Кодекс Крови. Книга VIII
Шрифт:
Песец!
Сегодня был день из ряда вон выходящий. Дмитрий Фёдорович Медведев не успел разобраться с внезапной атакой иностранного ментатора в императорской лечебнице, как к нему на приём пожаловал граф Комарин.
«Не иначе как на его болотах последняя тварь изнанки сдохла, что он сам ко мне явился, — хмуро и с некоторым злорадством размышлял Дмитрий Фёдорович, маринуя столь нелюбимого графа в приёмной. — Ничего, не переломится!»
Когда отведённые приличиями полчаса вышли, он дал знать секретарю, что можно просить гостя.
Граф вошёл с хмурым выражением лица, что
— Чем обязан вашему неожиданному визиту, Михаил Юрьевич?
Граф присел напротив, задумался на добрую минуту, но всё же начал разговор:
— Дмитрий Фёдорович, скажите, а у вашей службы датский ментатор Густав Ильдер случайно не проходит в разработке?
Глава имперской безопасности нахмурился не хуже того же Комарина.
— Вы не находите, что работа вверенного мне подразделения находится вне зоны ваших интересов и компетенций?
И вот здесь Комарин его изрядно удивил.
— Дмитрий Фёдорович, я знаю, что у нас вами отношения несколько не складывались в прошлом, но сейчас хотел бы говорить откровенно и без политесов.
Далее шло краткое изложение фактов, относящихся к Густаву Ильдеру, и соображений самого Комарина по этому поводу. Надо сказать, достаточно здравых соображений.
— И завершился наш визит принятием вассальной присяги от датского ментатора. Вот я и хочу понять, вам или ещё кому-то я случайно перешёл дорогу. Каюсь, отказаться от такого подарка судьбы, как добровольная клятва ментатора такого уровня, было выше моих сил.
Дмитрий Фёдорович раздумывал несколько минут над услышанным. В том, что Комарин из этой ситуации выйдет с прибылью, он уже и не сомневался. Да и положа руку на сердце, сам бы подсуетился, если бы это было делом рук его службы. Но нет… вариант с вербовкой такого перспективного мага почему-то они проворонили. Кто-то успел сработать раньше. И вот это уже было интересно не только Комарину, но и самому Медведеву. В зависимости от целей нервный срыв датчанина можно было расценить и как вербовку, что и подумал Комарин, так и теракт, что и могло бы случиться, если бы ментатора не успокоила датская эмпатка.
Заключению Светланы Подорожниковой Медведев верил. Если она рассмотрела последствия вмешательства, то они там были. Да и наблюдения Комарина тоже имели под собой зерно истины. Насколько знал Дмитрий Фёдорович, ментаторы и менталисты в основном весьма флегматичные и уравновешенные личности, привыкшие держать себя в руках. Даже с учётом трёхлетней болезни дочери датчанина не так легко было спровоцировать на срыв.
— Умеете вы, Михаил Юрьевич, из вполне понятного дела сотворить детектив, — со вздохом признал Медведев правоту слов гостя. — Густав Ильдер не находился у нас в разработке, а это значит, что у вас во врагах для разнообразия буду ходить не я.
— Очень жаль, — произнёс Комарин, а глава имперской службы безопасности просто-таки опешил от подобного заявления, не зная, что ответить. — Не смотрите так на меня, Дмитрий Фёдорович. Просто вы в качестве врага мне гораздо предпочтительней, ведь у вас есть моральные принципы, и вам знакомо понятие чести, чего не скажешь о неизвестных.
Медведев смотрел на хмурого графа, впервые задумавшись, а смог бы его сын, Николай,
вот так же здраво рассуждать, ориентироваться в обстановке и лавировать в пучине интриг, оставшись совсем один без поддержки рода? А ведь они одного возраста.— Дмитрий Фёдорович, раз уж Густав Ильдер — теперь мой вассал, каково будет наказание за содеянное? — вновь заговорил Михаил.
— Если приобщите к делу доказательства постороннего влияния, то, скорее всего, отделаетесь вирой. Борис Сергеевич выжмет из вас по максимуму и за оборудование, и за артефакты. Может, ещё и компенсации особо пострадавшим выпишет. Ещё радуйтесь, что нет летальных случаев.
— Не поверите, но радуюсь. Я же сам там в этот момент находился.
Они ещё недолго поговорили на тему инцидента, после чего Комарин ушёл, предварительно искренне поблагодарив за уделённое время. Сам же Дмитрий Фёдорович впервые словил себя на мысли, что ему не хочется швырнуть вслед гостю чем-то тяжёлым. Теперь оставалось выяснить самую малость, кто организовал срыв ментатора и с какой целью.
Его Святейшество Альб Ирликийский лютовал. В таком состоянии он, в отличие от большинства своих братьев, не ругался и не кричал. Напротив, его голос сочился благостью и становился заметно тише, словно он боялся спугнуть будущую жертву громкими возгласами.
— Скажи мне, Серв, как так вышло, что, отыскав след Кровавого, вы всё ещё не притащили его к моему престолу?
Его Святейшество убрал скальпель и осторожно промокнул тканью только что вырезанный символ веры на груди девушки, привезённой из глухой деревни на очищение от скверны. Девица уже даже не кричала, лишь сипела сорванным горлом и зажмурила глаза, чтобы не видеть своего мучителя.
Осталось вырезать ещё дюжину символов по всему телу привязанной к алтарю грешницы, и тогда можно будет как следует поразвлечься.
Альб омыл руки в воде с эфирными маслами и тщательно вытер о белоснежную салфетку. Нужно было дать грешнице поверить, что экзекуция завершена, тогда она выдержит следующий этап «очищения» и не умрёт, как предыдущая на алтаре, лишая Его Святейшество долгожданного удовольствия.
— Серв, я всё ещё жду твоего ответа.
Паладин сделал решительный шаг вперёд и припал на одно колено, протягивая свиток с пояснениями.
Альб развернул бумагу и бегло оценил причины.
«Мы сопоставили эхо души Кровавого с его предыдущим эхом. Судя по зафиксированным изменениям, он переродился в одном из миров, поглощённых скверной. Подобное притягивается к подобному. Там следы Кровавого теряются, скрытые кем-то из местных покровителей. Засечь эхо мы можем лишь при разрыве ткани миров, но кровавый осторожен. Мы ждём разрывов с его участием, чтобы определить его точное местоположение и захватить во славу Его Святейшества Альба Ирликийского».
— Что ж, Серв, не разочаруй меня. Носители скверны не должны уйти от кары из рук моего самого верного паладина, — улыбаясь, Альб обмакнул пальцы в крови девушки на алтаре и нанёс воину Рассвета знак благословления на лоб. — Это тебе для должного везения и старания.
Серв бухнулся на колени в знак признательности, уткнувшись лбом в пол.
«Ничего. Больше века ждал и ещё немного подожду. Если он решил, что ублюдок из детского приюта сможет меня переиграть, то он сильно ошибся».