Код Марвел: Сын Криптона

Волки, охваченные первобытной яростью, окончательно обезумели. Они набрасывались на нас волнами, действуя более нагло и бешено, но уже начинали осознавать своё бессилие перед нашей силой. Шерсть их, пропитанная кровью и слюной, топорщилась от нескончаемой злости, глаза безумно поблёскивали в лунном свете. Однако, несмотря на весь их оскал и неугомонный вой, я чувствовал, как внутри них нарастает животный страх. Именно эта смесь ярости и ужаса подхлёстывала меня, заставляла ещё сильнее сжимать рукоять фламберга и наслаждаться свистящим звуком лезвия, дробящим рёбра и разрубающим хребты.

Мелкие брызги крови и ошмётки плоти разлетались вокруг, каждый раз окрашивая траву на поляне всё гуще и гуще, будто художник-виртуоз неустанно добавлял новые тёмно-багровые мазки на общий трагический пейзаж. Теперь, вместо привычной зелени, под ногами хлюпала густая жижа, смешанная с кровью и кусками тел, а ветер доносил до носа тошнотворный запах медной влаги и сырой шерсти.

Моё сердце колотилось в такт с боевым ритмом, заданным волками: они всё лезли и лезли, напирали, оглашая ночной лес истошным завыванием. Но я уже чувствовал себя неудержимым. Адреналин тёк по венам, словно дикий поток, разгоняя каждое движение до предела. Раз за разом фламберг с рассерженным свистом рассекал воздух, а за этим звуком следовал багровый фонтан и жуткий треск костей. Проникая в очередную тушу, лезвие словно пело, вселяя в меня странный восторг от того, что я способен крушить этих тварей с пугающей лёгкостью.

Диана, полностью поглощённая боем, продолжала кромсать оборотней, делавших отчаянные попытки атаковать её с флангов. Длинная чёрная шерсть на загривке волчицы была густо облеплена кровью поверженных противников. Я замечал, как каждый раз, когда ей удавалось отбить нападение очередного волка, она вскидывала свою мощную морду, оголяя клыки в гневном оскале. В этот миг в её глазах бушевала дикость, смешанная с холодной решимостью.

Один из самых крупных волков — патлатый, с тускло-серой шерстью и рваным ухом — попробовал взять Диану измором, наваливаясь на неё сверху. Его тяжёлое тело летело вниз с разинутой пастью, намереваясь одним скачком сломить сопротивление волчицы. Но та даже не дрогнула: казалось, она насмешливо сверкнула глазами и молниеносно скользнула в сторону. Сверху донёсся хриплый рык Дианы, когда она поднырнула под волка, и в ту же секунду её клыки вонзились ему в шею. Мышцы и связки с громким чавканьем разорвались у него под челюстью, и густая кровь брызнула на чёрную морду волчицы. Волк успел лишь жалобно пискнуть, судорожно дёрнувшись, прежде чем Диана дёрнула головой, выдирая из его горла трахею. Жуткий хрип оборвался, и покусанное тело тяжело шмякнулось на залитую кровью траву. Волчица рыкнула, швыряя обрывки плоти, которые ещё мгновение назад были частью его шеи, в сторону.

— Хорошая работа, — прокричал я ей, пытаясь перекричать воющее месиво вокруг.

Диана лишь коротко зарычала в ответ, продолжая испепелять взглядом следующую жертву. Казалось, её злоба была направлена не только на этих волков, но и на сам лес, на всю проклятую ночь, что свела нас с этими тварями в кровавом поединке.

Внезапно над нами послышалось пронзительное шуршание, словно что-то тяжёлое раскалывало воздух при стремительном падении. Я прищурился, стараясь разглядеть, что происходит в лунном небе. И тут в глазах мелькнуло красное пятно: огромный волк, тот самый альфа с кроваво-красной шерстью, которого я запустил в небеса одним могучим броском. Теперь он летел вниз, описывая неуклюжую дугу и махая бесполезными лапами в тщетной попытке смягчить падение.

В следующую секунду раздался жуткий глухой удар, от которого содрогнулась земля, и волк, впечатавшись в кровавую жижу, сломал себе все лапы. Под ним хрустнули кости, а из пасти вырвался протяжный вой, перешедший в судорожное хрипение. Казалось, его внутренности сминаются, смещаясь и выплёскиваясь наружу. И всё же каким-то чудом альфа ещё цеплялся за жизнь, корчась в агонии.

