Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?
Шрифт:
История компании начиналась с букинистической палатки на Красной Пресне. Тогда, в советское время, ты был, пожалуй, самым молодым директором букинистического магазина на Арбате. А почему не состоялась карьера букиниста, с чего начинался «РИПОЛ»?
Мы открыли эту палатку, арендовали помещение рядом в библиотеке и начали торговать иконами, поделками, антиквариатом. Но однажды, придя утром, обнаружили, что наш магазин обокрали. Что делать? И мы решили поторговать журналом «Он и она», это был первый журнал в стиле ню. Вышли на Измайловский рынок, раскрыли журнал на обнаженной натуре и сразу продали полтиража. Таким образом, выправили свое дело и поняли, что можем торговать современными изданиями.
Чуть позже ко мне пришли двое военных с предложением
В 1989 году создали компанию «РИПОЛ», что расшифровывалось как «Реклама, издательство, полиграфия». Тираж нашей первой книги «Жизнь Иисуса» Жозефа Эрнеста Ренана начинался с 200 000 экземпляров. Чуть позже оказалось, что у нас с партнерами разные приоритеты, и мы решили расстаться. Я оценил свои плюсы и минусы, и оказалось, что плюсов не так много. Тогда я обратился за поддержкой к Якову Михайловичу (Я.М. Хелемский – тогда совладелец издательства «АСТ»). Деньги получили под процент, и стали издавать «Бессмертную библиотеку» уже в издательстве «РИПОЛ классик». Стартовали с Шекспира, и это была успешная серия. Затем появились два проекта-мегабестселлера, которые нас очень серьезно продвинули на издательском рынке. Это книги сибирской целительницы Натальи Ивановны Степановой и «Расшифрованный Нострадамус» Дмитрия Зимы.
Российское книгоиздание 1990-х со стартовыми тиражами в 100–200 тысяч экземпляров кажется просто раем. Что это были за годы для тебя как издателя? Ощущался ли дефицит хорошей литературы? Что ты издавал?
Это были годы молодости и драйва. В новинку было все: и возможности новых контактов с директорами типографий и авторами, и поиск бумаги, – в то время все было в дефиците. Важно было не качество издаваемых книг, а их количество. Издержки книжного голода долго давали о себе знать. Иногда я встречаю наши книги тех лет на букинистических развалах или в домашних библиотеках. И эти встречи вызывают теплые чувства. Недавно я разговаривал с автором новой книги «Правила великосветского этикета» из Монако и каково же было мое удивление, что на выбор ее профессии повлияла книга «Правила хорошего тона» 1875 года издания, которую мы переиздали в виде репринта в 1991 году тиражом 100 000 экземпляров.
Таких примеров можно вспомнить немало. А первой книгой, на которую мы купили права у зарубежного издательства, была «Мосты округа Мэдисон» Роберта Уоллера. Ее мы издаем до сих пор.
Издатель постоянно находится в поисках волшебного Грааля, он ищет бестселлеры. Что можно называть книжным бестселлером, что для тебя значит это понятие? Какие книги стали самыми значимыми для тебя?
Для меня это знаковые, и не обязательно мегатиражные книги и серии, которые делают издательству имя. По ним узнают издательство. В первую очередь, это «Есть, молиться, любить» Элизабет Гилберт. Такая книга – мечта издателя, она отвечает всем запросам времени. Когда она только вышла, ко мне подходили женщины и говорили, что эта книга про них. И таких оказалось более миллиона!
Это и сотрудничество с Бернаром Вербером. На презентацию его первой книги «Империя ангелов» пришло пятнадцать человек, а уже на следующий год на Винзаводе была толпа из полутора тысяч человек. Мы много общались с автором, ездили друг к другу в гости.
Однажды мы купили права на книгу Суад «Сожженная заживо», бестселлер во Франции, и долго не могли понять, что с этим делать, как подать историю арабской девушки? Пригласили французское PR-агентство, работавшее в Москве, и нашли ход. Тираж составил в итоге более 300 000 экземпляров.
Я очень люблю одну из наших первых серий «Бессмертная библиотека» c великолепным редакционным составом и подбором авторов, с обширными комментариями и предисловиями, что не так часто встретишь сегодня на рынке. С любовью вспоминаю серии «Библиотека Солнышкина», «Шедевры книжной иллюстрации – детям» и многие другие.
