Кодекс Аристо

– Вы готовы? – спрашивает она.

Я молча киваю. Пришедшая на ум двусмысленная фраза «Всегда готов» застревает у меня в горле.

Я целовала и знала

Губ твоих сладких след,

Губы губам отдавала,

Греха тут великого нет.

От поцелуев губы

Только алей и нежней.

Зачем же они так грубы,

Мысли твои обо мне?

Выжег мою свободу

Огонь фиолетовых глаз.

Слаще вина и меда

Был нашей встречи час.

Помни меня своей тайной,

Помни как нежный цветок,

В то, что встреча случайна,

Как же поверить ты смог?

– У нас не больше получаса – пока не хватятся гости, – сообщает Кара, закрывая тяжелый томик и кладя его на стол. – Вы не против, если чтение стихов мы продолжим в другой раз, а сейчас займемся более интересными вещами?

– Конечно! – ошеломленно отвечаю я и чувствую, что краснею как подросток – перемена слишком неожиданна.

– Вы поможете расстегнуть это тесное платье? – спрашивает девушка, медленно подходит ко мне, покачивая бедрами, и нежно обнимает.

Я страстно целую ее, и руки Кары проникают под тонкое сукно фрака. Они блуждают по груди, затем расстегивают ремень брюк и ныряют в трусы.

И в этом Трубецкая была права, счет три ноль в ее пользу.

– Глаза Цветных, действительно, светятся во время оргазма? – хрипло спрашивает Кара.

– Только у инициированных, а я еще не прошел Инициацию, – говорю я, сдерживая стон. – А Темные, действительно, могут читать мысли?

– Только инициированные, а я еще не прошла Инициацию, – отвечает Кара. – Но я знаю о чем ты думаешь и без магии!

Она указывает взглядом на мой пах, облизывает губы и опускается на колени.

ГЛАВА 4 – Бойтесь Волхвов дары приносящих

На часах четыре утра. Лимузин Императорской Гвардии бесшумно мчит по набережной, и я разглядываю залитую ночными огнями Москву. Любуюсь столичными улицами, чтобы не провалиться в сон, похожий на беспамятство. Я измотан так, будто отработал в боевом модуле много часов без перерыва.

Несколько бокалов шампанского, десяток вальсов с хозяйкой вечера, модные ритмы танцпола, да еще и регулярные посещения спальни турчанки – укатали сивку крутые горки. Опухшие губы саднит от поцелуев, внизу живота разлилась болезненная истома, а карман фрака оттягивает подарок турецкой верноподданной, но о нем думать нельзя.

Кара вручила его во время прощания, после того как пригласила посетить Истамбул, если в будущем представится такая возможность. Положила в карман и шепотом попросила не доставать до тех пор, пока не покину посольство.

Сексуальное возбуждение и разбуженный им романтизм не затуманили мой разум – я ощупал подарок, как только дочь Великого Визиря покинула крыльцо и скрылась внутри особняка. Это было послание Высшего Темного, учинившего бойню в тоннеле – Темный Осколок, в чем я удостоверился позже, уже сидя в лимузине.

Трубецкая была права: я – такое же задание турчанки, как и она – мое.

Ольга покинула бал пару часов назад, и по его окончании я удостоился чести прокатиться в кортеже императорской охраны. Личное распоряжение Цесаревича. Безопасность будущего высшего аристо Фиолетового Рода превыше всего.

Меня высаживают у приватного входа в высотку, и четверо гвардейцев в активированной боевой броне сопровождают меня до самых дверей.

Следую сквозь строй охраны Рода, захожу в лифт и в изнеможении прислоняюсь спиной к зеркальной стене. Едва не сползаю на пол, но в последний момент опираюсь руками на горизонтальный никелированный поручень, опоясывающий кабину.

Играю спектакль, работая на следящие камеры и лично для Берестова, хотя мое состояние недалеко ушло от разыгрываемого.

Пьяно покачиваясь, поворачиваюсь к зеркалу и внимательно осматриваю свое отражение. Корчу немыслимые рожи, демонстрируя наблюдателям гримасы, которым позавидовали бы клиенты заведения Кащенко и приматы Московского зоопарка. Внимание операторов у экранов должно быть сосредоточенно исключительно на моем лице.

Прижимаюсь лбом к холодному зеркалу, касаюсь его языком, а тем временем мои ладони скользят по никелированной трубе поручня. Громко смеюсь, запрокинув голову, и незаметно прячу подарок Кары в выемке под креплением. Думать о нем сейчас нельзя. Ни в коем случае.

Лифт останавливается в жилой зоне, двери бесшумно разъезжаются в стороны, и молодцы Берестова принимают меня в теплые руки. Я пьяно протестую, впрочем, на рожон не лезу – парни в своем праве. Наверняка выполняют приказ безопасника или даже Главы Великого Рода.

В небольшой досмотровой комнате, уже знакомой по первому посещению небоскреба, меня просвечивают, затем заставляют раздеться и проверяют на скрытые электронные устройства и амулеты, разве что в задницу не заглядывая. Веду я себя так, как и должно представителю золотой молодежи в подобной ситуации: пьяно улыбаюсь и отпускаю двусмысленные шуточки, на которые парни никоим образом не реагируют. Образцовые профессионалы.

Берестов встречает меня в дверях приемной Шувалова, старик явно дистанцируется от неблагодарной работы.

– Доброе утро! – приветствует он меня, внимательно глядя в глаза.

– Кому доброе, а кому и не очень, – я продолжаю ломать комедию, награждая безопасника расфокусированным, но наглым взглядом.

– Мозгоправы уже здесь – хотят удостовериться, что вы не подпали под влияние Темных и лояльны Цветным как и прежде, – сообщает Берестов, внимательно отслеживая мою реакцию.

– Всегда готов сослужить службу Империи! – икнув, отвечаю я чересчур громко и торжественно.

– Идем! – коротко бросает безопасник.

Мы поднимаемся на этаж для официальных приемов. Резные дубовые панели и литую бронзу сменяют сталь, серый камень и стекло. Белые полупрозрачные двери бесшумно открываются, и мы оказываемся в малой переговорной комнате.

За длинным серым столом восседают трое уже знакомых мне мужчин все в тех же деловых черных костюмах.

– Доброе утро, господа! – приветствует их Берестов и садится во главе стола.

– Здравия желаю! – добавляю я и растягиваю губы в пьяной улыбке.