Книжные люди

Наконец, он смотрит прямо на меня.

— Среди прочего. В нашей семье слишком много несказанных слов. Слишком много того, что скрыто. Столько историй, которые так и не были рассказаны, потому что люди унесли с собой слишком много тайн и лжи. — Его голубые глаза, такие же, как у меня, блеснули в свете. — Эти истории имеют значение, Себастиан. Поэтому я здесь. Тебе нужно их знать. Это твоя история, это часть того, кто ты есть. Ты часть меня, и ты — всё, что у меня осталось от твоей матери, и... — Он выпускает тяжёлый вздох. — Моя история ещё не закончена, и я хочу, чтобы у неё был счастливый конец. Конец, в который входит примирение с моим сыном.

— Что это? — Я вся как струна натянулась от напряжения, шока и злости. — Один из шагов твоей программы?

Отец медленно подходит ко мне. Когда-то мне казалось, что он — это дерево или гигант, такой он был высокий. Теперь я выше.

Он ищет мой взгляд.

— Прости меня, сын. Я очень сожалею о том, что произошло, особенно после того, как твоя мама ушла.

Я не готов к его словам; мои руки сжимаются в кулаки.

— Это был не ты, — продолжает отец. — Пьянство. Это была скорбь, и я не справился с этим, и я жалею об этом. Жалею, что не был рядом с тобой.

Он действительно это чувствует, я вижу, и всё же я не знаю, что делать. Не знаю, что делать с этим ощущением внутри меня, с растущим давлением. Злость, шок, боль, горе... всё это вместе. С другой стороны, я никогда не знал, что делать с моими чувствами, кроме как прогонять их прочь.

— Мама собиралась уйти от тебя, — говорю я, снова произнося первое, что приходит в голову. Возможно, чтобы его ранить. Возможно, чтобы оттолкнуть. — Она мне говорила, что хотела уйти.

Он не выглядит раненым и остаётся спокойным.

— Она хотела остаться в деревне, а я хотел уехать, и у нас были проблемы с этим, не говоря уже о моем пьянстве. Но мы как раз работали над тем, чтобы решить наши проблемы.

Я не хочу это принимать; это ставит под сомнение всё, что я думал о своём детстве. Моя мама, обиженная женщина, которая умерла слишком рано, и мой отец, пьющий, который чуть не прогнал свою жену. Это была моя история, и теперь он говорит, что она была ошибочной?

— Она бы не ушла, — говорю я. — Ни один из мужчин в семье Блэквуд не может удержать женщину. Они всегда их разочаровывают, всегда.

Отец молчит, наблюдая за мной.

— Это действительно так? — спрашивает он. — Или это просто то, что ты хочешь, чтобы было правдой?

Это отличный вопрос, и я его ненавижу.

— Это правда, — говорю я. — Себастиан и Кейт…

— В конце концов, нашли счастье. Мы с твоей мамой тоже бы нашли его.

— А как насчёт деда? — требую я, злой по причинам, которые не могу объяснить. — Бабушка ушла от него.

Отец кивает.

— Да, ушла. Твой дед был очень зол из-за исчезновения его отца. Он не хотел управлять магазином. Он хотел заниматься другими делами, искал покупателя, но... потом встретил мою мать, и какое-то время было хорошо. Мама была беспокойной душой, ей не хотелось сидеть на одном месте, так что... она ушла. Дед не хотел меня оставлять и не продавал магазин, потому что хотел передать его мне, так что остался.

— Это не похоже на счастливый конец, — говорю я. — Не если бабушка ушла от него.

Отец вздыхает.

— Как я уже сказал, он был очень зол из-за исчезновения своего отца, и я думаю, что он так и не смог этого пережить, даже когда я родился. Он не был хорош в бизнесе, что тоже не помогало, да и на скачках проигрывал слишком много денег. Но дело не в том, что он никогда не видел маму снова. Она не любила быть замужем, мне кажется, но она всё равно приезжала, и они виделись довольно часто.

Теперь я не знаю, что сказать. Я не знаю, что думать. Мужчины Блэквуд не могут удержать женщин, такова история моей семьи, а ведь...

— Они оставались вместе? — спрашиваю я глупо.

— Они не разводились, если ты об этом, — говорит отец. — Это был их способ найти счастье. И твоя мама и я тоже нашли бы своё, если бы она не заболела.

— Так всё неправда, да? — мой голос хриплый. — То, что говорят о мужчинах Блэквуд?

Отец закатывает глаза.

— «Они»? Кто такие «они»? Если ты имеешь в виду деревню, то да, это неправда. Это просто история, которую они о нас выдумали. Но реальность всегда гораздо сложнее, чем это.

Я управляю книжным магазином, я понимаю, как работают истории, и мне следовало бы это понять. Но, почему-то, я пропустил этот урок, и теперь всё, о чём я думаю — это что всё, что я себе рассказывал, неправда. Даже моя собственная история — ложь.

Странное электрическое напряжение пробегает по мне, и я поворачиваюсь, смотря через витрину в книжный магазин напротив.

Там Кейт.

Если моя история — ложь, то что есть правда?

Но я знаю ответ на этот вопрос. Правда остаётся неизменной. Я трус, который не может справиться с тем, что у него на сердце, и я использовал эту ложь, чтобы защитить себя. История Блэквуд — это замок, который я построил, с охраной на стенах и подъёмным мостом, который я могу поднять, чтобы закрыться от всего, потому что...

Я боюсь.

Я боюсь, что я не тот мужчина, каким Кейт меня видит, что я недостаточен для неё. И я боюсь даже попробовать.

— Я знаю, — говорит отец после паузы. — Это тяжело воспринять, но я...

— Я люблю её, — говорю я хрипло, слова — это давление, которое я больше не могу сдерживать. — Я люблю Кейт Джонс. Она владеет книжным магазином напротив.

— Ах, — говорит отец. — Жанна права была, значит.

Я поворачиваюсь к нему.

— Я сказал ей, что всё кончено.

— Почему ты так сделал?

— Потому что я — чёртов трус. — Я чувствую, как напрягается мышца в челюсти от внутреннего напряжения. — Потому что любовь чертовски больно бьёт, и я её ненавижу.

Отец смотрит на меня долго, а потом, странным образом, улыбается.

— Да, — говорит он. — Да, это так.

— Почему ты улыбаешься? — требую я. — Я всё испортил. Она сказала мне, что любит меня, а я сказал, что любить меня — это ошибка, и ушёл. Я всё закончил.

— Это не значит, что ты не можешь начать заново, Себастиан. Всё не закончено, если ты не хочешь, чтобы оно было закончено. — Он поднимает бровь. — Так что... хочешь, чтобы всё закончилось?

— Нет. — Это слово вырывается мгновенно, без всяких раздумий, каждая клеточка моего тела принимает участие. — Нет, это последнее, чего я хочу.

Улыбка отца становится тёплой и ностальгической.

— Ах, сын. Ты всегда так сильно переживал. Но это не плохо — ты ведь знаешь это, да?

— Нет, — повторяю я, единственное слово, которое я способен сказать. — Нет, я не знаю.

— Больно, конечно, и никто не хочет боли. Но боль — это то, что показывает, что это важно. Это то, что говорит, что это имеет значение.