Книги крови V—VI: Дети Вавилона

— Нет, — решил Лок. — Я остаюсь. Не сейчас Понимаешь меня? Потом, потом.

Мальчик пожал плечами.

— Та morrencio. [18]

— Умирает?

— Sim. Та morrendo.

— Ладно, бог с ним. Понимаешь? Возвращайся и скажи ему, что я приду, когда освобожусь.

Мальчик опять пожал плечами.

— Е meu dinheiro? [19] — спросил он, когда Лок уже закрывал дверь.

— Пошел к черту, — бросил Лок и захлопнул дверь.

18

Он умирает. (порт.).

19

А мои деньги (порт.).

Через два часа, после бездарного акта с безразличной особой, Лок открыл дверь и обнаружил, что мальчик в отместку нагадил на порог.

Больница Святого сердца Марии была плохо приспособлена для того, чтобы болеть. Лучше умирать в своей кровати в компании с собственным потом, чем попасть сюда, думал Лок, шагая по грязному коридору. Удушливый запах медикаментов не мог заглушить испарений страдающей человеческой плоти: ими были пропитаны стены, они жирной пленкой садились на лампы и пол Что стряслось со Стампфом, как он угодил сюда? Драка в баре? Не сошелся с сутенером в цене за женщину? Немец достаточно глуп, чтобы влипнуть во что-нибудь подобное.

— Сеньор Стампф? — спросил он у женщины в белом, проходившей по коридору. — Мне нужен сеньор Стампф.

Женщина покачала головой и указала дальше по коридору на мужчину очень усталого вида — тот остановился на мгновение, чтобы зажечь сигару. Лок подошел Мужчина стоял в клубах едкого дыма.

— Мне нужен сеньор Стампф, — сказал Лок.

Мужчина, усмехнувшись, посмотрел на него.

— Вы Лок?

— Да.

— Ага, — он затянулся. Дым был настолько едким, что мог бы вызвать рецидив у самого тяжелого пациента. — Я доктор Эдсон Коста, — представился мужчина, протягивая холодную руку. — Ваш друг ждал вас всю ночь.

— Что с ним?

— У него болит глаз, — сказал Эдсон Коста, совершенно безразличный к состоянию Стампфа. — И небольшие ссадины на руках и на лице. Но он не подпускает к себе никого. Он лечит себя сам.

— Но почему? — удивился Лок.

Доктор выглядел озадаченным.

— Он платит за стерильную палату. Платит хорошо. Поэтому я его туда и поместил Хотите его увидеть? Может, заберете его?

— Может быть, — ответил Лок без всякого энтузиазма.

— Его голова… — проговорил доктор. — У него галлюцинации.

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, он пошел широкими шагами, оставляя за собой шлейф дыма. Пройдя через главное здание и небольшой внутренний двор, они оказались возле палаты со стеклянным окошком в двери.

— Здесь, — доктор показал на дверь, — ваш друг. Скажите ему, — сказал он, как; будто дал прощальный залп, — чтобы заплатил, или пусть завтра уезжает.

Лок заглянул в стеклянное окошко: грязновато-белая комната была пустой — только кровать и небольшой стол, освещенный тем же зловещим светом, что пробивался в каждый угол этого заведения. Стампф не лежал в кровати, а сидел на корточках в углу. Его левый глаз был скрыт большим тампоном с бинтами, кое-как обмотанными вокруг головы.

Лок уже довольно долго смотрел на Стампфа, прежде чем тот почувствовал, что за ним наблюдают. Стампф медленно поднял голову. Его здоровый глаз, как бы компенсируя потерю другого, расширился вдвое. В нем жил страх, и этого страха хватило бы на оба глаза, на целую дюжину глаз.

Осторожно, словно кости его настолько хрупки, что он боится их переломить при малейшем движении, Стампф отделился от стены и подошел к двери. Он не открыл ее, а стал говорить с Локом через стеклянное окошко.

— Почему ты не пришел? — просил он.

— Я здесь.

— А раньше? — Лицо Стампфа покрывали кровоподтеки, будто его били. — Раньше.

— Я был занят, — ответил Лок. — Что с тобой стряслось?

— Это правда, Лок, — произнес немец. — Все правда.

— О чем ты?

— Тетельман мне рассказал. О тех словах Черрика. О том, что алы изгнанники. Это правда. Они хотят вышвырнуть нас.

— Мы сейчас не в джунглях, — отозвался Лок. — Здесь тебе нечего бояться.

— О, если бы так. — Глаз Стампфа расширился еще больше. — Если бы так. Я видел его.

— Кого?

— Старика. Из деревни. Он был здесь.

— Забавно.

— Он был здесь, черт тебя побери! — воскликнул Стампф. — Он стоял тут, на твоем месте, и смотрел на меня через стекло.

— Ты, видно, слишком много выпил.

— Это случилось с Черриком, и теперь это происходит со мной. Они уничтожают нашу жизнь…

Лок хмыкнул:

— У меня нет проблем.

— Они не дадут тебе ускользнуть, — продолжал Стампф. — Ни один из нас не ускользнет. Пока мы не заплатим сполна.

— Тебе придется освободить эту палату. — Локу надоела его болтовня. — Мне сказали, что к утру тебе придется убраться.

— Нет, — замотал головой Стампф. — Я не могу. Я не могу.

— Тебе нечего бояться.

— Пыль, — сказал немец. — Пыль в воздухе. Она меня поранит. Мне в глаз попала пылинка — всего лишь пылинка! — и с тех пор он кровоточит без остановки. Я даже не могу лечь, простыня колет меня гвоздями. Когда я хожу, кажется, что ступни вот-вот растрескаются. Ты должен мне помочь.

— Как? — спросил Лок.

— Заплати за меня. Заплати, чтобы я мог остаться здесь и дождаться специалиста из Сао-Луиса. А потом, Лок, возвращайся в деревню. Возвращайся и скажи им, что я не претендую на их землю. Что она уже не моя.

— Я вернусь туда, — проговорил Лок, — когда придет время.

— Ты должен сделать это быстро, — настаивал Стампф. — Скажи им, что я хочу жить.

Вдруг перевязанное бинтами лицо Стампфа исказилось и его взгляд устремился мимо Лока на что-то в глубине коридора. Его дрожащие от страха губы прошептали одно слово:

— Пожалуйста.

В недоумении Лок обернулся. Коридор был пуст, только жирные мотыльки кружили вокруг лампы.

— Там ничего нет, — сказал он, снова поворачиваясь к двери. На забранном проволочной сеткой окошке отчетливо виднелись отпечатки двух окровавленных ладоней.

— Он здесь. — Немец неподвижно глядел на окровавленное стекло.

Лок не спросил, кто именно. Он потрогал отпечатки рукой. Они, все еще влажные, были на этой стороне двери.

— Боже, — выдохнул он. Кто мог проскользнуть мимо него и оставить отпечатки, а затем так же незаметно исчезнуть, когда он обернулся лишь на миг? В такое трудно поверить. Лок вновь оглянулся на коридор. Там не было никого. Только лампа немного раскачивалась, будто задетая движением воздуха, и мотыльки шелестели крыльями. — Что происходит?