыкла. Стайен, не обижайтесь.

— Да я тоже привык, — пожал тот плечами. — Это ведь полицейское досье, не моё. Полиция за вами следила с момента возвращения в Тессегер. Она предлагала вам работу? Я про Волчицу.

— Да, предлагала. Очень несчастный человек. Но у неё очень милая дочка, и сын очень хороший. И вообще она очень хорошая, когда не в тюрьме. Я так и не знаю, что с ней стало, она просто пропала, и всё. Перестала писать.

— Лучше я не буду рассказывать, — Хорёк взял её за руку. — Но она умерла, как и жила. В бою, никогда не сдаваясь. А дети её жили хорошо. Дочь ещё жива, и всё ещё в ясном рассудке.

— Я съезжу к ней, — решила Вейс. — Вот как Лас всё покажет, и съезжу. Хотя бы на денёк.