Кодекс Крови. Книга IХ

Кровь, повинуясь моим командам, едва заметной вязью покрывала вертикальное зеркало портала, словно тонкой плёнкой.

Радовало, что площадь покрытия была явно меньше, чем при первом визите Тиль в этот мир, когда пришлось ставить заплатку площадью под тысячу квадратных метров. Здесь же сейчас выходила примерно половина от прошлого. Кровь лилась сплошным потоком, смешиваясь с благодатью Рассвета. Необходимо было запечатать ткань с двух сторон: с нашей — моей волей, со стороны Ордена — волей силы Рассвета.

И если кровь охотно латала прорыв, то благодать упиралась, не желая подчиняться такому недоучке, как я.

«Хер тебе, а не мой дом! Слушайся!»

Наконец, я почувствовал, как сопротивление благодати ослабло, и портал полностью накрыло щитом с двух сторон. Ткань мира медленно стягивалась в грубый шов, искря от несовместимости используемых для запечатывания сил.

«Ничего, потерпи! — упрашивал я не то себя, не то ткань мира. — Шов потом рассосётся! Заплатки не будет, и ты восстановишь целостность!»

Метр за метром, сантиметр за сантиметром сужалась червоточина между мирами, запечатывая проход, защищая один мир от агрессии другого. Наконец, портал схлопнулся со звучный свистом. А вот дармовая благодать ещё осталась.

«Не знаю, чем ты занимаешься, но тебе лучше поспешить! Они лезут, как тараканы из подвала, и им нет числа!» — напряжённым голосом позвала меня сестра.

Подвал?! Одно слово меня царапнуло, наводя на вполне закономерные мысли. Меньше чем полчаса назад я перемещался в казематы, находящиеся неподалёку от лазарета, за блокиратором магии для Тэймэй. Второе моё перемещение было как раз из-под хрустальной полусферы. То есть святоши появились аккурат возле точек моих проколов пространства.

Но ведь я и раньше пользовался подобными перемещениями? Почему именно сейчас?

И не вызову ли я ещё одну пачку святош, открыв прокол в лазарет? Благодать жгла энергоканалы непривычной и чуждой силой, напоминая, что я вовсе не был приспособлен к накоплению этой дряни. Времени было всё меньше.

«Всем в форт на защиту лазарета!» — отдал я команду эргам, а сам припустил в змеиной ипостаси к защитным стенам.

Едва я добрался подвесного моста, как обратился к алтарю:

«Перенеси меня в казематы! Прошу!»

Эргов отвлекать я не хотел. Сам перемещаться не рискнул, поэтому оставался только алтарь, который и так сегодня сделал для моей семьи больше, чем мог бы.

«Долг растёт!» — услышал я смешок алтаря, а в следующее мгновение оказался лицом к лицу с выходящей из портала центурией воинов Рассвета.

* * *

Аста старалась быть сильной, но Хельга видела, как кузину трясёт от ужаса. Их эвакуировали одними из первых вместе с беременными и низкоранговыми магами. От тех на поле боя не было никакого толка. Если тренированные бойцы Комариных падали на землю один за одним, не в состоянии пробить магией незнакомые магически щиты, то уж девочке-подростку нечего было делать в кровавой свалке. Хельга без раздумий отправилась за Астой, мало ли, та захочет в пылу юности погеройствовать, но пока боги миловали.

Новоиспечённая супруга Комарина порывалась вернуться на поле боя, но всё же здравый смысл в ней победил.

Все они по какой-то странной случайности оказались в лазарете, и весьма скоро им некогда стало переживать о схватке за пределами стен. Один за одним прибывали раненные. Одна из гостей, блондинка Анжела, взялась помогать местной магичке жизни Живе сортировать раненных и лечить в меру собственных сил.

Что удивляло Хельгу, никто не истерил, чётко выполняя просьбы самоназначенных лекарок. Когда же Жива о чём-то тихо попросила азиатку, та только огорчённо мотнула головой, указывая на широкие браслеты на запястьях. Похоже, кого-то облачили в блокираторы на собственной свадьбе. Легенда, придуманная Вулкановой на ходу, трещала по швам.

Чуть позже к ним пробилась Светлана Подорожникова, вторая невеста Комарина и лекарка по совместительству. С её появлением, а также с появлением мага смерти, конвейер лазарета заработал на полную мощность.

Вытаскивали даже безнадёжных. Одним из которых оказался местный принц со смятым кистенём боком. Но стоило отдать должное профессионализму лекарки, времени и сил на него она потратила не больше, чем на других пациентов. Одно то, что за каждого человека боролись, как за члена императорской семьи, говорило о многом.

Момент, когда дверь лазарета в очередной раз открылась, но на пороге вместо привычных Имал или её отца с очередным раненным оказался враг, Хельга запомнила очень хорошо, как и то, что лекарка Подорожникова без колебаний вогнала в глазницу воину скальпель.

А вскоре дверь лазарета просто снесли. Свету собой закрыл маг смерти. Кто-то из низкоранговых магов попытался нарастить шипы из камня, закрывая проход. Где-то брызнуло осколками разбитое стекло, звон от которого перекрыл женский крик. Лазарет брали штурмом. Неужели они — последние живые защитники этого форта?

Когда казалось, что им конец, в узких коридорах один за одним появилось подкрепление: сестра Комарина с женихом, любовник графини Вулкановой и один из доверенных товарищей графа. Они были высокоранговыми магами, каждый из которых взял на себя по направлению обороны. Вот только враги всё лезли и лезли, будто крысы с тонущего корабля.

Сама Хельга отстранённо взирала на всё со стороны. У неё словно всё умерло внутри. Она просто устала бояться. Прикрывая Асту, она бесчувственно оттолкнула ногой отрубленную Кираной голову в шлеме.

Рядом осела в обмороке лекарка, а блондинка Анжела закричала:

— Макр! Нужен макр! У неё магическое истощение!

Жена Комарина без раздумий ударила рукоятью подаренного на свадьбе меча о стену, выбивая макр из паза и передавая для подзарядки подруге, при этом успев присесть у оконного проёма и встретить на острие меча нового врага.

А затем пришла волна удушающего, отвратительного, приторного розового света, пронзая тело и душу, заставляя вывернуть желудок наизнанку. Всех скрутило в дичайшем спазме. Из глаз брызнули слёзы от боли и обиды.

Хельга, захлёбываясь волнами желчи, сквозь муть боли видела, как в оконные проёмы посыпались враги, как они заносили оружие над женщинами, как те не могли ничего им противопоставить. Над ней с Астой так же склонился один из врагов, скалясь безумной улыбкой и, кажется, пытаясь задирать им подолы платьев.

Где-то рядом из последних сил боролась сестра Комарина, вгрызаясь в горло врагу.

Рука Хельги сама потянулась к блокиратору на шее. В груди поднималась дикая волна жгучей ненависти, незнакомой, но такой необходимой сейчас. Эта ненависть очищала разум и вливала силы в тело.