Кнопка управления мужем

В Калошах никто судачить о Клаве не стал. В селе тогда обитали четыре глухие и полуслепые старухи, дом Клавдии расположен у леса, в гости к ней соседки не ходили и, похоже, даже не догадывались о появлении младенца. Сама Клава вначале не понимала, что беременна, непорядки, возникшие по женской части, считала проявлением климакса, о прибавке в весе не переживала. Мысль о будущем материнстве закралась Хрякиной в голову, когда ее живот вдруг начал резко увеличиваться в размерах.

Рожала Клава одна дома, и, несмотря на ее возраст, все прошло хорошо. Клавдия стала растить ребенка, как умела, опираясь на свой деревенский опыт. Зина получилась крикливой, но, думаю, малышка совершенно не страдала от того, что мать наряжает ее в распашонки, сшитые из старых простыней. Денег у Клавы не имелось, зато была швейная машинка, наследство покойной матери, и еще куча тряпья. Зарегистрировать ребенка Хрякина забыла. О пособиях, положенных матерям, она не знала, в собес за консультацией съездить не догадалась. Как понимаете, Клава была недалекого ума, из своей деревни никуда не выезжала, поэтому Зиночки вроде бы не существовало на свете, государство о ребенке не знало.

Тридцать первого декабря поздним вечером к Клавдии, смотревшей телевизор, постучался в окно мужчина. Воровать у Хрякиной нечего, поэтому она со спокойной душой впустила незнакомца. А тот с порога спросил:

– Телефон есть?

– Откуда? – удивилась Клава. – Хорошо хоть электричество фурычит. Эх, жаль, телевизор плохо показывает. Небось ветер антенну на крыше сдвинул. Или «Рубин» мой сам собой умирает, лет ему много, еще мама на свою премию покупала.

– А от кого позвонить можно? – перебил ее незнакомец.

Хрякина показала рукой в окно.

– Через два километра дом будет. Там живет богатая семья, у них все есть. Люди хорошие, жалостливые, никому в просьбах не отказывают. А что у вас стряслось?

– В аварию попал, – пояснил человек. – Жена погибла. Надо милицию вызвать.

– Ой, беда, ой, горе! – запричитала Клава. – Ой, несчастье!

От громких звуков в соседней комнате проснулась Зиночка и заплакала. Мать сходила в спальню и принесла ребенка.

– Это кто? – неожиданно спросил мужчина.

– Дочка, – ответила Хрякина.

– Сколько ей? – поинтересовался незваный гость.

– Год и месяц, – улыбнулась Клава.

– Прямо как Владке, – пробормотал гость. – Слушай, как тебя зовут? Хочешь денег? Продай мне ребенка.

Сначала Хрякина испугалась. Незнакомец показался ей сумасшедшим. Но тот открыл портфель, который имел при себе, Клава увидела пачки купюр и онемела.

А мужчина говорил и говорил, не умолкая. Видно, понял, что Хрякина туповатая, поэтому повторял одно и то же раз по десять. И в конце концов Клава уяснила суть его предложения.

Мужчина ехал вместе с женой и дочкой встречать праздник к приятелю. Заодно собирался отдать другу долг, отсюда и гора ассигнаций. За рулем сидела его жена. Едва она свернула с главной трассы на второстепенную дорогу, как случилась авария, в которой погибли водительница и крохотная дочка, которую родители безответственно посадили на переднее сиденье. Глава семьи, не получив ни одной царапины, выбрался из покореженной машины, увидел невдалеке избу, в окне которой мерцал огонек, и пошел туда в надежде найти телефон.

– Зачем тебе дочка? – наседал гость на оторопевшую Клаву. – Посмотри, как ты живешь! Нищета беспросветная. Сейчас ребенок в перешитых лохмотьях ходит, но потом тебе придется ему одежду покупать. А в школу пойдет – потребуются учебники. И не прокормишь ты малышку. Смотри, какая она у тебя грязная!

– Бани своей нет, – начала оправдываться Клава. – В теплое время я в душе на улице моюсь, а зимой холодно. Обтираю Зиночку водой из рукомойника, она совсем не замарашка, вот только чешется постоянно.

– А если крошка заболеет, – гнул свою линию мужик, – как ты врача вызовешь? Умрет она у тебя.

Клавдия растерялась. Мысль о том, что Зина может занедужить, ни разу не приходила ей в голову.

Нежданный гость продолжал уговоры, и постепенно Клаве стало казаться, что незнакомец говорит разумные вещи. Зиночке будет лучше в городе, в богатой семье. А Хрякиной позарез нужны деньги, тогда она отремонтирует избу, перекроет крышу, а то осенью и весной в кухне капель, как на улице. Можно будет купить новый телевизор взамен дряхлого «Рубина», хорошее пальто, крепкие сапоги, взять в магазине вкусностей. И наконец-то выспаться! Зинка часто просыпается по ночам, кричит, требует внимания, расчесывает личико и шею – у девочки красные щеки, они зудят. Клава порядочная женщина, раз ребенок родился, воспитывает его, но положа руку на сердце особой радости от неожиданного материнства не испытывает. Клаве охота прилечь после обеда, а Зина не дает. И шить детскую одежду утомительно. Иногда Клавдия думала: «Вот бы все вернулось назад. Не родись Зина, жила бы я в покое, очень уж нелегко с малышкой». Хрякина не преступница, ей и в голову не пришло избавиться тайком от девочки. Раз уж появилась на свет, мать ее кормит, поит, одевает. И вдруг появляется этот мужчина и предлагает отличный способ решения проблемы.

