Кочующий звон
Шрифт:
Как разведчик, он сразу же обратил внимание на то, что, практически за городом, чуть подальше от небольшого двухэтажного каменного здания, располагалось великое множество шатровых палаток и рядом с ними, в загоне, с высоким забором сотни полторы лошадей. Перед ним – повозки. Несколько десятков.
Ни одного танка или самоходного орудия. Странная армия. Разве можно со всем этим воевать с немцами?
Он доложился часовому, показал ему документы и через несколько минут вошёл в большой двухэтажный дом, почти не повреждённый и не разрушенный. Наверное, раньше здесь находилось какое-нибудь
То, что здание почти не было повреждено, означало только одно: здесь, наверняка, располагался штаб и управления одного из крупных немецких воинских подразделений. А при скороспешном отступлении под натиском подразделений Красной Армии они просто не успели его сжечь или взорвать. Хорошо ещё, что умудрились, скорей всего, прихватить с собой кое-какие документы и унести собственные ноги.
А сейчас здесь располагался не только штаб корпуса, но и само управление крупного воинского подразделения. В тесноте, да не в обиде. Это понятно.
Совсем молодой сопровождающий ефрейтор, светловолосый, низкорослый, но кряжистый и крепкий со светлыми и редкими усиками, в очках довёл его до места. На первом этаже, в небольшой комнате-кабинете за столом сидел среднего возраста долговязый и слегка лысеющий майор.
Не дослушав доклад старшего лейтенанта Бадыкова, он жестом предложил ему сесть и протянул руки за документами. Внимательно и долго изучал их, не задавая командированному в их часть офицеру никаких вопросов. Потом протянул их Захару и сказал:
– Мы рады вас видеть, товарищ капитан, на месте вашего прибытия? Пока вопросы не задавайте. Я ещё не всё сказал.
– Виноват, товарищ майор. Но появилось сразу же два вопроса, и если вы позволите, мне их задать, то я вам буду очень признателен.
– Слова-то у вас, Захар Георгиевич, какие-то неуставные – «если вы позволите» и «буду очень признателен». Вопросов задавать мне не надо, потому что я знаю, о чём вы хотите спросить.
Пристально посмотрев на Бадыкова, майор начал отвечать на вопросы, которые, на самом деле, хотел задать ему Захар.
Майор Овчаренков, в силу временных и необходимых обстоятельств, находящийся при штабе корпуса, пояснил молодому офицеру-разведчику, что тот уже не старший лейтенант, а капитан. Пока Бадыков приводил себя в порядок в госпитале, ему на место новой приписки пришло повышение в звании. Кроме того, он награждён медалью «За оборону Сталинграда» и орденом Красной Звезды.
Встав с места по стойке смирно, Бадыков, громко сказал, приложив руку к козырьку фуражки: «Служу Советскому Союзу!».
– Садитесь! Награды вам через полчаса лично вручит командир корпуса генерал-лейтенант Мракасов Альберт Герасимович. На второй вопрос, почему вы, боевой разведчик с особыми способностями и возможностями, попали не в действующую часть, а в резервную. Я одно только тебе скажу, Захар, что наш корпус только так называется… резервным. Воевать тебе, капитан, придётся, как, впрочем, и мне, в особых условиях.
– Так точно! Приму к сведению!
– Тебе приказано доложить о своём прибытии в часть лично командиру корпуса. Ты, капитан, на особом положении.
– Только я?
– Да, все мы, две дивизии. В том числе и я – Анатолий Сергеевич Овчаренков. Прошу любить и жаловать! Но ты… особенно. А в дальнейшем, если мы с тобой, как и весь корпус,
выйдем из предстоящими боя живыми, то это будет великим чудом.– Если надо, то…
– По-другому и быть не должно. А теперь иди! Второй этаж. Доложишь сопровождающему при часовом, кто ты такой и что командир корпуса ждёт тебя. Там уже все и всё знают.
Подняв с полу вещевой мешок и спрятав документы в карман гимнастёрки, Бадыков направился в кабинет командира корпуса.
Генерал-лейтенант Мракасов оказался общительным человеком, тут же с шутками и прибаутками вручил Бадыкову боевые награды и капитанские погоны. В кабинете он был не один. Рядом с ним, перед столом сидел человек в сером в чёрную полоску костюме, довольно пожилой и седовласый, в больших роговых очках человек. Учёный, доктор наук, серьёзный исследователь аномальных, необъяснимых явлений Пенатов Аркадий Гаврилович.
Всё, что они сообщили Бадыкову было похоже на нелепую сказку. Но приходилось верить тому, что говорили серьёзные и ответственные люди. Правда, то, что капитан сейчас слышал, никак не укладывалось в его голове. Беседу с ним они вели по-очереди.
Учёный Пенатов вышел в приёмную. Его не интересовали военные подробности. Он был специалистом в своей области.
Сначала в курс дела его ввёл командир корпуса. Он сообщил, что отныне капитан Бадыков командир батальона разведки, личному составу которого придётся заниматься, в основном, диверсионной работой – уничтожать фашистов всеми имеющимися средствами. При этом надо стараться сохранить численный состав батальона, оружие, умело расходовать боезапас. Хотя его будет более, чем достаточно. Ну, это было понятно.
Пощады к врагу не должно быть никакой. Ведь только в одном этом городе, не считая сёл, немцы и сателлиты их уничтожили более десяти тысяч мирных жителей города. Это за пятнадцать месяцев оккупации. Красноармейцы в учёт не берутся. Почти тридцать тысяч юношей и девушек были угнаны в неволю.
– Врагами сожжено более полутора сотен сёл только в этой области Советского Союза, – сказал генерал-лейтенант. – Одним словом, сам всё видел, капитан, сам всё знаешь. В плен фашистов не брать! Надо отдать им должное, да и обстановка не позволит возиться с пленными.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, в плен не брать! – Ответил Захар. – Честно сказать, мне приходилось в живых оставлять только «языков». Остальные подлежали ликвидации.
– Я в курсе, что ты, Захар прекрасно владеешь ножом и всеми подручными предметами, даже, как мне сообщали, какой-то длинной палкой…
– Она называется мукэчен, – пояснил капитан. – Её тоже можно метать, как копьё, нож или топор. Кроме нанайской рукопашной борьбы думэчи, владею боевым самбо, неплохо стреляю… Но, правда, редко приходится это делать. Больше и чаще действую ножом.
– Вот и славно! Бей их, чем попало! А теперь, Бадыков, слушай дальше!
Немного подумав, командир корпуса продолжил.
В первую очередь генерал-лейтенант поставил в известность молодого офицера, что отныне и навсегда тот не починяется ни одному полковому командиру в корпусе, состоящем из двух усиленных дивизий, а лично ему, Мракасову Альберту Герасимовичу. Все приказы и распоряжения Бадыков будет получать лично от него или его ординарца, майора Ивана Геннадьевича Семёнова. Все остальные – не в счёт.