Кодекс Аристо

– К сожалению, источник информации я раскрыть не вправе, но поверь: мое предупреждение возникло не на пустом месте!

– Могу я поинтересоваться: от кого именно исходит озвученная тобой угроза?

– Этого я не знаю, – с искренним сожалением в голосе отвечает Романова. – Просто отнесись к моим словам максимально серьезно!

Я благодарно киваю, всем своим видом демонстрируя, что сконфужен и предельно озабочен. Рассказывать о Мине и еще одном покушении я не собираюсь, а вот источник информации Натальи очень важен, потому что может вывести на реальных владельцев Приюта и прояснить их цели.

Наталья снимает блокировку, городской шум врывается в уши, а вместе с ним – шаги приближающихся к нам официантов. Чувство опасности взвывает сиреной: они движутся практически бесшумно, сбивая четкий ритм, как это делают профессиональные агенты. Как делаю я сам и другие воспитанники Приюта.

Парни приближаются к нам с двух сторон, справа и слева, у них в руках металлические подносы, закрытые блестящими металлическими полусферами. Вряд ли под ними огнестрелы или боевые артефакты, такого прокола охрана точно не допустит, но даже простые кухонные ножи могут оказаться весьма грозным оружием.

Достаточно подать знак тревоги, и снайперы…

Стоп! Они не будут стрелять из страха навредить Наталье! Бестужева нужно не просто уволить, а отдать под суд! Теперь я понимаю, почему меня смутили позиции снайперов на крышах, но понимаю слишком поздно!

Приютских ребят я не узнаю – в младших классах их много, а грим наложен весьма качественно и не вызывает никаких подозрений. Не прекращая расслабленно улыбаться, я собираюсь в пружину и ожидаю, когда фальшивые официанты приблизятся на расстояние вытянутой руки. Как назло, на столе нет ни одного ножа – только десертные ложечки и вилки для пирожных.

К атаке парни переходят мгновенно и почти синхронно. Тарелки стремительно летят мне в голову, а крышки остаются в руках – они будут выполнять роль щитов. Лезвия ножей я разглядеть не успеваю, но уверен, что клинки пойдут в дело мгновением позже.

Падаю на спину вместе с креслом, выхватывая скатерть из-под столовых приборов, и бросаю ее на одного из убийц словно ловчую сеть. Прокручиваюсь волчком и запускаю кресло во второго.

Вскакиваю с деревянного настила и пробиваю ногой в голову пытающегося освободиться от скатерти. Раздается приглушенный вскрик и тошнотворный хруст костей, парень заваливается набок, а я получаю удар ножом в спину. Мысленно благодарю Шувалова, настоявшего на бронированном костюме, разворачиваюсь, хватаю убийцу за руку, дергаю на себя и бью лбом в переносицу.

Слышу крик боли и хруст в его плечевом суставе, звучат проклятия, а в лицо хлещет чужая кровь. Я от души добавляю коленом в пах и добиваю согнувшегося пополам парня локтем в затылок. Он падает на окровавленные доски веранды, все еще сжимая нож в правой руке. Обрушиваюсь коленом на его запястье, выхватываю нож и без колебаний вонзаю длинное лезвие в основание черепа.

Замечаю движение справа – первый атакующий уже оклемался. Ухожу от его быстрого удара скорее по наитию, чем по расчету. Тонкий клинок со свистом рассекает пустоту, пацан теряет равновесие и падает вперед – окровавленным лицом на спину мертвого товарища. Поднимаю валяющийся поднос, бросаюсь к поднимающемуся на четвереньки парню и обрушиваю острую грань на его шею. Металл входит в плоть с противным чавкающим звуком, и несостоявшийся убийца снова падает навзничь. Из его горла вырывается предсмертный стон, и он умирает.

