Князья веры. Кн. 2. Держава в непогоду

Но лишь только гнедой конь на рысях вылетел на Пречистенку, как впереди показалась знакомая архиерейская карета. Навстречу Ксении ехала Катерина. Кони сошлись и остановились. Катерина вышла из кареты и поспешила к Годуновой. Была она оживлённая, улыбающаяся, волосы искрились на солнце, как сусальное золото. Она поднялась в возок к Ксении, прижала её к себе.

— Ладушка-подруга, сам Бог тебя послал. Ведь я к тебе мчала. В лавке побывала да и надумала навестить.

Ксения всё ещё была под впечатлением случая на Москве-реке, не поддалась хорошему настроению Катерины, спросила с тревогой:

— Катенька, тебе ведомо, где князь Михаил?

— В пути к Москве он. Поди, завтра и будет. Скоро свидитесь. Дмитрий Шуйский говорил: царь позвал князя Михаила.

— Господи, слава Тебе! А мне ноне такое явилось...

И Ксения торопливо рассказала, как вороньё растерзало сокола, как он упал.

— Знак беды вижу за тем, Катенька!

— Полно тебе. Нынче каждый день чудеса творятся, — пыталась успокоить Ксению Катерина. — Токмо что видела, как кот с бараном смертно дрались. С чего бы? — Да ответа не ждала и позвала навестить патриарха Гермогена, помолиться с ним.

Но Ксения отказалась:

— В другой раз как-нибудь.

— Ну смотри. Да может, у меня посидим, Ксюшу увидишь.

И на это Ксения не согласилась. Она попросила Катерину навестить монастырь и там вместе помолиться. В монастырской церкви шла служба, когда Ксения и Катерина вошли в храм и преклонили колена. Обе они молились за то, чтобы Всевышний был милостив к князю Михаилу. И всё шло хорошо, пока Катерина была рядом. Они провели вместе весь день. Но стоило только вечером Катерине уехать, как к молодой женщине снова пришёл страх за судьбу князя Михаила. Он, казалось ей, спешил в Москву к своей гибели. Ночь Ксения провела без сна, всё думала, что ей сделать, дабы спасти князя. День не принёс Ксении успокоения, тревога нарастала. Она дважды посылала Устю в центр города, дабы та проведала, не прибыл ли князь Михаил в Москву. Устя возвращалась ни с чем. К вечеру Ксения уехала к князьям Шуйским. Знала она, что её встретят там неласково, но готова была всё стерпеть, лишь бы узнать что-либо утешительное о Михаиле. На подворье Шуйских её встретил князь Дмитрий. И на удивление был с нею ласков, сердечен. Когда ей захотелось пить, принёс кубок сыты. Но когда Ксения спросила о Михаиле, лицо Дмитрия помрачнело и он сказал, как ударил наотмашь:

— Ты, лебёдушка, не жди князя, нет его для тебя. — И взгляд у князя стал чужой, ненавистный.

Ксению что-то больно кольнуло в грудь. Она едва добралась до возка и велела вознице поспешить в монастырь. А как приехала, сказала Усте не беспокоить её и закрылась в келье.

Был уже поздний час, и Устя ушла спать.

Ксения какое-то время пыталась понять, что с нею происходит, и не могла. Она всё слабела и слабела, её тянуло в сон, и, смирившись наконец, Ксения добралась до постели, легла — и в сей же миг провалилась в небытие.

На другой день во время утренней молитвы игуменья спросила Устю:

— Где твоя страдалица?

— Ей неможется, — ответила Устя с поклоном.

После молитвы игуменья решила навестить Ксению. Пришла, а дверь кельи на запоре. Постучала — в келье тишина. Ещё раз постучала. И снова — ни звука. И послала Устю за монастырским плотником.

Когда взломали дверь и вошли в келью, всем показалось, что Ксения спит. Лишь игуменьи поняла, что Ксения умерла. Она выпроводила плотника и Устю, подошла к ложу и положила руку на лоб Ксении. Он был холодный.

Три дня никто не выходил из Новодевичьего монастыря и никого в него не пускали. Ни игуменья, ни монахини не искали причины смерти Ксении. Её похоронили по христианскому обычаю на монастырском кладбище.

* * *

В трудные дни борьбы с «тушинским вором» царь Василий Шуйский послал своего племянника Михаила на переговоры со шведами о помощи. Король Швеции Карл IX и раньше предлагал свои услуги, но за них требовал большой платы. В то же время он тайно уговаривал новгородцев и псковитян, дабы они перешли под его покровительство.

