Кобра

– Докажи. Я утверждаю, что никогда ни о чем подобном тебя не просил.

– Марко пригласил Венсана Мориа в Рим. По просьбе Поля Дарка, который был другом Мориа. Дарк знал, что Мориа очень дорожит своим открытием и что Институту Пастера будет очень трудно найти партнеров для его дальнейшей разработки. Дарк предложил Мориа завязать прямые контакты с Марко и Жюстеном. Дарк не считал, что формула Мориа может заинтересовать нашу лабораторию, но он хотел сделать для своего друга все возможное. Разумеется, Лепек не счел лазароид интересным. Мориа не настаивал, но, разомлев на солнышке во время этого долгого уик-энда, поведал о своих опытах. Он опробовал эту штуковину на своем брате, который впадал в кому. Брат из комы вышел, но у него были сильные галлюцинации. Вот с этого-то момента Лепек и заинтересовался Мориа и его еще не существующим лекарством.

– Плетет невесть что.

– Марко хотел тебе угодить. Он почувствовал, что для тебя это открывает возможности новых ощущений. Ты попробовал, тебе понравилось. Вещество действовало более возбуждающе, чем все то дерьмо, которое ты употреблял в своей жизни. Ты сказал Мориа, что хочешь купить у него эту штуку для личных целей. Мориа надеялся, что взамен ты станешь разрабатывать лазароид для коматозных больных. Но тебе было наплевать на коматозных больных. В коммерческом отношении это явно сулило провал.

– Говори, говори.

– Мориа пожелал выйти из игры, и, поскольку он забрал у тебя твою игрушку, ты попросил Поля Дарка вмешаться. Дарку не удалось убедить Мориа. Тогда ты попросил Марко заняться им. И я сделал то, что от меня требовалось. Ты попросил Патрисию Креспи изготовить препарат. И она сделала то, что требовалось от нее.

– Но ведь Креспи хорошо знала Мориа, - заметил Брюс.

– Вам тоже это известно? Очень хорошо. Так вот, ни Креспи, ни Дарк не взбунтовались, когда узнали, что Мориа сгорел в своей машине. Они даже сделали вид, что верят в несчастный случай. Я называю это подлостью.

Зазвонил мобильник Брюса. Он не сразу узнал голос Катрин Шеффер, поскольку никогда не слышал ее в таком волнении:

– Алекс, десять минут назад мне позвонила женщина! По поводу Виктора.

– Что она сказала?

– Она сказала, что ночью с Виктором были кое-какие проблемы и что его собираются доставить в операционный блок «Отель-Дьё». И тут, мне кажется, я совершила глупость.

– Какую именно?

– Я удивилась, что в «Сен-Бернар» нет операционного блока. Она ответила, что тем не менее это так. Потом она сказала, что все будет хорошо. И повесила трубку.

– Ты знаешь ее имя, хоть что-нибудь?

– Нет, ничего.

– Какой у нее был голос? Может, голос человека выпившего или под кайфом?

– Нет, у нее был нормальный голос. Но она говорила с легким акцентом.

– С каким?

– Мне показалось, с итальянским.

– Ты позвонила в «Сен-Бернар»?

– Сразу после того, как поговорила с ней, и они мне сказали, что все в порядке и переводить Виктора никуда не собираются. И что они обратят на это внимание. Я боюсь, Алекс.

– Не волнуйся! Предупреди в госпитале, что мы едем.

Убрав мобильник, Брюс сказал Дангле и Морену, что ему необходимо отлучиться. Он попросил их зарегистрировать показания Федерико Андрованди и отправить его и Лепека в камеру предварительного заключения. Брюс дал знак Левин следовать за ним.

Другая весьма убедительно играла роль беременной женщины. Кобра без малейших затруднений миновала пост при въезде на территорию госпиталя - добродушный привратник даже улыбнулся им из своей будки. Поставив «меган» на стоянку, они вошли в здание через крыло «В». Другая шла вразвалку, поддерживая живот. Кобра шла за ней, держа в руках две сложенные простыни, между которыми находились пистолет Марко, кастет и граната со слезоточивым газом. В просторном коридоре с поблекшей краской на стенах и слабым неоновым освещением они встретили двух изнуренных студентов-медиков, которые посмотрели на них потухшим взглядом.

