Князь Системы 3

— Ты удар держать умеешь, этого не отнять. Стрела прошла прямо сквозь руку. Ты силен. Но тебе нужно перестать мыслить моральными категориями и начать думать о собственных интересах.

— Мои интересы? О, они очень просты. Например, не позволять таким, как ты, дышать одним воздухом с нормальными людьми. И да, моим людям тоже не по душе клетки. Особенно когда их туда запихивают такие вот «хозяева жизни».

— Послушай себя. Ты говоришь о своих жителях так, будто вы все одна большая дружная семья. В этом мире есть только два типа людей — хозяева и рабы. Ты можешь воображать себя щедрым лидером, но тебе нужно вынуть голову из задницы и понять, как на самом деле устроена жизнь. Иначе сам окажешься в клетке, как и все те идиоты из твоего поселения.

Тут моё терпение лопнуло. Философия рабовладельца оказалась слишком блевотной, чтобы дальше ее слушать. Достаточно этой чуши про «реальность мира» от ублюдка, который покупает людей как скот.

Хватит болтовни. Время переходить к делу.

С яростным боевым кличем я бросился вперед, занеся меч. Вся моя злость сконцентрировалась в этом ударе.

В лучшем случае я ожидал, что Верига от неожиданности плюхнется на задницу, но как же я ошибался. Гнев настолько затуманил мой разум, что я не учел возможности, что он намеренно пытался меня разозлить.

Хитрый сукин сын решил поиграть со мной с самого начала.

Он вскинул руки, выставив правую и демонстрируя Костоломную Рукавицу, которой хвастался пару часов назад.

Металл блеснул в лунном свете.

Я со всей силы опустил меч обеими руками ему на голову. Должен был разрубить плоть и кость, расколоть череп надвое, но он поймал клинок металлической перчаткой.

Звук металла о металл прозвенел в ночной тишине. В глазах Вериги промелькнуло торжество — именно на это он и рассчитывал.

Перчатка Вериги вырвала меч у меня из рук и отбросила в сторону.

Я потерял равновесие, и он бросился на меня, вытянув вперёд свой артефакт. Я был выше его на голову, но с силой перчатки он играючи повалил меня на спину. Я жестко приземлился на сухую землю.

— Не сопротивляйся, — прохрипел он. — Это пустая трата моего времени. Тебе конец. Просто позволь этому случиться…

Как же. Сдохнуть под болтовню этого философствующего рабовладельца? Не самый достойный конец для Князя.

Правая рука все еще слушалась. Я подскочил с земли и вмазал левой ему по рёбрам.

И тут же отхватил удар в голову. По касательной, но хватило и этого.

В ушах зазвенело, зрение сузилось. Периферийное изображение дома, ветвей и листьев начало расплываться в кружащийся хаос, окружавший самодовольное лицо Вериги.

Мозг лихорадочно перебирал варианты. Применить магию не успеваю, в правой руке стрела, меч отлетел. У меня не осталось никаких ресурсов… Кроме одного.

Того, что через секунды мог оказаться вне досягаемости.

Я хрипло рыкнул и впечатал ногу ему живот. Верига взвыл дурным голосом. Этого хватило, чтобы произнести слова призыва.

— Скрытень!

Моя правая рука больше не была пуста. Я чувствовал Кинжал Сокрытия в своей ладони. Знакомый вес, идеально лежащий в руке. Сейчас покажем этому философу, что значит настоящий бой.

С рыком, в котором смешались боль и ярость, я из последних сил рванул руку с зажатым в ней клинком и вогнал его Вериге в глотку по самую рукоять.

Его рот скривился, глаза приобрели холодный, серый, тусклый оттенок. Кровь закапала с губ. Самодовольная улыбка сменилась выражением полного недоумения.

Он дернулся, а я провернул нож с такой силой, что вся моя рука затряслась, затем оттолкнул его от себя силой одного лишь клинка.

Верига рухнул на бок с ножом, все еще торчащим в его распоротом горле.

Я рухнул на колени. Адреналин начал отступать, оставляя место пульсирующей боли во всем теле. Голова раскалывалась, рука горела огнем, но я был жив. А этот философствующий мудак больше никого не купит и не продаст.

Когда зрение немного прояснилось, с трудом поднялся, опираясь на локти, и посмотрел на распластанное тело. Верига был мертв. Да и стрелять из винтовки, это не то же самое, что отнимать жизни ударом ножа или меча…

— Василий?!

— Я здесь! — кашлянул, прикоснувшись рукой к подбитой голове.

Силуэт Лары возник из темноты, она спешила ко мне с натянутым луком. В её глазах читалось беспокойство, которое она пыталась скрыть за профессиональной собранностью.

— Вовремя ты, ничего не скажешь, — прохрипел я, все еще пытаясь отдышаться. — Решила дать мне шанс в одиночку тут всех разделать?

— Что, черт возьми, случилось? — лихорадочно спросила она, оглядывая поле боя.

— Сейчас это уже неважно. Нам нужно придумать, что мы будем делать здесь дальше.

Лара окинула взглядом поле боя — разбросанные тела, следы крови, обгоревшие останки у входа в караульный дом. Её взгляд задержался на каждом трупе, быстро восстанавливая картину произошедшего.

— Судя по всему, ваша межкняжеская дипломатия здесь быстро перешла в более… решительные методы, — заметила она, затем её взгляд остановился на стреле, торчащей из моего предплечья. — А вот это нужно вытащить. Немедленно.

Мы переместились к караульному дому, где было больше света от догорающих углей.

— Кусай, — сказала Лара, протягивая мне свернутую тряпку.

Я впился зубами в свалявшуюся груду материи. Лара прижала ладонь к месту, где стрела проткнула кожу. Ее пальцы были холодными на фоне пульсирующей боли.

С силой надавив, она схватила другой конец и резко потянула на себя.

Щелк.

Это была не кость, но ощущения были чертовски похожи. Звук заставил меня поежиться.

Я стиснул зубы сдерживая рык боли, когда она отбросила отломанный наконечник стрелы. Зазубренный металл был весь в крови. То же самое она проделала с оперением на другом конце, оставив только древко внутри моей руки.

— Будет больно.

— А то я не знаю.

Ещё сильнее стиснул зубы, готовясь к новой порции боли.

— Готов?

— Просто сделай это.

— Три, два…

Не дожидаясь «один», Лара резко выдернула древко. Конец вошел глубже в руку, проскользнул сквозь плоть, а затем быстро вышел. Ощущение было отвратительным, словно кто-то протаскивал через мышцы раскаленный прут.

Я хрипло рыкнул, так сильно стиснув зубами тряпку, что казалось, челюсть сломается.

— Ой, да ладно тебе, князь, — сказала подруга. — Тебе уже волк кусок из этой же руки вырывал.