Князь Стародубский

На пороге Ивановых апартаментов я появился ровно через месяц.

— Готово?

Мастер похудел еще больше.

— Принимай. — Как-то равнодушно ответил он.

Я осмотрел заказ. Все выглядело почти так же. Почти. Не чувствовалась душа. По украшениям, блеску, изяществу все так же. Но чего-то не хватало. И ладно. Все же я князь, мне положено быть самым крутым.

— Нормально. Ты бы отдохнул, Ваня.

— Да это так… не связано с нашими делами. Не переживай. Все идет по плану. Я тебе сообщу, когда можно будет забрать первую партию.

Два дня занимался блаженсвтвенным ничегонеделаньем в своем новом доме, подумывая, временами, а не дурак ли я? Топил печь по утрам, готовил всякие изыски (люблю и умею хорошо готовить), лениво ползал по сети и посиживал на лавочке, вечерами. На второй вечер нарисовался Николай.

— Привет, Федорович. — Поприветствовал он. — Я заходил несколько раз, тебя не было.

— Присаживайся, Коля. — Похлопал рядом с собой по лавке. — Был в Москве, по делам. Какие новости?

— Серега Воробьев утонул.

— Да ты что?! Когда?!

— Да недели через две, после того, как ты у него дом купил.

— Как от так? — Изумился я.

— Известно, как. Деньги в руки попали вот и забухал. Не просыхал до самой смерти. А к нам две девчонки в школу приехали, практикантки. Серега хвост распушил, шампанское, прогулки вдоль реки, то, сё. У одной шляпку ветром сорвало, он в воду бросился за ней и животом на сук топляка напоролся. Пока дурехи сообразили, его унесло, захлебнулся.

— Беда.

— А то.

Помолчали.

— Как ремонт? Говорят, фуры к тебе ездят

— Двигается помаленьку. Основное то бригада из Коврова сделала, но там еще пахать и пахать. Да ты сам видел.

— Ага. Новоселье когда?

— А надо?

— Конечно!

— Не знаю. Недели через две закончу. Сам как думаешь, когда устроить?

— Ты, Федорович не торопись. У нас храмок 5 декабря. Народ как раз скот забивать начнет. Предлагаю тогда и отметить. Мясо можно и в магазине купить, но не то. Свеженина круче. Все вкупе и отпразднуем.

— Давай так и сделаем. Кого пригласить, как считаешь?

— Крюковых, само собой. Дом ты у них не купил, но смотрел. Знакомые, стало быть. Им и не обидно будет. Соседи мои, опять же. Бабку Лизу с дедом Виктором, что через забор от меня. У меня жил — здоровался с ними, молоко у них покупал. Участкового с женой. Председателя сельсовета. Тоже с женой и дочкой. Учителок можно, новых.

— Это тебе или мне? — Усмехнулся я.

— Нам! Брата двоюродного Сереги Воробьева, Максима. Ты его не знаешь, но сам должен понимать. Спартака Гамлетовича, хозяина магазина, с женой. Батюшку из Церкви Рождества христова.

— И где она?

— В Новоклязменском.

— Послушай-ка, Коля. Ты меня что, в местный бомонд вводишь?

— И что? Ты не бедный, сразу видно. Полковник. Кого, как не тебя?

— Ладно. Скажи им всем, что приглашаю. Сам, мол, стесняюсь, не знаком, но буду рад видеть.

— Ага, скажу. Пиво будешь?

— Какое?

— «Губернский наблюдатель».

— Хм, не слыхал. Давай попробуем.

Николай потянул из пакета бутылку. Хорошо посидели, душевно.

Пропихнув через камень последний баул, перешел в новый мир.

— Это что? — Заинтересовался Федор.

— Дома покажу. Вооружение и доспех пехотинца.

— Ясно. Многовато что-то. И тяжелый. Ну что, Кнутович, потащили? Пора бы и домой, вечер скоро.

Выбрались, уложили последние вещи на сани и всем табором двинулись в усадьбу. После быстро проглоченного ужина собрались втроем в трапезной. Кривого Яна поставили за дверью с наказом никого не пускать. Для начала одел гамбезон. Показал, что и как.

— У нас такие же, почти. Обычный поддоспешник, — заметил Дружина.

Затем начал одоспешиваться. С каждой новой вещью, извлекаемой из баула, глаза моих бояр округлялись все больше и больше. Не то чтобы их удивила форма доспехов, многое, по отдельности, они видали и прежде. Но сама работа, украшения, эстетика!

Наконец я закончил облачаться. Взял в руку алебарду. Выпрямился и стал поворачиваться, давая себя рассмотреть.

— Хм! Что кузнец сказал? Со скольки шагов стрелу держат? — Поинтересовался Дружина.

— Кузнец сказал, что в упор не пробьет.

— Да ладно?! — Изумился Федор. — И латное полотно?

— И его. Сталь очень хорошая. Даже стрела из сильного лука не должна колечки раздвинуть. А уж от нагрудника, наручей, набедренника и прочих пластин, будет просто отскакивать.

— У нас так не умеют.

— Что-то больно богато выглядит все это. — С сомнением произнес старый. — Дорого, да и не поймут, если простой пехотинец станет выглядеть круче князя.

— Для простой пехоты и доспех будет простым. Без украшательств, но с сохранением всех защитных свойств. Этот для меня. А вон в тех сумках — для вас.

Бояре тут же забыли про меня и кинулись к указанным баулам. Час я стоял и просто смотрел, как два мужика игрались и наряжались.

— Свои латы старшему сыну отдам. У него не особо хорошие. — Крутясь и оглядывая себя, произнес Кнутович. — Какой-то легкий доспех, странно. Думал тяжелее будет. Точно, стрелу держит?

— Не проверял. Но мастер заверил, что точно.

Принялись дальше рассматривать оружие.

— Алебарду твою я видал, у франков они встречаются. Не такие красивые, конечно, но похожие. — Старый покрутил в руках оружие, рассматривая и вдруг шарахнул им по столу.

На пол упал солидный кусок отрубленной столешницы.

— Ни хрена себе! — Воскликнул Жданович. — От такой штуковины не всякие доспехи защитят!

— Но на коне не удобно. — Возразил Дружина.

— Так это для пехоты, не для всадника. Там, кстати, еще для вас по сабле припасено.

Оба тотчас забыли алебарду и принялись искать свои подарки. Нашли и я стал смеяться. Не бедные, вроде, люди, многое есть, многое видели. Но как достали из мешков сабли — тут же в них вцепились так, что аж пальцы побелели. Не мудрено! Иван постарался.