Княгиня Ольга

— У Малуши есть голова! — сказала нянька. — Она знает, что бороться с любой женщиной ей можно только после родов. И чем успешнее они будут, тем легче ей станет потом… Если же неудача… Нельзя и подумать о горе…

— Малуше не придется ни с кем бороться, — вяло отозвалась княгиня Ольга, — Святослав ее любит…

— И–и-и, княгинюшка! Отлюбил — разлюбил, перелюбил… Любит и кот мышку… Прости меня… Устала Малуша, пусть едет.

— Нет, нянька, одна я ее отпустить не могу, хотя знаю, как надорвалась Малуша во время моей болезни… Нужно дождаться Святослава… Скажи лучше, как она — лежит?

— Лежит, лежит, говорит, что поворачивается внутри…

— Теперь я пойду за ней смотреть, как она меня лелеяла, — сказала княгиня Ольга, и слезы показались у нее на глазах…

— А что я скажу князю Святославу? — сурово спросила нянька. — И тебе вставать рано, и ей полежать не вредно… Жалко, Гелоны нет…

— У нас — что? Никого нет? Ни княгинь? Ни боярышень? Ни холопок? Мы одни в мире? — спросила княгиня Ольга будто саму себя.

—Никого, никого… — как эхом ответила нянька. — Когда плохо, на помощь звать не следует — только кто сам придет.

— А если никто не придет, тогда — как?

— Тогда одним вылезать… — проворчала нянька.

Она подала княгине свернутый лист пергамента.

— Это тебе твой звездочет прислал. Ловил меня, ловил, будто Боян — Малушу, и кланялся, чтобы тебе переслать послание.

Ольга усмехнулась и развернула лист, густо усыпанный чертами и резами древней славянской азбуки, как называли ее в народе.

— Удивительно! — сказала княгиня, — Аноза–Фарид выучил и древние наши письмена, которым у нас всех детишек измлада учили.

Начала читать и засмеялась: настолько длинно, пышно и витиевато Аноза–Фарид желал ей скорейшего выздоровления для блага всех подданных. Он сообщал, что закончил перевод «Авесты», которая близка, понятна, известна всем славянам и русским и должна быть ими припомнена. Это слово показалось княгине Ольге забавным; она попыталась заменить его, но не сумела: вспомнить — припомнить — запомнить, но да, наверное, припомнена… Знали — давно, вести помнили, забыли, теперь и припомнить пора. А — что? «Вести» — «Авесту»… Прошлое!

«Почему же глаголицей? — не переставала спрашивать себя княгиня Ольга, — ведь это намного труднее, греческая азбука, устроенная вероучителем Константином–Кириллом, проще, к ней все привыкли уже давно, хотя языческие жрецы предпочитают древнее письмо…

Греческую азбуку — кириллицу — Константин–Кирилл для славян управил, она много легче древней нашей… Но зачем же все-таки это послание?

Княгиня Ольга разобрала все и улыбнулась: «Был маг и астролог, звездочет, а стал, как Порсенна. «Авесту» уже перевел, теперь берется за «Веды» индийские… Пишет, что это тоже прошлое русского народа. Откуда же столько прошлого? Уверяет, что мы очень древний народ… А спешит поделиться тем, что понял, откуда в наших сказках герой — Иван Дурак… Смешно!»

Княгиня Ольга обратилась к няньке:

— Звездочет пишет, что Иван Дурак в наших сказках потому всех побеждает, что это индийский мудрец Дурвас, они ведет себя как особый умный, хотя будто без обычного ума… Он, Аноза–Фарид, понял это — и теперь решил перевести «Веды»…

Нянька нацедила в чашку из кувшина зеленого, словно смарагд [235] в перстне княгини Ольги, напитка, пахнущего хвоей, малиной, крапивой и еще непонятно чем.

Княгиня Ольга поморщилась:

235

Смарагд— изумруд.

— Надоели твои волшебные снадобья!

— Ишь как заговорила! — сказала нянька недовольно. — Неужто в забытье снова не хочешь?

— Нет, не хочу! Не сердись, — и в голосе княгини Ольги зазвучала настоящая ласка.

— А я думала—про дело какое пишет, а он — глупости… — проворчала нянька.

— Нам — глупости, а звездочету — дело, — ответила княгиня Ольга. — Не знала, что они читают сказки… Этот индийский мудрец Дурвас был так раздражителен и непочтителен с богами, как наш Иван Дурак со всеми, что некоторых даже лишил бессмертия. Тогда они собрались с демонами, вырвали гору, стали пахтать океан, сбили молоко, потом из молока масло, как простые холопки, — и получили напиток бессмертия и сильнейшее в мире зелье… Вот что пишет мне Аноза–Фарид.

А вот с этого пахтанья молока, чтобы масло получилось, и пошла в мире Масленица — и у нас, и у индийцев, и у всех народов… Вот-де как дело было… Но что мне до этого? Мне бы с невестками управиться!

