Книги крови III—IV: Исповедь савана

— Есть кто дома? — осведомился пришелец.

На лице существа отразилась паника, совершенно человеческие глаза закатились в кровоточащие глазницы, и тварь скрылась в кухне. Гость снова подал голос; на этот раз уже ближе. Карни взглянул на труп и на свою окровавленную руку, взвешивая возможности. Потом бросился через комнату в кухню. Чудовище исчезло: задняя дверь была нараспашку. За спиной у него сдавленно охнули: гость увидел то, что осталось от Рыжего. Карни нерешительно топтался в темноте: может, он сглупил, скрывшись тайком? Может, тем самым он изобличил себя в глазах закона, вместо того чтобы остаться и выяснить правду? Узел, ерзающий у него в ладони, заставил его принять решение: главное сейчас — уничтожить шнур. В гостиной гость звонил в «скорую»; воспользовавшись его сбивчивым монологом как прикрытием, Карни прокрался к запасному выходу и бросился бежать.

— Тебе кто-то звонил, — сообщила с лестницы мать. — Два раза меня будил. Я сказала, что не знаю…

— Прости, мам. Он представился?

— Нет. Я сказала ему, чтобы не перезванивал Если позвонит снова, передай ему: я не желаю, чтобы нам названивали в такое позднее время. Кое-кому по утрам приходится вставать на работу.

— Хорошо, мам.

Мать вернулась в свою пустую постель. Дверь захлопнулась. Карни стоял, дрожа, внизу и крепко сжимал спрятанный в кармане шнур. Узел продолжал двигаться, он без устали ворочался в сжатой ладони, выискивая свободное пространство, пусть даже самое маленькое, чтобы развязаться. Но Карни не давал ему разгуляться. Он нащупал купленную вечером бутылку водки, одной рукой отвинтил пробку и сделал глоток. На втором глотке зазвонил телефон. Карни поставил бутылку и взял трубку.

— Слушаю!

Звонили из автомата. Раздался писк сигнала, в приемник бросили монету, и в трубке послышался голос:

— Карни?

— Да?

— Господи, он собирается убить меня!

— Кто это?

— Брендан. — Голос совершенно не походил на обычный голос Брендана, он звучал слишком визгливо, слишком испуганно. — Он убьет меня, если ты не придешь.

— Поуп? Ты о Поупе?

— Он чокнутый. Ты должен прийти на автомобильную свалку на холме. Отдай ему…

Голос оборвался. Карни повесил трубку. Веревка у него в руках выделывала немыслимые трюки. Он разжал ладонь; в тусклом свете лампы на лестничной площадке последний неразвязанный узел окружало мерцание. В самой его сердцевине, точно как у двух других узлов, зарождались цветные проблески. Карни снова сжал кулак, взял бутылку и вышел на улицу.

Автомобильную свалку когда-то охранял огромный и злобный доберман-пинчер. Прошлой весной у него обнаружилась опухоль и он искусал собственного хозяина. Пса пристрелили, а другого на замену так и не завели. Поэтому забор из гофрированного железа не представлял собой серьезного препятствия. Карни перелез через него и спрыгнул на смесь шлака и гравия, которой была засыпана площадка с другой стороны.

Прожектор на воротах заливал ярким светом многочисленные транспортные средства разнообразного назначения, отслужившие свой срок. По большей части здесь стояла безнадежная рухлядь: проржавевшие грузовики, автоцистерны, автобус — судя по виду, на большой скорости врезавшийся в невысокий мост. Кладбище автомобильных инвалидов, выстроенных рядами или наваленных друг на друга. Карни принялся методично обыскивать свалку, изо всех сил стараясь не производить шума, но так и не заметил никаких следов Поупа или его пленника на северо-западном конце площадки.

С узлом в руке он двинулся в глубь площадки. С каждым шагом ободряющий свет прожектора на воротах удалялся и скудел. Через несколько шагов Карни заметил между двумя машинами отблески пламени. Он замер и попытался найти какое-то истолкование причудливой игре тени и света За спиной у него раздался шорох, и он обернулся, в любой миг ожидая крика, удара. Их не последовало. Карни оглядел свалку, щурясь от запечатлевшихся на сетчатке дрожащих отблесков желтого пламени. Но все было неподвижно.

— Брендан? — прошептал он, оглянувшись на огонь.