Быть издателем-профессионалом – это очень круто
Ты нашел свою гармонию?
Порой я ее улавливаю. Издатели – люди удивительные. Жизнь их сталкивает с огромным количеством интереснейших людей, они имеют возможность общаться со многими писателями, принимать участие в создании книги, определять судьбу произведений, открывать новые имена – ни одна другая профессия не сравнится с ней. Издатели имеют возможность общаться с людьми, которых ты видишь по телевизору, чьи книги читаешь в библиотеках. Я помню, в советское время работать в издательстве считалось эталоном успеха. Быть издателем-профессионалом – это очень высоко, очень круто. Я получаю полное удовольствие от того, чем занимаюсь.
Может быть мы не смогли обществу объяснить то, о чем ты сейчас говоришь, что издатель – это круто? Многие начинают воспринимать издателей как обычных коммерсантов, наживающихся на читателе…
Издержки капитализма. Но возможность сегодня читать любимые книги – это заслуга издателя.
Как меняется книга сегодня? Что ты вкладываешь в понятия «инновация», «креатив» применительно к книге?
В моем понимании инновация – это не резкая смена облика книги: была бумажной, стала резиновой. Инновация – это деталь. Это то, что сегодня может быть привлекательным для покупателя: оригинальное название, добавление продукту определенного смысла, дополнительного бонуса, ракурса во взгляде на этот продукт. Это может быть шрифт, бумага, серия или выкладка, оригинальное маркетинговое продвижение. Все яркое и неожиданное, к чему покупатель относится с позитивом, – в моем понимании инновация. Но именно здесь кроется серьезная проблема, потому что мы привыкли воспринимать книгу как нечто незыблемое. Когда говоришь: «Давайте в книге вместо аннотации сделаем график» и слышишь в ответ: «Вы что, с ума сошли? Это же книга!».
У нас в издательстве выходила книга «Пушкин и пустота» Андрея Ястребова. Он анализирует понимание бренда Пушкин: что такое для нас сегодня Пушкин? Это наше все, или это те самые детали, которые трансформировались в нечто новое? В моем понимании креатив – как раз отношение к деталям.
Я считаю, что книга сегодня – это отчасти спонтанная покупка, она должна удивлять, нарушая привычные представления. И если издательству удается соединить креатив и бизнес – это фантастика. Но я таких издателей знаю очень мало. Есть издательства, которые постоянно занимаются креативом, но это не бизнес. Есть издательства, ориентированные только на бизнес. И те и другие живут. Но соединить одно с другим – большое искусство и успех.
Как меняется профессия издателя? Какие нужны компетенции сегодня?
Нужно чувствовать рынок, тренды, ожидания покупателей. Интуиция и креатив в издательском бизнесе сегодня, в эпоху отсутствия дефицита, как никогда востребованы. И таких людей не хватает в нашем бизнесе. Если говорить о сегодняшнем дне, то появление социальных сетей, платформ для прослушивания, развитие рынка электронных книг, развитие печати по требованию и самиздата очень изменило наш бизнес, в том числе и профессию издателя. По сути, издателем может стать каждый, и девальвация профессии на поверхностном уровне несомненна. Но в то же время – это и новые возможности, не всегда близкие старой школе издателей.
«РИПОЛ классик» достаточно легко вышел из кризиса 2008 года, и тогда ты даже шутил: «Кризис позволил, что называется, сесть на диету и обрести спортивную форму». Как повлияла пандемия коронавируса на вашу компанию, изменились ли стратегии развития?
«РИПОЛ классик» – удивительная компания. К ней очень подходит изречение на гербе Парижа: Fluctuat nec mergitur – зыблема, но непотопляема. Спады и подъемы сопровождают нас на протяжении более тридцати лет, но мы меняемся, опираясь на свой большой опыт, создаем новые команды и редакции, осваиваем новые технологии, отлично понимая, что все равно главное в нашем деле – это слово, текст, автор. В этом мы достаточно консервативны и осторожны. Мы продолжаем развивать стратегию малых тиражей. Наша цифровая типография Т8 одна из лучших в Европе по оснащению и программному обеспечению. Это позволяет нам создавать такие проекты, как Всероссийская школьная летопись, цель которого – написание и издание своей истории каждым классом в стране «Серьезные вещи всегда немного смешные – начиная с рождения и заканчивая смертью»