— Однако Дурак–Дурвас — любопытно… Жаль, Порсенны нет, он бы все растолковал….Аноза пишет, что когда сбивали сначала молоко, а потом масло, то из воды вышел бог врачевания и держал в руке кубок–кумбх… Вот с той поры и пошли у нас кубышки, а в них и напитки и гривны. Ты же, нянька, сейчас отпаиваешь меня из такой кубышки…

— Почтенный человек, в звезды смотрит, а занят… — Нянька покачала головой.

Княгиня Ольга молчала, заново перечитывая строчки Анозы–Фарида. Она подумала: «Какой яркий след оставил после себя Порсенна, все теперь оборачиваются на прошлое, все туда погрузились… И Анозе уже мало «Авесты», он занят теперь общим нашим родством: скифы — славяне — авестийцы — индийцы… Авестийцы — «Авеста», индийцы — «Веды»… Славяне же знали ВЕСТИ, ВЕДАЛИ их…

Аноза–Фарид мечтает отыскать общую родину — землю, где жили все вместе, пока не ушли на юг: на берега Меотиды и Понта Эвксинского… И опять эта таинственная неведомая Биармия…»

Примечание автора

Где располагалась богатая и неведомая Биармия, до сих пор точно не установлено и современной наукой.

В английском памятнике конца IX века «Орозии короля Альфреда» приведены слова норманского путешественника Оттара о том, как он плыл из Северной Норвегии в Белое море. Он повернул на юг и пять дней не терял из виду берега. Путешественник упоминает о большой реке, которая «вела внутрь земли» — это уже была Биармия и заселена бьярмами (биармами). Куда приплыл Оттар? Одни считают, что это была Кандалакшская губа Белого моря и река Варзуга, впадающая в нее. Другие думают, что путешественник встретился с биармами на берегу Северной Двины, а сама Биармия простиралась от Северной Двины и Белого моря до Печоры и Камы, а может быть, и Ярославля.

Финский археолог К. Ф. Мейнандер видит Ярославль центром страны Биармии, откуда отважные купцы–биармы отправлялись к берегам Ледовитого океана и в Скандинавию.

А другой ученый из Финляндии А. М. Тальгрен определил Биармии место в Приладожье.

Кто были биармы?

По утверждению финского историка X. Киркинена, Биармия располагалась на севере Европейской части Руси: и в устье Северной Двины, и на юге Кольского полуострова, и в Прионежье. Название Биармии он выводит от слова пермь — «народ биарм».

Его соотечественник лингвист К. Вилкуна думает, что в Биармии проживали разные народы — русские, коми, карелы, саамы, вепсы. Он ошибочно полагает, что «пермь» — это название купцов,. Между тем в «Повести временных лет» указан народ «пермь».

Сделаем предположение, что, видимо, в Биармии в древности располагался тот союз племен — славян — авестийцев (потом иранцев), скифов и индусов («ариев»), который привел к образованию индо–арийских племен, что за несколько тысячелетий до нашей эры подарили мировой цивилизации гениальные шедевры творчества — «Авесту» и «Веды».

Название «Биармия» может быть связано с зороастрийскими понятиями. АРМАЙТИ по–авестийски — богиня земли, жена или сестра, Ахура Мазды, бога добра, в «Авесте» — мать Сраоши, Рашну, Митры. В научной литературе идут постоянные поиски АРАЙНА ВЭДЖА — прародины иранцев, впервые упомянутой в книге «Видевдат» в «Авесте» страны добра, созданной Ахура Маздой для блага всего человечества. Может быть, она размещалась на нашем Севере и получила имя Биармии?

Еще одно соображение. Впервые «Авеста» была записана при царе Дарии I (царствовал в 522–486 годах до н. э.), который отправился в свой неудачный поход против скифов. Может быть, эти два события связаны между собой?

Страна Биармия может быть соотнесена и с индоевропейцами — индусами. Именно из Биармии могли выйти и отправиться на юг АРИИ, поселенцы БИАРМИИ.

Биармия — БиАРИЯ…

Иранская ветвь ариев создала «Авесту» на рубеже II-I тысячелетия до н. э. «Ригведа» (одна из частей «Вед») завершена во второй половине II тысячелетия до н. э.

Уже достоверно доказано, что и в «Авесте» и в «Ригведе» есть описания северных земель — Русской равнины.

Но откуда приставка «БИ»?

Возможно, что «би» — «два» — означала прародину разделившихся на две ветви ариев, двинувшихся потом в сторону Ирана и Индии.

В русском слове бивни — есть также понятие о двух сильно развитых зубах (чаще всего у самцов, например, у слонов и кабанов).

