И подумал Поток: «Уж, Господь борони,Не проснулся ли слишком я рано?Ведь вчера еще, лежа на брюхе, ониОбожали московского хана,А сегодня велят мужика обожать!Мне сдается, такая потребность лежатьТо пред тем, то пред этим на брюхеНа вчерашнем основана духе?»
23
В третий входит он дом, и объял его страх:Видит, в длинной палате вонючей,Все острижены вкруг, в сюртуках и в очках,Собралися красавицы кучей.Про какие-то женские споря права,Совершают они, засуча рукава,Пресловутое общее дело:Потрошат
чье-то мертвое тело.
24
Ужаснулся Поток, от красавиц бежит,А они восклицают ехидно:«Ах, какой он пошляк! как он неразвит!Современности вовсе не видно!»Но Поток говорит, очутясь на дворе:«То ж бывало у нас и на Лысой Горе,Только ведьмы хоть голы и босы,Но, по крайности, есть у них косы!»
25
И что видеть и слышать ему довелось:И тот суд, и о боге ученье,И в сиянье мужик, и девицы без кос —Всё приводит его к заключенью:«Много разных бывает на свете чудес!Я не знаю, что значит какой-то прогресс,Но до здравого русского вечаВам еще, государи, далече!»
26
И так сделалось гадко и тошно ему,Что он наземь как сноп упадаетИ под слово прогресс, как в чаду и дыму,Лет на двести еще засыпает.Пробужденья его мы теперь подождем;Что, проснувшись, увидит, о том и споем,А покудова он не проспится,Наудачу нам петь не годится.
Начало 1871
…Федор Михайлович (Достоевский) прочел «Власа» Некрасова – и как прочел! Зала дрожала от рукоплесканий, когда он кончил чтение. Но публика не хотела еще расстаться с знаменитым чтецом и просила его еще что-нибудь прочесть. Федор Михайлович и на этот раз не заставил себя долго просить; он сам, видимо, был сильно наэлектризован энтузиазмом публики и не ощущал еще усталости. Он прочел маленькую поэму графа А. К. Толстого «Илья Муромец» и при этом очаровал своих слушателей художественною передачею полной эпической простоты воркотни старого, заслуженного киевского богатыря-вельможи, обидевшегося на князя Владимира Красное Солнышко за то, что тот как-то обнес его чарою вина на пиру, покинувшего чрез это его блестящий двор и уезжавшего теперь верхом на своем «чубаром» в свое родное захолустье, чрез дремучий лес. Когда Федор Михайлович читал финальные стихи поэмы:
И старик лицом суровымПросветлел опять,По нутру ему здоровымВоздухом дышать;Снова веет воли дикойНа него простор,И смолой и земляникойПахнет темный бор…
одушевление его, казалось, достигло высшей степени, потому что заключительные слова «и смолой и земляникой пахнет темный бор…» были произнесены им с такою удивительною силою выражения в голосе, что иллюзия от истинно художественного чтения произошла полная: всем показалось, что в зале «Благородки» действительно запахло смолою и земляникою… Публика остолбенела, и, благодаря этому обстоятельству, оглушительный гром рукоплесканий раздался лишь тогда, когда Федор Михайлович сложил книгу и встал со стула.
М. А. Александров
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
1
Под броней с простым набором,Хлеба кус жуя,В жаркий полдень едет боромДедушка Илья;
2
Едет бором, только слышно,Как бряцает бронь,Топчет папоротник пышныйБогатырский конь.
3
И ворчит Илья сердито:«Ну, Владимир, что ж?Посмотрю я, без Ильи-тоКак ты проживешь?
4
Двор мне, княже, твой не диво!Не пиров держусь!Я мужик неприхотливый,Был бы хлеба кус!
5
Но обнес меня ты чаройВ очередь мою —Так
шагай же, мой чубарый,Уноси Илью!
6
Без меня других довольно:Сядут – полон стол!Только лакомы уж больно,Любят женский пол!
7
Все твои богатыри-то,Значит, молодежь;Вот без старого Ильи-тоКак ты проживешь!
8
Тем-то я их боле стою,Что забыл уж баб,А как тресну булавою,Так еще не слаб!
9
Правду молвить, для княжогоНе гожусь двора;Погулять по свету сноваБез того пора!
10
Не терплю богатых сеней,Мраморных тех плит;От царьградских от куренийГолова болит!
11
Душно в Киеве, что в скрине,Только киснет кровь!Государыне-пустынеПоклонюся вновь!
12
Вновь изведаю я, старый,Волюшку мою —Ну же, ну, шагай, чубарый,Уноси Илью!»
13
И старик лицом суровымПросветлел опять,По нутру ему здоровымВоздухом дышать;
14
Снова веет воли дикойНа него простор,И смолой и земляникойПахнет темный бор.
Май 1871
* * *
1
Порой веселой маяПо лугу вертограда,Среди цветов гуляя,Сам-друг идут два лада.
2
Он в мурмолке червленой,Каменьем корзно шито,Тесьмою золоченойВкрест голени обвиты;
3
Она же, молодая,Вся в ткани серебристой;Звенят на ней, сверкая,Граненые мониста,
4
Блестит венец наборный,А хвост ее понявы,Шурша фатой узорной,Метет за нею травы.
5
Ей весело, невесте,«О милый! – молвит другу, —Не лепо ли нам вместеВ цветах идти по лугу?»
6
И взор ее он встретил,И стан ей обнял гибкий.«О милая! – ответилСо страстною улыбкой, —
7
Здесь рай с тобою сущий!Воистину все лепо!Но этот сад цветущийЗасеют скоро репой!»
8
«Как быть такой невзгоде! —Воскликнула невеста, —Ужели в огородеДля репы нету места?»
9
А он: «Моя ты лада!Есть место репе, точно,Но сад испортить надоЗатем, что он цветочный!»
10
Она ж к нему: «Что ж будетС кустами медвежины,Где каждым утром будитНас рокот соловьиный?»