В темном прямоугольнике напротив него что-то шевельнулось. Из тени, шатаясь, выступил Брендан и рухнул на колени в нескольких футах от того места, где стоял Карни. Даже в неверном свете Карни понял, что Брендану сильно досталось: рубаха вся в темных пятнах, слишком похожих на кровь; лицо искажено не то от боли, не то от ее предчувствия. Карни бросился к нему, но Брендан шарахнулся от приятеля, как побитый пес.

— Это я. Это Карни.

Брендан поднял разбитую голову:

— Сделай, чтобы он перестал.

— Все будет хорошо.

— Сделай, чтобы он перестал. Пожалуйста.

Брендан коснулся своей шеи. Горло его обхватывал веревочный ошейник с прицепленным к нему поводком, уходившим в темноту между двумя машинами. Второй конец поводка был в руке у Поупа. Глаза старика поблескивали во мраке, хотя поблизости не наблюдалось никакого источника света, который они могли бы отражать.

— Молодец, что пришел, — похвалил Поуп. — Иначе я убил бы его.

— Отпусти его, — сказал Карни.

Поуп покачал головой.

— Сначала узел.

Он выступил из закоулка. Карни почему-то ожидал, что старик скинет личину забулдыги и покажет свое истинное лицо, каково бы оно ни было. Но он ошибся. На Поупе болталось его обычное отрепье, однако он неоспоримо являлся хозяином положения. Он резко дернул за веревку, и Брендан с хрипом повалился на землю, тщетно пытаясь ослабить удавку, затягивающуюся на горле.

— Хватит, — сказал Карни. — Я принес узел, черт бы тебя побрал. Не убивай его.

— Давай сюда.

Карни сделал шаг по направлению к старику, и в тот же миг в глубине свалки раздался крик. Карни узнал этот звук, и Поуп тоже: голос бескожего существа, что убило Рыжего. Оно рыскало где-то рядом. Перепачканное лицо Поупа загорелось удвоенной решимостью.

— Быстро! — прикрикнул он. — А не то я убью твоего приятеля.

Он вытащил из куртки разделочный нож и за поводок подтащил Брендана к себе.

Жалобный крик зверя стал пронзительным.

— Узел! — потребовал Поуп. — Давай сюда!

Он приблизился к Брендану и приставил к коротко стриженной голове пленника нож.

— Не надо, — ответил Карни. — Забирай свой узел.

Однако в тот же миг он краешком глаза заметил некое движение. Запястье его обхватило что-то обжигающее. Поуп издал гневный крик, и Карни, обернувшись, увидел рядом алого зверя, с затравленным видом ловившего его взгляд. Карни попытался высвободиться, но существо покачало ободранной головой.

— Убей его! — завопил Поуп. — Убей его!

Существо посмотрело на старика, и Карни впервые увидел в бледных глазах твари однозначное выражение — неприкрытую ненависть. Потом пронзительно закричал Брендан. Карни оглянулся и успел заметить, как разделочный нож вспорол ему щеку. Поуп убрал лезвие, и труп Брендана стал валиться вперед. Не успело тело коснуться земли, как старик бросился к Карни, и в каждом его шаге сквозило намерение убить. Существо, издав горловой звук, отпустило руку Карни как раз вовремя, чтобы тот успел уклониться от первого замаха Поупа. Зверь и человек разъединились и бросились бежать. Карни поскользнулся на гравии и на мгновение почувствовал, как его накрыла тень Поупа. Он сумел увернуться от второго замаха, разминувшись с лезвием на несколько миллиметров, и помчался дальше.

— Тебе не выбраться отсюда! — слышал он у себя за спиной торжествующий голос Поупа. Старик был настолько уверен в расставленной ловушке, что не стал преследовать жертву. — Ты на моей территории, сынок. Выхода нет.

Карни юркнул в щель между двумя машинами и, петляя, пытался пробраться обратно к воротам. Однако он почему-то утратил ориентацию в пространстве. Один ряд раскуроченных машин сменялся другим, но они так походили друг на друга, что различить их не представлялось возможным Казалось, из этого лабиринта нет выхода; Карни потерял из виду и прожектор у ворот, и костер Поупа в дальнем конце свалки. Вся свалка превратилась в одну большую площадку для охоты, и Карни был добычей. Куда бы ни заводил его прихотливый путь, голос Поупа неизменно звучал совсем рядом, не дальше его собственного сердца.