Алекс прильнул к ней. На виражах его тело идеально вписывалось в траекторию движения. Он сидел на мотоцикле с такой же ловкостью, как и танцевал. Интеллектуал, да притом физически развитый. Она знала, что долго будет вспоминать эту короткую поездку. Сена в огнях иллюминации вдоль всей скоростной автомагистрали имени Жоржа Помпиду, по ней, чтобы одолеть время, надо было ехать все время прямо, в направлении, противоположном течению реки. Была великолепная ночь. Луна, почти полная, отдавала медью, и небо казалось не черным, а скорее фиолетовым. Мартина упрекала себя за то, что замечает такие незначительные вещи, когда Виктору угрожает опасность. Но она изо всех сил старалась вести мотоцикл как можно лучше и быстрее. Проехала на красный свет, потом еще раз, какой-то водитель посигналил ей, несмотря на слишком поздний или слишком ранний час - что-то около пяти утра, - и Алекс одобрительно хлопнул ее по животу.

Кобра многому научилась, присутствуя на официальных - или официозных - обедах в «Корониде». Все эти врачи, токсикологи, заведующие стационарами весьма разговорчивы, если их умело расспрашивать. Поэтому Кобра знала, что действует в наиболее благоприятное время: с трех до шести утра в больницах минимум персонала, большинство стажеров отправились спать.

Двигаясь от таблички к табличке, Кобра нашла то, что искала. Отделение интенсивной терапии находилось на четвертом этаже. Выйдя из лифта, Кобра и Другая легко сориентировались и очутились перед дверью, запертой на кодовый замок. Кобра велела Другой подождать ее, а сама повернула назад. Она шла до тех пор, пока не увидела уборщика, толкавшего впереди себя тележку. Она сказала ему, что его ждут в отделении интенсивной терапии, поскольку дежурная медсестра пролила какое-то едкое вещество. Уборщик недоуменно пожал плечами, ответив, что он только что оттуда. Кобра настойчиво попросила его вернуться, уверяя, что дело неотложное. Человек подкатил тележку к двери и набрал три цифры на пульте замка. Дверь открылась. Кобра подскочила к нему и дважды со всей силы ударила. Человек покачнулся, попытался защитить голову.

– Стань у двери!
– крикнула Кобра Другой.

Еще три удара кастетом, и человек упал. Они втащили его и тележку внутрь.

В конце небольшого коридора, посреди комнаты, похожей на неф собора, перед экранами дисплея сидели две медсестры. Они увидели, что к ним нетвердой походкой приближается беременная женщина, которую поддерживает медсестра. Обе встали. Подойдя к ним вплотную, Кобра пустила в ход кастет: она нанесла удар одной и другой медсестре, потом ударила еще и еще. Первая рухнула на пол; вторая, выругавшись, вцепилась Кобре в ноги, та снова ударила ее.

Она велела Другой связать медсестер и уборщика и заткнуть им чем-нибудь рты, а сама устремилась в палаты. Всего их двенадцать. Все заняты. Шесть женщин, три старика, ребенок, двое мужчин - один лет пятидесяти, другому на вид от тридцати до сорока.

Дани включила свет и подошла к кровати. Руки темноволосого мужчины лежали поверх одеяла, лицо было обращено к окну. Множество трубок отходило от него, однако лицо его было спокойно. Слышался звук его дыхания, слегка стимулируемого аппаратом для вентиляции легких. Кобра увидела, что капельница у него подсоединена к его шее слева. Наклонившись, она обнаружила две пластиковые насадки, куда можно было напрямую ввести шприц. Через несколько минут после того, как ему будет впрыснут калий, этот еще молодой мужчина умрет. А еще через несколько десятков секунд зазвонит прибор, контролирующий состояние больного. Сигнал тревоги, транслируемый с одного прибора на другой, зазвучит повсюду. Но всех этих секунд вполне хватит, чтобы покинуть госпиталь.