Кодекс Суперзлодея
Шрифт:
— Так точно. Но только по отцовской линии. По линии матери всё в порядке!
— Хм, — он подавился готовыми сорваться словами и снова уткнулся в паспорт. — А твоя мать… — оборвал он невысказанный вопрос, пытаясь остаться вежливым и проверить возможности кандидата.
— У неё была спонтанная инициация во время родов. Ну, когда над роддомом как раз взорвался Кусака, — самурая передёрнуло от упоминания неофициального прозвища главного архидемона нового японского пантеона.
— Понятно. — он возвращает мне паспорт вместе с чёрным пластиковым прямоугольником, размером с игральную карту. По размеру
— Благодарю. — освобождаю место в очереди и иду в свою аудиторию.
Никакой информации, куда идти нигде нет. Зато об этом подробно написано на сайте академии. У меня-то ещё из первой несуществующей жизни прописана привычка обо всём заранее искать информацию в интернете. А тут он не настолько сильно развит. Просто у людей, в чьей реальности тут и там бродят монстры, меньше интереса сидеть в виртуальной реальности. Ну, за исключением фанатов героев и злодеев. Эти только на их форумах и живут полной жизнью.
Кстати, надо будет потом посмотреть, что пишут о смерти клоуна. Так, мне сюда, аудитория G9.
— Пожди… те, — оборачиваюсь, ко мне идёт девушка с телефоном в руке.
Похожа на японку, но по манере держаться, скорее американка. Раньше таких здесь за настоящих японцев не считали, но теперь, когда в их бывшей столице больше сорока процентов иностранцев, большинство японцев, по крайней мере местных, даже гайдзинов принимают за своих. Если, конечно, у них есть гражданство свободной зоны. Хотя тут тоже есть нюанс. Для остальных японцев все жители Нью-Токио уже не совсем японцы, несмотря на расовые признаки. Но, честно говоря, местных их мнение мало интересует. Тем более что мы, можно сказать, живём в Столице Мира, а они в глубокой провинции.
— Простите, — вежливо кланяется, — меня зовут Хагивара Киоко.
— Очень приятно. Я — Волков Акиро, — представляюсь на японский манер, кланяюсь, но не так низко.
При неофициальном представлении я говорю имя, потом фамилию. Но, когда мне представляются по-японски, вежливость требует ответить так же. Нет, если бы у меня и имя было русским, то порядок был бы не важен, но сейчас правильно именно так.
— Ещё раз простите, что так бесцеремонно подошла…
Делаю останавливающий жест.
— К сожалению, у нас мало времени для обстоятельной вежливой беседы. Я так понимаю, что вы не знаете в какую аудиторию идти, а все остальные либо носят клановые гербы и идут с таким видом, что к ним и подойти страшно, либо растерянно ходят по коридорам в поисках подсказок. А я не отношусь ни к одной из этих категорий, и вы решили спросить меня, куда идти. Правильно?
— Я спрашивала у клановых, — пробурчала недовольно Киоко, — они говорят: «Смотри на сайте». А тут сеть не ловит! — она возмущённо потрясла айфоном.
Ну, точно из Америки приехала.
— Это же экзамен, — смотрю на неё как новые ворота на барана, — здесь телефоны запрещены. То есть, носить-то с собой можно, но их всё рано глушат.
— Эм… — что-то она покраснела.
— Не переживайте, я помогу. Посмотрите на свой номер, — поднимаю карточку и показываю, где он находится. — Аудитории рассчитаны на сто человек. Так что отбрасываем две последние цифры, к оставшимся прибавляем единицу.
А потом заменяем первую цифру на соответствующею ей букву латинского алфавита. Понятно?— Да! Спасибо огромное, — кланяется и убегает. За нашим разговором следили несколько растерянных человек, поэтому пояснял я довольно громко. Они тоже вежливо поблагодарили, и я прошёл в свою аудиторию. Один из них вошёл следом.
— Я Генрих Борг, — представился шёпотом европеец, чуть выше меня с длинными, связанными в хвост синими волосами, — спасибо.
С цветом волос тут часто непонятно. То ли стойкая алхимическая краска, то ли генетические особенности конкретной семьи. Обычно аристократы щеголяют причёсками странных расцветок, вызванных побочным результатом использования семейной магии. Ну а простолюдины подражают им. Или используют своё право на свободу самовыражения.
Раньше в Японии с этим было строго. В государственных школах учиться могли только люди с чёрными волосами. Точка. Все остальные, с иными расцветками верхнего волосяного покрова могли посещать японские школы исключительно в аниме. Ну или ходить в частные школы для аристократов. Но после широкого распространения этих мутаций, связанных с поглощением маны, законодательство пересмотрели.
Кивнул синеголовому, оглядывая класс. Две трети одноместных парт уже заняты, и мы сели за ближайшие свободные. И тут я увидел, как Борг кладёт в правый верхний угол стола свою карточку, и она мигает зелёным светом.
А об этом на сайте ничего не говорилось. Оглядываю свою парту и вижу еле заметное, не толще миллиметра, прямоугольное углубление, подходящее по размеру, выданной карте. Кладу её туда, она вспыхивает, и доносящийся из коридора шум исчезает. Активировался полог тишины. Выходит, каждая парта, это отдельный артефакт. Неудивительно, что цена обучения тут так высока.
После продажи моей однушки якудза, плюс то, что оставила на моём счёте мама, мне хватило на приличную старшую школу и осталось на оплату этой академии. Но только при условии, если я войду в топ сто и получу пятидесятипроцентную скидку. В ином случае придётся поступать в школу авантюристов в русском районе.
Хотя, почему именно в русском? Своей квартиры у меня теперь нет, а с той, что я снимаю на окраине Москва-Сити, всё равно придётся съезжать…
Из своего кокона тишины наблюдаю, как постепенно заполняется аудитория, потом в неё входят несколько студентов с красными повязками на рукавах и выводят из класса всех, кто сидел за неактивированными партами. Таких набралось четырнадцать человек, что ошиблись с классом.
Никто на их место не пришёл. Нам, а нас оказалось человек восемьдесят, те же студенты, похоже, из дисциплинарного комитета, раздали ручки и листки с вопросами.
Пять листов, на каждом десять вопросов. Сначала взял самый лёгкий, с математикой. Всё по школьной программе. На девять вопросов даны по шесть вариантов ответов. Ответил легко, а десятый вопрос вариантов ответа не имел. Он предлагал объяснить своими словами, почему нельзя делить на ноль. Я знал два ответа, физический — потому что получится бесконечность и математический. Поскольку это был листок с математическими вопросами, выбрал его.
Написал, что, если Х/0=Y, следовательно, Yx0=Х, что невозможно.