Кодекс калибра .45

– Здравствуйте, мистер Смит! О чем пойдет разговор?

– Ты не догадываешься, парень?

В его голосе прогремело железо, а взгляд был цепким и оценивающим, так что у меня сразу возник вопрос: не раскрыл ли он меня?

– Вы наверно об убийце Антиквара?! – решил продолжить я игру в наивного простачка. – Так вот, что я вам скажу! За мной следят!

– Слежка, говоришь? Ты его рассмотрел? – он говорил, но по его напряженному взгляду было видно, что Одноглазый пытается решить, что ему делать со мной.

– Да! Я его видел! И даже набросал его рожу! Сейчас покажу рисунок!

Своими неожиданными словами я сбил его с толку, заставив на миг растеряться, а в следующее мгновение – удивиться, когда вместо рисунка в моей руке он увидел пистолет. Великан, стоящий за креслом старого вора, получил две пули в бочкообразную грудь и захрипел, выдувая розовые пузыри на губах. Я уже разворачивался к Левше, как край глаза зацепил движение руки гиганта. Как оказалось, тот не только остался стоять на ногах, но и мало того, целился сейчас в меня из револьвера.

– Мать твою! – выругался я и послал третью пулю ему в голову.

Она отшвырнула его к стене, а в следующее мгновение я уже бросил свое тело в сторону, пытаясь уйти с линии выстрела, одновременно выбрасывая руку с пистолетом в сторону Левши. О точности и речи не шло, но выстрел мог заставить дрогнуть его руку, сбить с прицела. Так и случилось. Его пуля выбила рядом со мной в обоях дырку с рваными краями, моя – с треском вошла в проем двери. Все происходило в столь стремительном и напряженном ритме, что все вокруг, мне сейчас так казалось, происходит в замедленном темпе. Чёрный ствол револьвера Левши, смотревший мне в лицо, уже был готов озариться вспышкой пламени, как резко распахнулась дверь, ударив бандита в спину. Отлетев к стене, головорез успел только вскинуть руку с пистолетом, как раздался выстрел. Пуля ударила убийцу в левое колено. Оружие отлетело в сторону, кровь и хрящ брызнули на землю, а сам бандит рухнул на пол. Привалившись к стене, он завыл на одной ноте, то протягивая руку к своему раздробленному колену, то отдергивал ее, боясь прикоснуться к ране. Я встал, отряхнул костюм и с издевкой, на которую только был способен, спросил стоящего на пороге человека:

– Ты, похоже, Джеймс, не сильно торопился?!

– Шутишь, что ли! С моей хромой ногой я теперь ползаю, как старая больная черепаха! Вот ты сейчас всласть пострелял, а мне что осталось?

– Чем попусту молоть языком, лучше закрой дверь! А то еще какой-нибудь урод на звуки выстрелов прибежит!

– Если ты про того, что в подъезде, так он не придет. Я ему голову проломил.

– Да? А я вот никого и не заметил. Ладно! Займемся делом!

Когда Мюррей закрыл дверь на засов, я подошел к столу. Прозрачный, почти водянистый единственный глаз старого головореза смотрел на меня со жгучей ненавистью.

– Ну, рассказывай, старичок, как до жизни такой докатился!

– Сучий выкормыш! Да я тебя…! О-ох!!

– Ты только попроси. Я тебе еще врежу!

– Не раскусил я тебя сразу, ублюдок! Ты бы…

– Ты сейчас похож на брехливого пса, старик!

После моих слов по лицу Одноглазого пробежала судорога от еле сдерживаемой неистовой злобы, а его единственный глаз прямо пылал ненавистью.

– Убивай. Ни слова не скажу.

Слова, сказанные тихо, почти шепотом, были пронизаны той же дикой злобой, которая кипела внутри него.

– Я и так все знаю. В банковском сейфе вместе с камешками я нашел письмо Антиквара.

– Врешь, падла! У него просто времени не было.

– Это тебе так кажется. Он успел. Ты расколол Мишеля Эбре, а потом его убрал. Потом убрал Антиквара. Теперь хотел разделаться со мной. Все верно?

