Князь Мещерский

– Полли не поедет со мной в Лондон?

– Нет, – сказал князь. – Брать ее опасно. Соседям и знакомым скажете, что оставили дочь в парижской клинике. Не беспокойтесь, за ней присмотрят.

– Я уже нашел Полли няню, – сказал Майкл. – Дочь будет ждать вас в Гавре.

– Вам все ясно, миссис Галлахер? – спросил князь. – Вы готовы выполнить задание?

– Да! – ответила Мэгги.

«Им следовало сразу сказать, кого мне нужно убить, – думала она по пути в свой номер. – Я бы не терзалась сомнениями…»

Глава 11

Сдать медсанбат у Михаила вышло только в Варшаве. После наступления на фронте наступило затишье, поток раненых обмелел, и пришло время напомнить начальнику дивизии о себе. Беркалов поворчал, но прошение о переводе в Москву утвердил.

– К ордену вас, Михаил Александрович, я представил, как и обещался, – сказал на прощание, – но решать государыне. Успехов на новом поприще!

Подписанное генералом прошение Михаил отнес в штаб фронта, благо идти было недалеко: штаб, как и медсанбат, размещался в Варшаве. Главный хирург фронта принял его, прочитал бумагу и наложил свою резолюцию.

– Жаль терять вас, Михаил Александрович, – сказал, вздохнув, – но препятствовать не стану. В Москве больше возможностей для научной работы, а вы к ней склонны. Ваши статьи в «Хирургическом вестнике» читал с интересом – толково написано. Последний номер, где вы пишете о методике лечения отравленных газами, в медсанбатах зачитали до дыр. Вас ждет блестящее будущее.

– Это заслуга Валериана Витольдовича, – смутился Михаил. – Он учил меня, подсказывал и направлял.

– Умеет князь, – согласился Бурденко. – Но и ваш вклад неоспорим. Научить можно того, кто хочет и старается.

В канцелярии Михаилу выдали отпускное свидетельство и деньги на проезд. Вместе с жалованьем набралась солидная сумма. Михаил устроил для коллег прощальный вечер, они приятно посидели за столом, за которым прозвучало немало добрых слов адрес уезжавшего командира. Слушая врачей, Михаил мялся: он не считал себя каким-то выдающимся.

– Когда уезжаете? – спросил его Загоруйко после застолья.

– Завтра после полудня, – ответил Михаил. – Оказия подвернулась с санитарным поездом. Я уже договорился. Заодно помогу коллегам в пути.

– Сразу в Москву?

– Сойду в Могилеве. Хочу навестить мать и сестер – давно не видел. Заодно имение посмотрю – оно неподалеку.

– Подарки приобрели?

– Нет, – растерялся Михаил. – Как-то не подумал. Да и что здесь можно купить?

– Это вы зря, – возразил Загоруйко. – Варшава, конечно, пострадала от боев, но лавки работают, и товар в них имеется. Да такой, что в России поискать. Давайте так. Завтра утром я отведу вас в одну лавку, где меня знают и предложат отличные вещи по сходной цене.

Сказано – сделано. В лавке со странным названием «Склеп» [55] хозяин, немолодой поляк с пышными усами, поговорив с Загоруйко, сходил в подсобку и притащил несколько штук шелка, которые и вывалил на прилавок.

– Какого цвета глаза у вашей матери и сестер? – спросил Загоруйко.

– Карие, как и у меня, – ответил Михаил.

– Тогда по отрезу на платье от этой, этой и той, – указал его спутник на рулоны. – А кому какой они сами разберутся. Понятно? – спросил продавца.

55

Магазин по-польски.

– Так, пан! – ответил поляк и стал ловко наматывать ткань на деревянный метр.

– И еще дюжину шелковых чулок, – велел Загоруйко после того, как отрезы завернули в бумагу.

Поляк достал из-под прилавка картонную коробку и стал выбрасывать из нее чулки. Загоруйко отобрал пары нужного цвета и велел их завернуть. Продавец назвал цену. Михаилу она показалась небольшой, но Загоруйко поторговался и сбил на треть. Михаил расплатился, забрал покупки, и они вышли из лавки.

– Не ожидал, Николай Семенович, что вы разбираетесь в дамских нарядах, – сказал Михаил снаружи.

– Опыт, коллега! – засмеялся Загоруйко. – У меня жена и две дочери. Старшей семнадцать, младшей – четырнадцать. Хочешь – не хочешь, а выучишься. Да и я, признаться, люблю баловать девочек. В Варшаве в свободное время по лавкам прошелся, нашел эту. Товар еще довоенный. В оккупации полякам было не до нарядов, теперь – тоже, вот и залежался. Если кто и купит, так русские. Поляки рады, отдают дешево. Рубль здесь в цене…

На вокзал Михаил отправился в медсанбатовской двуколке, перед этим тепло попрощавшись с коллегами. Провожать его вышел весь персонал. Жали руку, говорили напутствия, Михаил даже растрогался. На вокзале возчик оттащил его багаж в вагон, Михаил дал ему полтинник, и устроился на нижней полке. В купе он ехал один: поезд шел в Россию недогруженным – основную часть раненых вывезли раньше. Состав тронулся, мимо окна побежали кирпичные дома. Некоторые чернели пустыми глазницами выбитых окон – следы боев. Михаил отвернулся, достал из кармана продолговатую коробочку и открыл. В падавших сквозь окно солнечных лучах заиграли грани алых камней. Красота!

Это ожерелье досталось ему случайно. От боев в Варшаве страдало и мирное население, раненых поляков везли в русские медсанбаты – свои клиники не работали. Принимали их без слов – христианские души, как отказать? Среди прочих в медсанбат шестнадцатой дивизии доставили иссеченного осколками мальчишку – угодил под разрыв снаряда. Случай выдался сложным, Михаил оперировал сам. Простоял у стола долго, но осколки достал, раны почистил и зашил. Юный поляк выжил – организм у него оказался крепким. Заходя в палату, где лежал пациент, Михаил видел у его койки пожилую женщину в черном, вдовьем платье – она, казалось, не уходила из медсанбата. Ей не мешали, как и другим родственникам раненых, разве что просили надевать белые халаты или хотя бы передники. Через неделю после операции стало ясно, что мальчик успешно поправляется, и Михаил разрешил забрать его домой. Тогда к нему и подошла эта женщина.

– Дзенькуе бардзо [56] , пан! – заговорила, мешая русские слова с польскими. – Вы уратовали [57] мне внука.

– Я врач, пани, – ответил Михаил. – Это мой долг.

– Не скажите, пан! – покачала головой полька. – Обовязок [58] можно выконать [59] разно. Мне мувили [60] , цо вы много часу стояли над Анджеем, поки не зробили вшистко [61] . Герман не уратовал бы поляка, а вот русский зробил. Пан мае невесту?

56

Большое спасибо (польск.)

57

Спасли (польск.).

58

Долг (польск.).

59

Исполнить (польск.).

60

Говорили (польск.).

61

Сделали все (польск.).

Михаил задумался. Вопрос прозвучал неожиданно, и он затруднился с ответом.

– Есть барышня, которой я собираюсь сделать предложение, – признался, наконец.

– Подаруйте ей то!

Полька протянула узкую продолговатую коробочку. Михаил взял ее и открыл. На черном бархате внутри лежало золотое изящное ожерелье, усыпанное красными камнями прихотливой огранки.

– То наше, фамильное, – сказала полька. – Рубины. Берите, пан!

– Не могу! – попытался отказаться Михаил. – Это очень дорого. Вам самой пригодится, в Польше сейчас трудно.