Кодекс Крови. Книга VI

Проблемой для возможного союза было отсутствие аристократического достоинства у Ксандра, но этот вопрос, пожалуй, можно было решить и превентивно. Деньги в любом мире могли устранить если не все, то очень многие проблемы.

— Арсений, а где у нас можно раздобыть… — обратился я по кровной связи и замялся, не зная, как более точно описать свою просьбу.

— Даже любопытство взыграло, Михаил Юрьевич! От чего там у вас дар речи отшибло? — по-доброму пошутил кровник.

— Хм. Если попросту, мне нужно сделать одного весьма магически одарённого мужчину аристократом. Если не с титулом, то, возможно, из младшей ветви, но что бы это не привлекло ненужного внимания, — наконец, сформулировал я свой запрос.

— К-хм, — кашлянул Арсений. — Удивили, но не огорошили. Мы личность Гаврилы Петровича Виноградова так же создавали. Опыт есть. Но я так понимаю, семейные линии Комариных и Виноградовых мы использовать не можем?

— Не можем! — подтвердил я. — И более того, у нас есть некоторые сложности с фамилией. Нужно искать нечто схожее, возможно, в соседних странах…

— Фамилия соответствует дару? — уточнил Арсений.

— Да, маг призывает ледяных гончих и не только.

— Сообщу, как найду приемлемые варианты, — коротко попрощался кровник, а я в который раз с благодарностью подумал о старом бароне. Тщательно подобранная им команда работала как слаженный механизм даже через годы после его смерти.

Из размышлений меня вырвала фраза сестры, обращённая ко мне напрямую:

— Мне придётся выдавать себя за невесту принца Андрея перед датчанами?

— По легенде договор о помолвке ещё не был заключён, но его внимание и ваше совместное времяпрепровождение должны будут стать однозначным сигналом для Блаваленов, что ты неприкосновенна.

— Могу я быть телохранителем Кираны?

Вот и сейчас Ксандр подходил к вопросу безопасности сестры с практической точки зрения. Для охраны необходимо было его постоянное присутствие, и соседство принца охотника ни капли не смущало.

— Не вижу препятствий для этого.

— Тогда с вас артефакты на дистанционное воздействие, а с меня непосредственная защита, — подвёл итог беседе Ксандр. — Когда выезжаем?

— Уходим сегодня ночью, заглянем в Хмарёво и уже оттуда пойдём в Санкт-Петербург.

* * *

Но перед уходом необходимо было разобраться с ещё одним кандидатом в женихи. С наследником князя Ува, фамилия которого буквально означала «виноград» на итальянском языке, всё было очень и очень непросто. Его кровь тоже выложила мне его намерения. И хуже всего, что он не был каким-то уродом, извращенцем или падким на деньги типом. Микаэль был вполне себе вменяемым княжичем, ратовал за усиление рода, серьёзно относился к делам, получил неплохое образование, имел относительно адекватные моральные принципы и вполне неплохой потенциал в районе семёрки с ярко выраженным родовым даром. Под его рукой виноградники росли, словно грибы из-под дождя.

Ну а букет, кольцо и эффектное появление были издержками южной темпераментности.

Кирана с ним после снятия проклятия ещё не общалась, а сам он не набивался на встречу, особенно после моего возвращения домой. В понимании княжича руки следовало просить у мужского представителя рода, раз уж родители у нас погибли.

И вот сейчас этот горячий итальянский мужик во всю уговаривал меня отдать сестру за него замуж.

— Микаэль, вы должны меня понять! Я её ждать! Отвергать красавиц устать! Только ей обещан! Нам оракул предсказать. Моя судьба — вите русса, руса виноград лоза! И вот я здесь, она здесь! А замуж не хочет!