Только в этот момент я замечаю бегущих к нам со всех сторон охранников и полный ужаса взгляд Натальи. Девушка явно в шоке, она даже Силу не применила! Бросаюсь вперед, врезаюсь в нее словно таран, и мы вместе падаем в декоративные кусты – Романова на землю, а я на нее.

За спиной последовательно раздаются два взрыва, и нас обдает брызгами крови вперемешку с мозгами – Приют активировал заряды, спрятанные в зубах мудрости уже мертвых учеников.

Нас окружают бойцы в активированной броне, и я встаю на ноги, подняв руки. В меня целится десяток стволов, но это не главное – своими телами парни закрывают нас от снайперов на крышах, среди которых, я уверен, находится Мина. Возможно, в ее руках не винтовка, а камера, фиксирующая все происходящее: наверняка расправа запланирована в качестве показательной акции для приютских.

Я получаю рукоятью пистолета по затылку и медленно оседаю на окровавленный пол веранды. Почему Наталья Романова не погрузила лже-официантов в стазис? Почему не окружила нас Сферой? Последнее, что я вижу – ее испуганные, но благодарные глаза.

ГЛАВА 7 – В темнице сырой

Я прихожу в себя, сидя на полу в подсобном помещении ресторана. Меня окружают металлические стеллажи с припасами, к одному из которых я пристегнут наручниками. Напрягаю руки, проверяя прочность оков, но они лишь глубже врезаются в плоть. Запястья, стянутые за спиной, уже затекли, но я даже рад, что не вижу запекшейся на них крови. Крови ребят, которых я убил.

Под потолком тускло горит засиженная мухами лампочка, но даже ее свет жалит, словно острые иглы. Голова раскалывается от боли, которая пульсирует где-то в районе затылка и распространяется по телу тяжелыми тошнотворными волнами. Мне хочется распластаться на полу, закрыть глаза и погрузиться в спасительный сон.

В помещении без окон нет никого, кроме меня, сюда не проникает ни один звук, и о том, чем закончилось очередное покушение, можно только гадать. Я закрываю глаза, и перед мысленным взором появляются мертвые тела лже-официантов. Их лица были загримированы, а радужки скрыты контактными линзами, но я уверен, что это были приютские. Парни всего на год моложе меня.

Список убитых мною людей пополнился двумя, а всего их четверо. Сколько еще их будет?

Я не испытываю особых страданий, не впадаю в переживания по поводу своей запятнанной совести и погружающейся в тотальную черноту кармы. Именно к этому нас готовили в Приюте, но… Неужели за последние недели я настолько очерствел, что меня не трогает даже убийство бывших приятелей?

Внутренний голос, играющий роль адвоката дьявола, нашептывает, что сегодняшнее покушение на меня было уже третьим, парни понимали, на что шли, и уж они точно не переживали бы после моего устранения.

Как приютские просочились сквозь плотное сито императорской охраны? И как узнали, что встреча с Натальей Романовой состоится именно здесь?

Я получил приглашение утром, за пару часов до его начала, но двух или трех часов недостаточно для подготовки и внедрения агентов в обслугу ресторана. Приют узнал о встрече гораздо раньше. Налицо либо предательство на нижних уровнях, либо полная некомпетентность! О том, что за организацией покушения может стоять структура, призванная беречь Императорский Род как зеницу ока, даже думать не хочется…

Прерывая мои размышления, в замке металлической двери поворачивается ключ, и в подсобку вваливаются двое гвардейцев. Один из них направляет на меня ствол, а второй с опаской подходит ближе, наклоняется и открывает наручники. Я с наслаждением расправляю затекшие, одеревеневшие руки, стараясь не смотреть на побуревшую кровь.

– Идем! – коротко приказывает гвардеец и дополняет распоряжение красноречивым жестом руки с зажатым в ней пистолетом.

Поднимаюсь на ноги, морщась от головной боли, и безмолвно повинуюсь приказу. Глупо геройствовать, когда на тебя направлены два пистолетных ствола. Если, конечно, ты не супер-аристо из популярных комиксов.