Я медленно подошёл к нему, чутко прислушиваясь к непрерывному завыванию и скулежу других оборотней, разбросанных по поляне. Густая, тёплая кровь пульсировала у альфы из многочисленных ран, а при каждом вздохе его грудная клетка разверзалась, обнажая рваные внутренности. Диана, тяжело дыша после беспощадной схватки, пристроилась, с другой стороны, слегка опустив морду, но не отводя от умирающего волка своего звериного, полыхающего яростью взгляда.

Альфа, чувствуя близкий конец, попытался приподняться на лапах. Однако они были слишком повреждены после падения, и зверь только скользнул, оставляя кровавые полосы на истоптанной поляне. Его остекленевшие глаза выражали истеричную смесь страха и безумия.

— Не стоило тебе нападать на мою подругу, — процедил я сквозь зубы и вскинул меч, держа его перед собой так, чтобы волк видел смертельный блеск лезвия.

Тяжёлое, булькающее дыхание твари перешло в хрип, оно лишь издавала надрывные, почти утробные звуки, словно тщетно пытаясь выговорить проклятие. Но слов так и не получилось.

— Твои визги уже никому не помогут, — холодно добавил я, прицельно опуская клинок в развороченную грудную клетку.

Послышалось громкое чавканье: металлическое лезвие на мгновение увязло в рваной плоти, а затем негромкий хруст — это я прошёлся по рёбрам, словно вспарывая мешок. Слышался ещё и влажный лопающийся звук — сердце альфы оказалось разрублено почти пополам. Зверь попытался выдохнуть, но смог лишь захрипеть и тут же затих, закатив глаза. Порыв ветра шевельнул его пропитанную кровью шерсть, а сам он застыл в судороге.

— Сладких снов, — безрадостно усмехнулся я, выдирая лезвие и отбрасывая ошмётки ещё бьющегося мяса в сторону.

Грохочущая смерть альфы сразила волчью стаю наповал. Те, что всё ещё оставались в живых — жалкая горстка загнанных тварей — начали пятиться, скуля и оглядываясь на истерзанную поляну. Лапы их дрожали, языки бессмысленно болтались, а глаза выражали панику.

Не успели они сделать и пары шагов назад, как один из волков, оборванный и окровавленный, не выдержал и бросился сломя голову к лесу. Возможно, он вообразил, что сумеет ускользнуть от нас. Но Диана, словно тень, скользнула ему наперерез. Ещё мгновение — её пасть сверкнула острыми клыками, и волк захрипел, когда чёрная волчица одним движением челюстей вырвала у него позвоночник. Вся его спина, казалось, лопнула изнутри, выплескивая комья плоти и торчащие осколки костей. Труп мешком осел на землю, ощерившись уродливым провалом там, где ещё секунду назад был позвоночный столб.

Оставшиеся двое испустили отчаянное воющее рычание и рванули прочь, понадеявшись сбежать в спасительную тьму чащи. Но я даже не дал им шанса. Лишь коротким взглядом обменявшись с Дианой пониманием, я перенёсся вперёд со своей сверхъестественной скоростью. Два быстрых движения — и волчьи головы покатились по земле, на миг поймав отражение багровой луны в ещё живых глазах. Эхо их незавершённого воя прокатилось по лесу и смолкло.

Я ухмыльнулся и через мгновение ещё две волчьи головы покатились по земле.

Наконец воцарилась тишина — тяжёлая, гулкая, словно сама ночь ощупью пыталась осознать весь ужас произошедшего. Разве что редкие судорожные хрипы умирающих тварей и беспорядочные шорохи корчившихся тел нарушали это мрачное безмолвие. Поляна походила на сцену кровавой жатвы, где жнецом выступила сама луна: повсюду валялись изуродованные туши, клочья вывернутых наружу кишок, перепачканные густой волчьей кровью. Воздух, спертый и вязкий, пропах приторно-металлическим душком смерти и ярости.

Я перевёл дыхание и остановился, опираясь рукой на рукоять фламберга, будто ища у него опоры. Внутри всё ещё бушевала ярость схватки, и сердце колотилось так, будто не желало сбавлять обороты. Рядом стояла Диана в облике чёрной волчицы, тяжело, почти надрывно дыша. Её морда была залита кровью, а глаза, горящие янтарным светом, излучали необузданную силу. Никогда прежде она не казалась мне такой завораживающе-страшной, красивой в своей первобытной, дикой ярости.

– Кажется, всё, – выдохнул я наконец, пытаясь совладать с учащённым пульсом. Мутноватая кровь сочилась по моим пальцам и стекала на траву, когда я провёл ладонью по залитой красными брызгами щеке. Я бросил короткий взгляд на Диану, и она низко зарычала, словно подтверждая мои слова.