Князь Владимир

Последние мешки с серебром и золотом были погружены на драккары. Рольд по очереди обнял Владимира, Войдана, Тавра, хлопал по плечам знатных бояр и воевод, улыбался, обещал хранить дружбу. Смерть в бою или поединке привычна, а место ярла пустым не бывает. Зла на конунга хольмградцев не держал в самом деле. Судьба переменчива. Сегодня боги помогли ему, завтра помогут викингам!

Владимир тоже улыбался, хлопал викингов по плечам, по спине. Воинская судьба переменчива, но сегодня победил он. А в завтрашний день пусть смотрят волхвы, у князя хватает хлопот в дне сегодняшнем.

– Поклон Царьграду, – пожелал он. Голос его дрогнул, будто на горле сомкнулись хищные пальцы. Рольд быстро взглянул на конунга, но тот уже смотрел поверх его головы. Лицо застыло в каменной неподвижности.

– Передам, – пообещал Рольд. – Что сказать Олафу, если встретимся?

– Обязательно встретитесь, – пообещал Владимир все тем же странным голосом. – А Олафу… просто скажи, что скоро увидимся.

– Ты собираешься в Царьград? – удивился Рольд.

Непонятная улыбка тронула губы князя. Но слова были еще непонятнее:

– Кто из нас может противиться судьбе?

Глава 20

По случаю победы истинной веры у капища всю ночь горели восемь священных костров. Они и раньше не погасали, пламя поддерживали из поколения в поколение, но последние годы костры едва тлели. Сейчас же с приходом новгородцев полыхали во всю звериную мощь, озаряли красным светом стены и столбы, лица волхвов.

Волхвы собрали молодых парней и девок, долго бродили среди них с факелами, несмотря на солнечный день, бормотали, вздрагивали, простирали к небу длани. Народ собрался, смотрел со страхом и ожиданием.

– Сварог! – слышался часто повторяемый крик. – Сварог! Дай знак! Услышь и укажи!

В напряженной тишине вроде бы послышался далекий рокот грома. В толпе ахали, волхвы торжествующе закричали. Заревели рога, застучали бубны. Один из младших волхвов бросился в толпу, за ним, расталкивая народ, устремились два рослых помощника волхвов.

По толпе прокатился вопль жалости, когда к капищу повели парня и девушку. Они с ужасом смотрели на жертвенный камень. Верховный жрец смотрел поверх голов, пальцы небрежно играли ритуальным ножом. Ветер трепал седеющие волосы. Темное, изрубленное морщинами лицо было бесстрастным.

Парень шел бледный, ничего не видя. Девушка откровенно плакала, слезы бежали из широко распахнутых глаз. На щеках блестели мокрые дорожки. Пухлые губы дрожали. Прозрачные капли задерживались в ямочке на подбородке, срывались на грудь мелкими жемчужинками.

– Добрая жертва, – гомонили в толпе, – чистые души…

– Сварог будет доволен…

– Да уж, этих возьмет к себе!

Владимир в сопровождении бояр и воевод подъехал на конях. С высоты седла разом охватывал взглядом взбудораженный народ, группу волхвов со главе с верховным, кучку знатных бояр и воевод, эти держатся особняком, лица своей малой дружины. Сердце колотилось быстро, он чувствовал знакомое лихорадочное возбуждение. Среча снова давала возможность многое поставить на кон. И выиграть. Или…

Волхв знаком велел девушке встать на колени спиной к плахе и положить голову на жертвенный камень затылком. Белое горло обращено к небу, чтобы Сварог первым увидел брызнувшую фонтаном кровь. Русая коса расплелась, скрыла ложбинку, по которой кровь должна была стечь в подставленную чашу.

Она закрыла глаза. На шее часто-часто билась голубенькая жилка, веки трепетали, как крылья бабочки на ветру. По горлу прошел комок, она судорожно сглотнула. В толпе послышались жалостные вздохи.

Верховный волхв приблизился, неспешно принял нож из руки помощника. Солнце тускло блеснуло на отполированном кремниевом лезвии. Одной рукой он придержал девушку за лоб, другой занес руку с ножом:

– Во славу великого Сва…

Владимир вскинул руку и грянул звонким сильным голосом:

– Стойте!

Верховный задержал руку в воздухе, изумленно оглянулся. Волхвы зароптали, бросали на князя недовольные взгляды. Тавр кивнул охране князя, те сразу изготовились к короткой резне.

– Стойте, – повторил Владимир спокойнее, но все тем же сильным голосом, чтобы его слышали все. – Священны обычаи предков, не в воле человека их нарушить! Никто не должен мешать волхвам исполнять их обряды. Это князь служит людям, а волхвы – богам. Но Киев взят копьем нашим, мы – победители! Потому лишь наши волхвы могут приносить жертвы у этого священного камня и выполнять волю богов!

За его спиной послышалось движение. Он чувствовал по приглушенным голосам, что близкие к нему люди уже угадали, что он задумал, быстро придумывают, что делать дальше.

– Слушайте все! – возвысил Владимир голос почти до крика. – Боги оскорбятся, если им будут приносить жертвы побежденные, а не победители. Посему повелеваю. Священные обряды нашим богам будут блюсти волхвы, прибывшие с моим войском!

Борис вышел, тяжело ступая, и, зыркая по сторонам, неспешно снял с пояса короткий топор с широким лезвием. По синеватому металлу бежали замысловатые знаки. Повертел топор в руках, блестя железом, внезапно размахнулся и высоко швырнул над головой в воздух.

Верховный волхв вздрогнул, отпустил девушку и попятился. В толпе везде были задраны головы, все следили за блистающей в небе искоркой.

Блеск вдруг стал ярче, и вот уже осколок солнца падает с небес, свистит и воет, распарывая воздух!

Борис поймал за топорище высоко, провел по воздуху, едва не коснувшись земли, снова вскинул и задержал в задранной руке. Повертел чуть, снова швырнул вверх. В толпе пошли шепотки, только древние старики помнили об этом древнем обычае выбирать жертву. Аксиномантия – гадание топором, в те времена князь и волхв были в одном лице…

Верховный волхв нахмурился, что-то сказал помощнику. Тот шагнул в сторону, но там люди Тавра его скрутили и уволокли. Еще двое рослых и с опущенными забралами подошли к верховному и стали по бокам. Их сопение было угрожающим.

Парень с надеждой смотрел на кувыркание топора, а девушка наконец подняла голову, непонимающе обводила толпу расширенными глазами.

Борис ухватил топор и вдруг закричал пронзительным, как у болотной птицы, голосом:

– Вот кого Сварог избрал! Вот они!

Толпа испуганно расшарахнулась перед указующим топором. В одиночестве оказался осанистый мужчина, а при нем хорошо одетый, упитанный парень в богатой одежде. Варяжский гость по имени Федор, богатый купец с сыном, они часто ездили через Русь в страны Востока, возили товары. Его многие знали, не любили за заносчивость и скверный нрав. С каждой поездкой он становился толще, наливался дурной кровью, одевался ярче и богаче. На этот раз явился с сыном, явно готовится передать ему дело. Оба при виде топора побледнели и вытаращили глаза. Что за игру придумал князь, захвативший Киев?