– Старая гнида!! Падаль!! – старик снова взъярился. – Почему эта сука умерла так быстро?! Я даже толком удовольствия не получил!

– Значит, ты, ублюдок, удовольствие от этого получаешь? Ну, ты и дерьмо, старик!

Некоторое время мы молчали, ломая друг друга взглядами, потом он как-то сразу обмяк и отвел взгляд. С минуту смотрел на черное дерево стола, а потом вдруг спросил:

– Камни… Их действительно много?

– Много. Очень много! Ты за свою жизнь столько не видел!

– А-А-А!!

Алчность, злоба, разочарование – все смешалось в его крике. Сейчас его сморщенная физиономия и оскаленные в дикой злобе черные обломки зубов, делали его похожим на старую крысу, у которой отобрали лакомый кусок. Я засмеялся, глядя, как его ломает в бессильной ярости, потом спрятал пистолет в наплечную кобуру и, наклонившись, навис над ним. Он откинулся на спинку. Его движение было вполне естественным, но это только мне так казалось, потому что уже в следующее мгновение он резко качнулся вперед, а в молниеносно выброшенной вперед руке блеснуло лезвие ножа, направленное мне в горло. Я успел отшатнуться, но лезвие, заточенное до бритвенной остроты, успело пропороть пиджак, отдавшись резкой болью в груди. Вскрикнув не столько от боли, сколько от неожиданности, я сделал шаг назад.

– Они никому не достанутся!! Убью!! Потроха выпущу!!

Не помня себя от бешеной злобы, Одноглазый обогнул стол и бросился на меня. Разные чувства проходили сквозь меня: ярость, брезгливость, злость, но только сейчас я почувствовал холодное, остро отточенное желание убить. Уйдя от удара ножа, я ударил его в челюсть. Сначала раздался хруст, затем – хриплый сдавленный вопль. Старик полетел на пол. Нож, вылетевший из руки, скользнул по ворсу ковра. Я медленно подошел к нему. С минуту всматривался в мутные от боли, ничего не видящие глаза, а затем с силой ударил ногой по ребрам. Новая резкая боль привела старого вора в чувство. Чуть наклонившись к нему, спросил:

– Ну что, тварь, умирать будем или немного помучаемся?

– Ты бы, сучонок, видел, как твой Антиквар визжал от боли! Он…

Он пытался сделать мне больно, но преуспел в другом – неуправляемая волна ярости захлестнула меня с ног до головы. Я сгреб за лацканы пиджака тщедушное тело, вздернул вверх, а затем швырнул его изо всей силы. В своей слепой ярости я даже не видел, куда бросал, но звон разбитого стекла и дикий крик боли сняли шоры гнева с моих глаз, и я с некоторой оторопью увидел, как на острых, зазубренных осколках стекла и дерева, торчащих из сломанной рамы, корчится в предсмертных судорогах старый головорез. На пол, пузырясь, хлынула кровь. Резко отвернувшись от этой отвратительной картины, я встретился взглядом с ирландцем. Мюррей сразу понял, что я чувствую.

– Брось, Дик! Считай, что прихлопнул таракана не башмаком, а рукой!

Ярость, бурлившая в моих жилах, куда-то испарилась, и я почувствовал себя столетним старцем. Наступал откат – моральная и физическая усталость после сильнейшего всплеска эмоций. Полыхнула огнем ножевая рана на груди.

– Что с этим будем делать? – и Мюррей ткнул стволом пистолета в сторону Левши.

– С этим? – мой взгляд остановился на уголовнике. – Кончать.

– Я знаю!! Я скажу, если оставите мне жизнь! Одноглазый был не один!

– Ты это об адвокате? – криво усмехнулся я.

– Откуда… ты знаешь?!

Джеймс вскинул руку и нажал на курок. Голова Левши дернулась и медленно завалилась на бок, открывая безобразное красно – серое пятно на светлых обоях. Мы вышли на улицу.

– Где ты поставил машину?

– Сразу за углом. Как я сыграл роль таксиста?

– Неплохо. Может тебе начать подрабатывать таким образом?

– Нет! Мне больше нравится стрелять, чем сидеть за баранкой.

Завернули за угол. Такси стояло на своем месте.