Кодекс Крови. Книга VI

Всё это Андрей фиксировал в памяти будто отстранённо, замечая самодовольный хохот Мадлен и недоумение в глазах отца, а ещё ужас на лице Кристиана Блавалена.

* * *

Комаро объявился довольно скоро, я даже не успел замёрзнуть, усиленно гоняя кровь по телу. Больше всего меня сейчас беспокоило даже не моё состояние, а отсутствие связи с Кираной. Вернее, связь не оборвалась, но сестра молчала, не отвечая на мои попытки докричаться до неё.

— Комаро, как… — начал было я, но был грубо прерван.

— Цыц! Не отвлекай, чтоб на напортачил! Я, знаешь ли, не каждый день таким занимаюсь! Сейчас как прикомарю тебе крылья вместо нижнего хобота, все вопросы мигом отпадут! Вместе с личной жизнью!

Я благоразумно заткнулся, вдруг осознав, что тело мне сейчас вполне могут вылепить из дерьма и палок.

А Комаро вдруг материализовался передо мной да так и шарахнулся в сторону, увидев моё нынешнее тело.

— Я знал, конечно, что ты — ещё та тварь… но чтоб такая страшная… — покровитель облетел меня по кругу и не удержался от комментария, даже забыв на время, для чего прибыл, — мать моя комариха, кто ж у тебя в предках-то был?

— Сирота — я, так что откуда сие великолепие понятия не имею, — честно ответил я, чуть приоткрыв собственное сознание.

— И ведь не врёт, — тяжело вздохнул Комаро, материализуя на лапе пузырёк с кровью. — Вот, у сестры твоей позаимствовал. Давай уже пробовать что ли…

Неуверенности в голосе покровителя было столько, что мне стало не по себе. Может, самому попробовать воссоздаться? Но Комаро уже сосредоточенно магичил или комарил, как он сам это обозвал.

Откупорив пузырёк, он вылил содержимое, и кровь тут же зависла в воздухе, расстилаясь словно скатерть перед богом. Тот прикрыл глаза и чуть водил жвалами из стороны в сторону, будто принюхивался к крови, а затем стал быстро-быстро шевелить лапками, создавая из мельчайших капель крови основные центры моего нового тела.

Я заворожённо следил, как из ничего по велению бога сотворялось вместилище для моей души. Оно прорастало костьми, покрываясь сетью кровеносных и энергетических каналов, следом проявились десятки километров нервов, по которым, вздрагивая, хаотично метались нервные импульсы ещё не до конца ожившего тела. Бутонами цветов раскрывались основные жизненно важные органы, а затем они скрылись за нарастающими мышцами, в конце концов, покрывшись бледноватой кожей, на которой то тут, то там проявилась сетка ранее приобретённых мною шрамов.

Я невольно перевёл взгляд ниже и с облегчением увидел, что про «хобот» Комаро тоже не забыл. Оставались последние штрихи, когда покровитель вдруг раскрыл глаза и выругался:

— Да что ж за семейка-то неугомонная! Только что же чуть не сдохла, а всё туда же! — не успел я уточнить, что он имеет в виду, как бог продолжил: — Тело я создал, для попадания обратно могу разве что пинка дать!

— Спасибо, я сам! — подставил я лапы под падающий наземь дубликат собственного тела.

Стоило нам соприкоснуться, как моё сознание просто-таки швырнуло обратно в человеческую ипостась. Я думал, превращение как-то по-другому происходит, мягче что ли.

— Радуйся, что вообще произошло, — тут же отреагировал Райо. — Некоторые могут и по несколько лет в одной ипостаси ходить, а ты туда-сюда прыгаешь не хуже блохи. Ой!

«Интересно, это „ой“, произносимое эргами, интернационально?» — мелькнула у меня непрошенная мысль, а дракон вдруг забеспокоился:

— Даже если ты сейчас в чём мать родила, я снимаю купол! Тебе стоит это видеть!

* * *

Принц судорожно пытался вспомнить, который из находящихся на нём артефактов можно отдать княгине, чтобы попытаться её спасти, но с прискорбием осознал, что ни один из них не подходил бы из-за персональной настройки на своего носителя.

А затем, когда казалось, что надежды для Кираны не осталось, одновременно произошло два события: волк в прыжке повалил на каменный пол королеву Дании, издав той прямо в испуганное лицо яростный рык, а княгиню принялись обвивать взявшиеся из ниоткуда виноградные лозы.

Хватило всего нескольких секунд, чтобы девушка исчезла в коконе, королева охрипла, сорвав голос, а Искандер Кёпеклери вернулся в человеческую ипостась.

Если до этого у Андрея ещё были какие-либо сомнения в личности Ксандра, то после подобного перевоплощения все они отпали сами собой. Если ему не изменяла память, то именно способность становиться аватарами для своего покровителя была основной для рода османских султанов из рода Куртов, что в переводе с турецкого означало буквально «волк».

Сейчас же Ксандр продемонстрировал ни что иное, как волчью боевую ипостась, которая даже больше была присуща скандинавскому роду Ульвов, поклоняющемуся Безумному Фенриру.

Нечто похожее на понимание и благоговейный страх промелькнуло в глазах Кристиана, пока он помогал кузине подняться на ноги. Мадлен хрипела, обвиняя османа во всех грехах и грозясь отомстить, после чего Ксандр обнажил удлинившиеся клыки и чётко и раздельно произнёс прямо ей в лицо:

— Я не рус! Я прямо сейчас перегрызу тебе глотку за попытку убийства моей невесты, и никто меня не остановит!

Андрею ничего не оставалось, кроме как криво усмехнуться, гарем у Кираны подбирался весьма своеобразный. Отцу с его мечтами о тихом подчинении Виноградовых придётся слегка подвинуться. И, судя по его лицу, он это прекрасно понимал. А вот Мадлен инстинкта самосохранения явно боги недодали при рождении, ибо по-другому объяснить сказанную её дурость Андрей просто не смог:

— Сдохнет твоя княгиня или останется уродкой на всю жизнь, — проклекотала королева. — И поделом! Нечего чужих мужчин уводить!

— Она не умрёт, а вот ты… умрёшь и очень скоро, — не только слова, но и взгляд Ксандра обещал Мадлен скорую смерть. Сказано это было столь искренне, что Андрей не сомневался, мужчина сам озаботится сокращением срока жизни неугомонной королевы.

— Как ты смеешь мне угрожать, сучёныш?! Мне, датской королеве, какой-то подзаборный приблудный щенок? — карканье Мадлен переходило все мыслимые и немыслимые границы.

И если Андрей с отцом был связан по рукам и ногам дипломатическим протоколом, то горячий нрав османов был известен далеко за пределами их страны. Не хватало ещё, что бы Ксандр убил Мадлен на их территории. Но осман удивил Андрея. Сделав парочку глубоких вдохов и выдохов, он абсолютно спокойно произнёс:

— Её вылечит Виноград, а вот вылечит ли тебя твой Синий кит, ещё вопрос.

И будто в подтверждение его слов кокон из виноградных лоз расплёлся, являя взглядам присутствующих абсолютно здоровую и бесконечно злую княгиню Виноградову.

Королева же поперхнулась на вдохе, как и все остальные, стоило Киране произнести следующие слова:

— Я, Кирана, княгиня Виноградова и графиня Комарина, обвиняю тебя Мадлен Блавален, королева Дании, в нарушении древних законов и попытке убийства. Собственной кровью я взываю к Винограду и Комару и прошу подтвердить законность и справедливость моих притязаний, вызывая на смертельный поединок Мадлен Блавален!