В латинском языке «В1» означает дважды: биметаллизм — денежная система, при которой используются два металла, например серебро и золото; бинокль — прибор, состоящий из двух трубок; биссектриса — прямая, делящая угол пополам; бифуркация — разделение чего-нибудь в двух направлениях, например разделение нерва или кровеносного сосуда или разделение реки на два разных русла.

Возможно, что название страны Биармия возникло еще в древности. АРМА — означало лунное божество в хеттской мифологии, связанное с ритуальным обрядом: Арма желал увидеть дым от огня, сжигавшего умершего царя, но вместо царя богу луны приносили в жертву быка и сжигали, а царь молился Арме.

Хеттское царство (Древнее — XVIII-XVI века до н. э., Новое — XIV-XIII века до н. э.) располагалось на полуострове Малая Азия, через который шли потоки переселявшихся племен и народов. Возможно, что проходили здесь и индо–арийцы.

В Индии бога Шиву часто изображали в головном уборе с рогами как покровителя быков, коровы же и доныне почитаются там священными животными. Ритуальная подмена царя быком и поклонение богу Арме могло быть важным установлением в стране Биармия, потом сохраненным и на местах нового поселения. .

В пантеоне древних хеттов присутствует бог войны Ярри, вооруженный луком, — совсем как славянский Ярила! Папайя — был богом у хеттов и скифов! У хеттов бог–защитник Пирва — у славян Перун бог грозы и грома.

Богом дня был у хеттов Сиват — у славян Световит! И уж совсем удивительно: героя хеттских мифов, который унес с неба солнца и луну, звали СЕРЕБРО! Что хочешь, то и делай… Имя богини Иштар хетты также произносили чуть ли не по–славянски — Шавушка…

Что же касается русского языка и санскрита, литературного языка древних индусов, то в современной Индии некоторые считают, что в России говорят на санскрите — настолько похожи языки.

Богом огня у древних индусов был Агни — у русских огонь.

Богу Агни приносились кровавые жертвы, и в «Ригведе» жертва называется «яга–яджа», а «ступа» — гроб. В русских сказках Баба–яга перемещается в ступе и пожирает свои жертвы только после того, как они побывают в печи. Она живет в домике («избушке на курьих ножках») в лесу: это древний погребальный обряд, когда для покойника в лесу сооружали домик и оставляли мертвеца там.

Русская богиня Мокошь — Макошь… А в древней индийской философии «мокша» означало освобождение души от тела, истекание ее, так как корень «мок» означал «мокнуть», «течь».

Как и в русских словах…

В русском языке идол — в санскрите идас, у русских кудесник — в санскрите куд (говорить намеками), у русских праздник Ивана Купалы — в самый долгий. солнечный день, в санскрите куп — светить, сиять, Лада — богиня любви и красоты, в санскрите лад — играть, веселиться; Лель, Люли в русских песнях — «ой, люли, люли», в санскрите лёлья обниматься; мор — вымирание, в санскрите марана — умирание, мара — смерть, «Чур» в Древней Руси означал границу земли племени, рубеж, межу (ставили безголовую чурку — «чур мое», чураться — остерегаться), в санскрите чур — воровать или избежать, в русском яма — в санскрите Яма — бог царства мертвых, в русском богиня, дева — в санскрите дэви, в русском брань — в санскрите — рана, в русском ветер — в санскрите — ватар, в русском вода — в санскрите — пива, вар, в русском дивный — в санскрите дивья, в русском другой — в санскрите друха, в русском заря — в санскрите джарья (вспомним нашу жар–птицу!), в русском убивать — в санскрите — труп, в русском кошель — в санскрите коша, в русском печь — в санскрите пач, в русском праматерь — в санскрите праматрь, в русском простор — в санскрите прастара, в русском прохлаждаться — в санскрите прахлад, в русском творить — в санскрите — твар, в русском тереть — в санскрите трут, в русском оба, три, четыре — в санскрите убха, три, чатвара, в русском глупец — в санскрите чуда…

Этот перечень можно продолжать бесконечно.

Полностью он приведен в трудах замечательного индолога Н. Р. Гусевой, автора книг по культуре и религиям Индии.

Теперь, когда Порсенны не стало, княгине невольно вспоминались слова его, мысли, даже те, что некогда встречала смехом. Ольга не забыла, как он в сердцах однажды сказал: «За настоящее мы мало отвечаем — оно приготовлено не нами, но прошлое мы обязаны сберечь, иначе ждет расплата!»

Святослав тогда ему возразил: «Все настоящее, вся судьба нашего княжества и нашей земли в ножнах моего меча!»

Порсенна грустно покачал головой: «Твой отец был храбрым воином и умным князем, но даже и сейчас мы, живущие после него, верно не знаем, кто его погубил… Его смерть была уготована заранее, но никто об этом не догадывался… Все мы живем и чувствуем, будто царим, а мы во власти тех, кто решил распорядиться нашей жизнью…»