Тут-то и появился молодой русский князь, который пришёлся шведам по душе. Да и уважением его отметили за ум и храбрость. Но переговоры князя Скопина-Шуйского были трудными и долгими. Однако завершились малыми потерями для России. Был подписан договор о военной помощи. И вскоре в псковскую землю вступило пятнадцатитысячное войско шведов. Им командовал лучший генерал Швеции граф Яков Делагарди. Молодой, всего двадцать семь лет, одарённый генерал Делагарди был побочным сыном дочери короля Иоанна III Софьи и французского искателя приключений Понтуса Делагарди, который прославил себя ещё в войнах Швеции и России при Иване Грозном. Яков Делагарди был единственным вельможей в Швеции тех лет, кого Карл IX удостоил графского титула.

Князь Михаил родом был знатнее Делагарди, но так же прост и ясен душой, как шведский граф. И два военачальника, несмотря на разницу лет и многое другое, вскоре подружились и умело взялись за то, чтобы изгнать из России поляков и побить войско самозванца. Князь Скопин и граф Делагарди считали сие делом чести.

В пути от Новгорода к Москве военачальники не ввязывались в бои с мелкими группами польских войск, с отрядами Лжедмитрия. Чтобы обезопасить от поляков Москву, они решили вначале покончить с войскам короля Сигизмунда, которое осаждало Смоленск. На Смоленщину Скопин и Делагарди привели войска без потерь и жаждущих большого ратного дела. Они продумали, как им разбить войско Сигизмунда, избавить Смоленск от долгой осады. Войска шведов и русских подошли к Днепру и ночью, скрытно, начали переправляться на правый берег. И в эту ночь в русское войско примчал гонец и передал князю Михаилу повеление царя немедля явиться в Москву. Князь Михаил никогда не супротивничал своему дяде. На сей раз в нём всё взбунтовалось: как можно в самый ответственный час покинуть войско! И княжь написал царю короткий, но вразумительный ответ: явлюсь, как прогоним Сигизмунда от Смоленска. В тот же день он встретился с генералом Делагарди и сказал тому, что от царя был гонец, что царь зовёт в Москву.

— Напрасно не поехал, князь, — заметил Делагарди, — дело, поди, важное. Твои полковники не осрамят чести. А коль хочешь сам войти к осаждённым за честью, подожду.

Князь Михаил согласился с доводами Делагарди. И умчал в столицу. Он летел на перекладных, без остановок, достиг гонца, отобрал у него свою бумагу. В пути он пытался разгадать причину вызова. То ему казалось, что дядюшке грозит опасность от мятежных бояр, то он думал, что «тушинский вор» одолевает Москву. Наконец пришла, похоже, верная мысль о том, что царь Василий не намерен вступать в борьбу с королём Сигизмундом, не желает со своей стороны нарушать мирный договор. Да похоже, что вовсе не желает выступать против польских войск, ежели ни под Троице-Сергиеву лавру, ни под Смоленск царь не слал войска.

Примчавшись, однако, в Москву и увидев, что в ней мирно, князь Михаил не полетел тотчас в Кремль, а поспешил в Новодевичий монастырь, чтобы увидеть свою незабвенную. И там его ошеломили вестью о том, что царевна Ксения скоропостижно скончалась.

Смерть Ксении потрясла Михаила. Он провёл весь день возле её могилы. Да и остался бы там, если бы царёвы слуги не разыскали его и не передали повеление царя немедленно явиться в Кремль.

Князь не внял повелению. Он нашёл Устю, расспросил её, не ведает ли она причины смерти. И Устя рассказала Михаилу всё, что могло пролить свет на загадочную смерть царевны. Девушка была довольно умна и понимала, как важно будет знать князю любую мелочь последних дней жизни царевны Ксении.

— Как мы сокола похоронили, так она места не находила. Тут же мы к тётке Кате поехали, да в пути её встретили. Они вернулись, молились вместе, и всё было хорошо, — рассказывала Устя, — а как пришла ночь, маета напала на царевну. И день она промаялась. Да к вечеру, как смеркаться стало, укатила в Москву, а где была, мне неведомо. И возница тоже не ведает, а показать бы мог место, где она вышла из возка. Вернулась царевна к полуночи, велела мне идти спать, и сама, всё такая же, маетой изведённая, ушла спать. А утром... — Устя заплакала. — Мне привиделось, будто она спит...