Кодекс калибра .45
Шрифт:
– Ты как?
– Не смертельно.
– Жди.
Я положил трубку. Девушка, ждавшая, пока я закончу разговор, подошла ко мне.
– Дик, до приезда врача, я вас перевяжу.
– Не против, если вы это умеете делать.
– Я была медсестрой, – это было сказано так, что сразу стало понятно, говорить на эту тему мне не стоит.
Ловко и быстро она обработала рану йодом, а затем умело, со знанием дела, перевязала.
– Не туго?
– Нет. Все хорошо!
– Я хочу поблагодарить вас…
– Не надо! Вы сделали для меня намного больше! Вы еще не забыли, что вы мне спасли жизнь?!
– Не
Ее слова стали костром, на котором корчилась моя совесть или ее… остатки. Я был виноват.
– Извините меня. Знаю, что мои слова ничего не исправят…
– Поэтому и не говорите ничего!
– Все же скажу. Я всегда буду помнить Алексея, – тут ее глаза наполнились влагой, заставив меня сбиться с мысли. – Ваш жених…
– Он не был моим женихом.
– Это как… – я растерялся. – Как же так? Он сам мне об этом сказал. При вас. Почему…
Резкий звонок телефона прервал меня. Боль, чувство вины, неожиданное признание девушки – все это сбивало и путало мои мысли.
– Дик, вам звонят, ответьте!
– Да черт с ними! Наташа, я хочу вам сказать… – я сделал шаг по направлению к ней и тут же замер, наткнувшись на ее испытующий взгляд. Что она хотела им выразить, я не понял, но разорвать тоненькую ниточку, связывающую нас, я не хотел. Чувство страха, что могу что-то испортить в наших отношениях, не только заставило меня замереть на месте, но и внесло еще большую сумятицу в мои мысли. Девушка, видно, отнесла мою растерянность к моей ране и взволнованно спросила: – Вам плохо?
– Мне? Мне хорошо. Наташа, я вам хотел сказать… – тут я увидел, как при моих словах девушка напряглась. – Черт! Да я только хочу вас предупредить! Вам нельзя сейчас ехать домой! Ваш старый адрес знают. Хотя, я так думаю, что угрозы больше нет…
– Спасибо за заботу! Я сама…
– Да дайте же мне договорить! Сделаем так: я сниму вам квартиру. Прямо сейчас!
– Еще раз спасибо за помощь и внимание, но решать за меня не надо! Я не маленькая девочка…
Телефон, на какое-то время умолкнув, снова пронзительно зазвонил. Мы оба, почти одновременно, повернули головы в его сторону, затем снова встретились глазами.
– Наташа, почему вы не хотите принять от меня помощь?! Вы… ненавидите меня?!
– Нет. Вы где-то даже хороший человек. Просто… мы очень разные люди, Дик.
Не признать правоты ее слов я не мог. Она несла в себе те человеческие чувства и ценности, которые я уже успел подрастерять. Сейчас мы словно поменялись местами: она была человеком из будущего, а я… В этот самый миг раздался звонок в дверь.
– Выздоравливайте! И всего вам хорошего! Я пойду, открою дверь.
– Где мне вас найти?!
– Что я могу вам сейчас сказать. Если судьбе будет угодно – она сведет нас, а если нет…
Не договорив, она вышла из комнаты, а через минуту в гостиную вошли три человека. Малыш Джонни, Патрик и врач. Малыш кивнул, здороваясь, а Патрик, как всегда, не смог удержать свой длинный язык на привязи: – Дик, а ты времени даром не теряешь! Такая красотка! Упасть и не встать! Слушай, где ты их берешь?!
– Заткнись!
Его слова снова вернули меня в тот мир, который я для себя выбрал. Винить было тут некого, кроме самого себя. Вот только как объяснить девушке… Я не сразу понял,
что сказал доктор, сейчас осматривающий меня.– Доктор?
– Дик, ты о чем думаешь?! Я сказал, что тебе перевязку хорошо сделали.
Снова зазвонил телефон. Малыш Джонни, стоявший рядом с ним, вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул головой, и он поднял трубку.
– Да. Он здесь. Доктор его чинит. Понял. Дик, это Вайсс. Подойдешь?
Я встал и взял трубку.
– Привет, Хайми. Сэм передал мои слова?
– Да. Там был не только Санни?
– В аду ему будет не одиноко.
– А Тони?! Тони Эспозито там был?!
– Кто это такой?
– Дьявол с ним! Слышал, что там не обошлось без твоей любимой игрушки.
– Куда я без нее.
– Ты определенно оправдываешь свое прозвище, парень! Автомат Дик! Гордись!
Я бы так и сделал, если бы не только что состоявшийся разговор с Наташей. Именно он сделал так, что похвала Вайсса превратилось в чувство неловкости.
– Угу!
– Тебя сильно задело?
– В плечо.
– Пару-тройку дней полежишь в больнице. За это время все утрясется! Понял меня?!
– Понял!
– Ты сделал все правильно!
Я положил трубку и неожиданно подумал о том, что почему-то не чувствую радости от того, что остался жив.
Глава 9
Ближе к вечеру зазвонил телефон. Я поставил на стол стакан с виски, которым медленно наливался и поднял трубку.
– Ну! Говорите!
– Судя по твоему голосу, ты хорошо набрался, парень! Что, доктор тебе виски прописал в качестве лекарства?!
– Может и прописал, тебе какая забота?!
– Что тебя гложет, парень?! Ты сам на себя не похож!
– Мое дело! Ты что-то хотел, Хайми?!
– Завтра к десяти подъезжай к Дэнни. Ты все понял?
– Понял.
– Пока!
Некоторое время смотрел на наполовину пустой стакан, потом встал. Подойдя к окну, открыл его. Гроза закончилась, вымыв улицы и очистив воздух. Прохожие, идя по тротуару, старательно обходили лужи. Вдохнув полной грудью чуть влажный и чистый воздух, я подумал уже в который раз: – Куда она пошла? Впрочем, какая сейчас разница? Она ясно дала понять, что у нас нет, и не может быть ничего общего. Только как тогда расценивать это странное признание? Она же могла не говорить мне о том, что Алексей ей не жених! Тогда почему сказала?! Я мог бы считать, что это намек. Но так ли это?!».
Отошел от окна. Подойдя к столу, несколько мгновений смотрел на стакан. Потом решил, что хватит пить и прошел в спальню. Перед тем как застелить кровать, мне пришлось убрать ворох газет, купленных еще утром. Сложил их в неровную стопу и положил на стул. Все первые страницы пестрели заголовками с большими буквами: «Кровавая расправа в «Золотом павлине!!!», «Месть или начало большой войны?!» или «Гангстерские войны: убить всех!». Глаз невольно скользнул по строчкам первой страницы газеты «Чикаго трибюн», лежавшей сверху: «Наш журналист пришел в ужас, когда побывал на месте кровавой схватки. При виде залитого кровью пола и забрызганных стен, первое, что пришло ему в голову было слово «бойня». Только вместо животных… Изорванная пулями человеческая плоть… Совершивший подобное не может быть человеком! Это монстр, настоящее чудовище!».