Короче, Хрякина согласилась продать ребенка. И услышала вопрос:

– Где метрика Зины?

– А нету, – развела руками тетка, – не успела я ее зарегистрировать.

– Такого просто не бывает, – бормотнул мужик. – У тебя свинарник есть?

– Нет, только курятник, – удивилась Клавдия.

– Там тепло? – не успокаивался человек, пришедший из ночи.

– Куры от холода передохли бы. Конечно, хороший у них сарай. Все стены обшиты, – заверила Клавдия.

– А ну покажи, – велел дядька.

Хрякина отвела незнакомца туда, где спали наседки.

– Давай лопату, – приказал тот. – Сама ступай в избу и не высовывайся, пока я не вернусь.

Клавдия ушла в дом. Через какое-то время на кухню зашел мужик. С собой он принес детские вещи невиданной красоты, все новые, яркие, розового цвета. Еще при нем была сумка с бумажными штанишками, бутылочками и какими-то банками. Одну из них дядька дал Хрякиной со словами:

– Покорми ее.

Зиночка, обычно вяло глотавшая кашу, которую ей постоянно на завтрак, обед и ужин варила мать, чуть ложку не проглотила. Зарыдала, когда еда закончилась, а потом вдруг сразу заснула.

Мужчина взял осоловевшую, одетую во все новое Зиночку и ушел. Клава осталась одна, на столе лежали деньги.

Андрей прервал рассказ, в комнате для допросов повисла тишина.

Владимир Олегович набрал полную грудь воздуха и выпалил:

– Нет, нет, нет!

Костомаров поморщился.

– Пожалуйста, не надо. Вы же понимаете, раз я выкладываю эту историю, значит, она мне известна во всех подробностях.

Карелин прикрыл глаза рукой.

– Нет, нет! Не понимаю! Откуда вы знаете? Кто вам рассказал? Она даже имени моего не знала. Тупая баба не догадалась его спросить! И я не совершил ничего плохого. После страшной аварии испытал шок, увидел неподалеку избу и, само собой разумеется, поспешил туда за помощью. К сожалению, в доме обнаружилась деревенская идиотка, не пойми как ухитрившаяся забеременеть. Видели бы вы ее дочь! Грязный, плохо кормленный оборвыш, весь в расчесах от золотухи. Я только что потерял ребенка, сильно нервничал, а тут эта несчастнейшая малышка. Мне стало ее жаль. Я подумал: «Бог специально посылает мне крошку, чтобы утешить». И забрал ее. Я спас девочку, она б точно умерла от грязи или неправильного питания. Сделал доброе дело, в память о Владе, которую любил как родную. Дайте воды!

– Сейчас принесут, – мирно пообещал Костомаров. – Вы так хотели приголубить чужого ребенка, что похоронили собственную дочурку в курятнике. Ну да, там было тепло, землю копать легко, на улице же мороз, почва каменная.

Карелин судорожно вздохнул.

– Я не отвечал за свои действия, находился в состоянии тяжелейшего шока, поэтому совершал безумные поступки.

Следователь потер затылок.

– Нет, Владимир Олегович, вы действовали весьма логично. Вошли в дом академика Возницына, прижимая к себе отчаянно плачущую девочку. Павел, хозяин, и гости, бросились к месту аварии. Среди присутствующих был доктор-реаниматолог, он мог в случае необходимости оказать первую помощь пострадавшим. А Елена, хозяйка, вместе со своей пятнадцатилетней дочерью Марфой занялись малышкой. К сожалению, и Павла, и Елены уже нет в живых, но Марфа здравствует, и она отлично помнит события той ночи. Это совсем не удивительно, не каждый Новый год в их дом прибегал незнакомец с рассказом о дорожном происшествии. Марфа сообщила, что мама, раздев девочку, воскликнула: «Ну и ну!» – «Она ранена? – испугалась девочка. – Мне бежать за дядей Сергеем и вернуть его? Нужен доктор?» – «Нет, врачу лучше быть около той несчастной женщины, вдруг ее муж ошибся, и бедняжку еще можно спасти, – остановила дочь Елена. – На крошке ни одной царапины. Но посмотри, какая она грязная! Похоже, девочку не мыли несколько месяцев, не подрезали ей ногти, не чистили ушки, у бедолаги сильнейший диатез. И при этом на ней очень дорогая, если не сказать роскошная одежда, а в придачу шикарная сумка с детской косметикой от лучшего производителя. Очень странно». – «Может, ее мама сектантка? – предположила Марфа. – Как тетя Люся Брагина. Та не разрешает стричь своему сыну волосы, уверена, что в них копится жизненная энергия». «Всякое случается, – вздохнула Елена. – Но я все равно вымою младенца и обработаю кожу цинковой мазью».