Кобра под подушкой

Пимброк коснулся губами ее уха. Она повела плечами, но не переменила позы.

– Очень душно, - сказал Мухин и посмотрел на ручные часы.
– Двадцать минут восьмого.

– Потерпите немножко, - шепнула ему Лилиан.
– Сейчас будет интересный фильм.

– Где же записные книжки?
– спросил Робинз.

– Он умнее, чем вы думаете, - ответил Эймз.
– Носит с собой.

– А тетрадки?

Эймз отодвинул штору и взял с подоконника портфель. Но содержимое портфеля разочаровало обоих - словари, вырезки из газет и копировальная бумага.

Робинз тщательно обследовал платяной шкаф и прощупал все карманы на пиджаке и плаще. Тем временем Эймз осмотрел чемодан. В нем тоже не было ничего интересного - никаких тетрадок и записных книжек.

– Может быть, он пишет симпатическими чернилами?
– спросил Робинз, показав на чистые блокноты.

Эймз вынул из чемодана блокноты и протянул их Робинзу.

– Скажите Эллиоту... пусть сделает химическую проверку.

Робинз вышел из номера, держа в руке блокноты и порванные открытки. На настольных часах было 7 часов 32 минуты.

После хроникальных фильмов стали показывать американскую игровую картину "Аллея Тин-Пэн".

– Говорят, хорошая картина, - сказала Лилиан.
– Играют Алиса Фэй и Бетти Грэбл.

– Я видел этот фильм в Лондоне. Наверно, фильмов о Восточном фронте показывать не будут.
– Мухин встал.
– Я пойду.

Но Пимброк усадил его обратно.

– Подождите. Может быть, эту картину прервут и покажут другую. Пойдемте вместе. Вчера поймали двух нацистских диверсантов у отеля "Анфа" и начались всякие строгости. Проверяют всех на улицах, и вас могут задержать.

– У меня корреспондентская карточка, - сказал Мухин.

– Все равно задержат и отведут в штаб военной полиции. А если со мной ничего не будет.

Эймз пошарил под креслом и наткнулся на коробку. В ней был крокодил, сделанный из материи, и какая-то штука из соломы, похожая на птицу.

Подойдя к двери, Эймз прильнул к ней ухом. Через некоторое время в коридоре послышались быстрые легкие шаги. Затем раздался тихий стук в дверь - три быстрых, два с интервалами. Эймз открыл дверь, впустил Робинза.

– Блокноты проверили, - доложил Робинз, - ничего не написано. Сейчас они сохнут.

Он бросил в корзинку обрывки открыток.

– Засуньте поглубже, - приказал Эймз.
– Они были взяты со дна. Надо быть повнимательней.

Пимброк стиснул руку Лилиан и шепнул:

– Останемся до конца, я готов сидеть вот так, рядом с вами, хоть до утра.

– А у меня горло пересохло. Я нечаянно проглотила вашу резинку.

– Удержите вашего соседа. Вы можете его уговорить. Мне хочется посидеть вот так...

– А сколько времени сейчас?
– спросила Лилиан.

Пимброк поднес часы к глазам, 7 часов 42 минуты. Но он сказал:

– Семь двадцать. Может быть, немножко отстают. Уговорите соседа остаться. Хорошо?

Он взял ее руку и положил на свое колено. Она промолчала.

Эймз подошел к ночному столику и открыл ящичек. В нем были пакетики ваты и таблетки. Робинз пошел в ванную. Эймз открыл нижний ящик столика. Там оказались ботинки.

Вдруг раздался громкий стук в дверь. Стукнули два раза. Эймз застыл на месте. Из ванной вышел Робинз и прижался к стене. Стук повторился, затем послышался голос - мужчина сказал по-французски, с трудом ворочая языком:

– Кло, ты дома? Скорей одевайся и приходи. А то пристрелю.

Послышались удаляющиеся шаги

– Перепутал, пьяная скотина, - прошептал Робинз и вытер рукавом лоб.

– Настольные часы показывали 7.48.

– Мне душно, я выйду, - сказал Мухин.

Пимброк шепнул Лилиан на ухо:

– Скажите ему, чтобы остался. Вы мне обещали.

– Ничего не обещала. Мне тоже хочется выйти.

– А что вас связывает с этим русским? Он вам нравится?

– Скорей я ему нравлюсь. Мне хочется как следует влюбить его в себя и посмотреть, что получится.

– Если речь идет об эксперименте, то предлагаю себя в качестве подопытного кролика. Хорошо?

Лилиан сняла его руку со своего плеча. Мухин что-то тихо сказал Лилиан и встал.

– У меня тоже голова болит, - сказала она и встала.
– Больше не могу.

Они пошли по проходу, заставленному стульями. Пимброк поднес к глазам часы. Без пяти восемь. Там, наверно, еще не кончили. Надо задержать его. Нет, обоих. Она сперва сделала вид, что намерена остаться и уговорить Мухина тоже остаться, но потом вдруг пошла за ним. Ясно, что они связаны друг с другом. Неужели догадались?

Эймз осветил кровать, луч скользнул по подушке. Из-под нее выглядывал угол книжного переплета. Эймз поднял подушку и вытащил книгу и тетрадь с клеенчатой обложкой. Книга была на русском языке и, судя по внешнему виду текста, сборник стихов. А на титульном листе было написано карандашом: 38(1) 46(2) 58(3) 38(4) 18(5) 10(6).

– Что это?
– спросил Робинз.

– То, что мы искали, - ответил Эймз.
– В тетради записи. А эта книга может быть кодом. Берите.
– Он посмотрел н часы.
– Уже без трех восемь. Скорей!

Эймз посмотрел под одеялом и приподнял матрац - больше ничего не было спрятано. Робинз, держа книгу и тетрадь, быстро вышел из номера.

В фойе Лилиан обернулась к Пимброку.

– Я хотела посмотреть на зверства нацистов, а вместо этого...
– Она страдальчески поморщилась: - Вы мне все пальцы переломали... Я боялась, что откусите еще мне ухо.

– А почему вы не остались?
– строго спросил Пимброк.

– Не сердитесь.
– Она погладила его рукав.
– Мне ужасно пить хочется. Пойдемте в ресторан при нашем отеле.
– Она посмотрела на ручные часики и поднесла их к уху.
– У меня остановились. Сколько сейчас?

– Восемь, - ответил Мухин.

Лилиан заглянула Пимброку в лицо. Мухин подошел к выходу и оглянулся. Лилиан хотела взять Пимброка под руку, но тот быстро пошел вперед.

Эймз еще раз осмотрел портфель, ящики стола и подоконник. На часах было пять минут девятого. Уже прошло больше часа. Минутные стрелки вертятся со скоростью секундных. Сидят ли они еще в казино? А что если Пимброк не смог их задержать? Оттуда десять минут ходьбы. Их могут подвезти сюда на машине. Лилиан может упросить любого. Робинз застрял, черт дорога каждая секунда. Эймз подошел к двери.