Итальянец расхаживал по кабинету, эмоционально жестикулируя. Передо мной в бархатной коробочке блестел перстень, весьма и весьма напоминающий адамантовый. Только вот я не понимал, откуда он мог взяться. Если адамант — металл, минимально собираемый богами, и наделяемый перстнем человек через него получал некие способности от покровителя, то почему артефакт такой ценности не на пальце у главы рода?

— Не драматизируйте, дорогой Микаэль. Мне уже донесли про ваши маленькие шалости в виде любовниц и наложниц, оставленных дома, — попытался я вернуть с небес негодования на землю практичности итальянца. — Поймите и вы, что Кирана не обычная аристократка, живущая балами, благотворительностью, семьёй и детьми.

— Я это… уже заметить, — сокрушенно покачал головой княжич. — Но она привыкнуть! У нас море, солнце, виноградники! У нас рай!

— Она не переедет в Италию как раз-таки по всем вами перечисленным причинам. Она любит холод, снег и лёд, а в тепле чувствует себя неуютно. Ну и в качестве вишенки на торте, она — глава рода, княгиня! — как маленькому втолковывал я Микаэлю невозможность их союза.

— И что? А я — будущий князь! За мной сила и дар рода, нам суждено быть вместе! И я — мужчина, она — женщина, её путь — следовать за мной!

М-да, что-то я поторопился насчёт адекватности итальянца. Может, надо было позволить Киране его скрутить с бараний рог разок, чтоб у него резко отпали все мысли про патриархальный уклад семьи?

— Микаэль, что конкретно напророчил вашей семье оракул? — решил зайти я с другой стороны.

— Лоза из Пьемонта и лоза с берега Чёрного моря сплетутся воедино в великой страсти и породить небывалую по силе гроздь, — с пафосом и на одном дыхании выдал Микаэль.

— И где здесь указано, что нужная тебе «лоза» — это именно Кирана? — обескуражил я княжича, по сути, простым вопросом.

— Ну как же… — он даже растерялся от моего вопроса и перешёл на итальянский, — русса вита дель Мар Неро. Я так ждать! Кирана — донна белиссима, палаццо на Чёрное море! Судьба!

— Микаэль, Османская империя — тоже Чёрное море, как и Румыния с Болгарией, больше, чем уверен, у них так же есть последователи Винограда. Почему же вы так усердно рассматриваете только нашу ветвь?

Тут ему парировать было нечем. Хоть я, к своему стыду, не изучал генеалогию Виноградовых и их связи с другими родами, имевшими единого покровителя, но что-то мне подсказывало, что последователи у Винограда имелись во всех субтропических странах. Напрашивался очевидный вывод, род Микаэля нуждался в деньгах и жаждал поправить собственное финансовое положение за счёт Кираны. Я уже готов был склониться к этому варианту, как итальянец произнёс:

— Я готов заплатить за неё выкуп! Сто миллионов!

К-хм… вопрос с деньгами отпал сам собой. Я всё мог понять: любовь с первого взгляда, страсть, похоть, но сто миллионов?

— Никогда не пытайтесь купить мою сестру! — раздельно с паузами произнёс я. — Худшего оскорбления вы не придумаете! А теперь прошу искренне ответить, почему именно она, если до вчерашнего дня вы даже не виделись?

Княжич побледнел и закусил губу, будто ему предстояло сообщить о чём-то постыдном. И я оказался недалёк от истины.

— На мне лежать проклятие, — его тихий голос и взгляд, опущенный в пол, сигнализировали об искренней скорби.

Я бегло просмотрел его кровь и с удивлением обнаружил проблемы в самом неожиданном месте… хотя, если брать в расчёт любвеобильность южных наций…

— Я любить… недолго… один юный белла, османка. Любить, но не взять в жёны, она злиться и пытаться умереть, а перед тем меня проклясть.

— Спасли? — на всякий случай уточнил я. Ибо настоящее посмертное проклятие усиливалось за счёт некротической энергии, в то время как выживший автор закреплял метку исключительно собственными эмоциями в пиковый момент, а они всё же были слабее смерти.