Кое-что о лампочках и деревьях

– Нет, – ясно и внятно сказала вдруг Мадлен.

Артур вскинул на нее недоуменный взгляд, но Мадлен будто ничего и не сказала – как и до того, она вяло водила смычком по струнам: «Бу-у-у-у-у-у…»

– Ты меня слышишь, Мадлен? – спросил мистер Клокворк, но женщина по-прежнему его не замечала.

Продавец шестеренок с тоской опустил голову, и его взгляд упал на стоявшую в снегу у стульчика шляпу. В ней не было ни одной монетки.

– Очень красивая мелодия, – сказал Артур. – Такая печальная и… Погоди! У меня же было пару пенсов!

Он нырнул рукой в карман сюртучка, забрался в дыру и вытащил завалившиеся за подкладку монетки. Наклонившись, он положил их в шляпу и при этом не заметил, что с монетами туда перекочевал клочок какой-то бумажки.

– Хорошего вечера, Мадлен.

Женщина не ответила.

Артур Клокворк развернулся и направился дальше по улице, туда, где лежал квартал Странные Окна, туда, где он жил.

Продавец шестеренок знал, что обреченность, которая им овладела, – это всего лишь дурная изнанка всеобщего праздничного настроения, что как только время перевалит за полночь и этот, как сказал Бикни, прокопченный год умрет, город снова станет злобным и угрюмым, все снова будет как прежде. Нужно только подождать – и скоро наступит привычная жизнь, когда просто не задумываешься о том, чтобы высунуть голову из своей канавы.

Вслед мистеру Клокворку, словно с осуждением, гудели трубы: «Буууууууууууууу»…

***

Бикни брел вдоль стены парка Элмз. Горбатые фонарные столбы нависали над переулком, скамейки были засыпаны снегом, из сугроба торчала чья-то застывшая рука – кто-то замерз насмерть.

При этом никто ничего не замечал, хотя буквально в двух шагах от покойника со своим сундуком стоял уличный кукловод в костюме Человека-в-красном (тяжелой алой шубе с белой меховой оторочкой и колпаке) и показывал сгрудившимся зрителям праздничную пьеску: марионетки в виде людей-кротов пытались похитить Новый год, а им противостояли храбрый мальчик Джером и его лучшая подруга Бекка.

– Мы похитим ваш праздник! – скрипел кукловод, озвучивая одного из людей-кротов. – Мы выберемся из дыры в полу и украдем все самое доброе и светлое, что вас окружает, затащим в свои норы в Под-городе! Берегитесь! Берегитесь!..

Люди-кроты… старая городская легенда, в которую никто особо не верил, кроме, разве что, самых наивных личностей. Такой личностью была и бабушка Бикни. Она уверяла его когда-то, что люди-кроты в действительности существуют и что они обретаются в черных глубинах под Габеном. Помнится, его так пугали эти истории, что он не мог заснуть, ожидая, что вот-вот из подпола выберется человек-крот и затащит его в свое логово.

Бикни давно уже не пугали люди-кроты – чем он становился старше, тем сильнее его пугали просто… люди.

Бросив короткий угрюмый взгляд на кукольное представление, Бикни прошел мимо, обхватив себя за плечи и опустив голову. Его терзали сомнения: а не сглупил ли он? Может, все-таки стоило украсть игрушки у той девочки?

Кто-то внутри, суровый и прагматичный, как стучащая по рельсам колесная пара локомотива, талдычил, что зря он спасовал, что у него была прекрасная возможность добыть игрушки и что он еще ой как пожалеет, что упустил ее.

Надорванный и вместе с тем писклявый кашель, раздавшийся сбоку, вырвал Бикни из гнетущих мыслей. Он поднял голову и увидел крошечную фигурку, мерзнущую в закутке возле парковой решетки. Мальчишка походил на припорошенную снегом тряпичную куклу. Он сидел на крошечной табуреточке, рядом стояли его неизменные спутники – небольшая коробка и стопка ржавых жестянок с ваксой.

Свое прозвище Щербатый Билли получил из-за того, что зубов у него было меньше, чем дырок между ними: одни зубы, молочные, выпали сами, другие ему выбили прочие уличные мальчишки и злобные полицейские. Билли было то ли пять, то ли шесть лет, то ли одиннадцать – Бикни не особо разбирался в детском возрасте, а мальчик и сам не знал, сколько ему лет.

– О, ты перебрался к парку, Билли! – сказал Бикни, подойдя. – Неужели мистер Гун тебя прогнал?

– Не-а, – хрипло ответил мальчик. – Мистер Гун хороший – он дал мне свои перчатки.

Билли продемонстрировал Бикни большущие темно-синие перчатки и продолжил:

– Я просто думал, тут будет кто-то, кто захочет почистить башмакс. Но полеты скоро отменят, и люди злые. Никто не хочет чистить башмакс!

– Сочувствую.

– А ты, Бикни? – спросил натиральщик обуви. – Стащил уже башню с часами?

– В процессе, в процессе… – Бикни пошарил по карманам своего облезлого зеленого пальто и, выудив из одного надгрызенное имбирное печенье, протянул его мальчишке.

Жуя сухое безвкусное печенье, Билли пожаловался:

– Плохие дни! Совсем никто не натирает башмакс. Снег идет и снег под ногами. Зачем натирать башмакс, если он все равно сразу же грязнулится.

– Тогда зачем здесь мерзнуть? Иди домой.

Билли обретался в котельной на Угрюмой улочке. Он забирался туда ближе к полуночи, когда тамошний кочегар мистер Кокридж засыпал, забывшись, с бутылкой сливовой настойки в руке. И пусть место это было не лучшим для ребенка, но там хотя бы было сухо, тепло, почти не объявлялись крысы (по четным дням недели), а пьяный кочегар мог проспать подряд дюжину часов.

– Мистер Кокридж велел нос не ткнуть в котельную, – грустно ответил мальчик. – Сказал, что если нет денег, то нет и подстилки у котла. Злющий бормотун.

Бикни понимающе вздохнул – найти ночлег в этом городе, если у тебя в карманах сквозняки отплясывают, очень трудно – ему ли об этом не знать.

– Можешь попытать счастья на чердаках неподалеку от Бремроук. Там есть сухие закутки.

– Не-е, там всема заправляют Длинный Финни и его свора «Облезлые Хрипуны».

Бикни нахмурился.

– Если тебя кто-нибудь из них тронет, скажешь Длинному, что Бикни его лично выловит за шиворот и уши ему надерет, а потом еще насыпет раскаленных угольев в карманы.

– Ты добряк, Бикни, – прошамкал мальчишка. – Но Длинный шныряет на подачках у мистера Киттона. А с ним лучше даже слухом не встречаться.

– Это да, – буркнул Бикни. – Братство Крысоловов – опасные парни. Но и на них управа найдется.

– Это кто?

– Ну, не знаю. Братство Кошколовов, какое-нибудь…

Билли было рассмеялся, но его смех перерос в жуткий кашель.

– А ты, Бикни, куда идешь? – перевел тему мальчик, откашлявшись. – Ищешь карманы толстяков?

– Артур тут затевает праздник, – угрюмо сообщил Бикни. – И я ищу игрушки… ну, украшения на праздничное дерево.

– Это что? Это как? – пораженно пролепетал мальчишка. – Как у настоящих людей?

– Ну да.

– А зачем?

– Не знаю, – признался Бикни. – Артурова причуда. Сказал, все заслуживают праздника, и мы тоже.

– Не-е, мы – не-е. – Мальчик потер руки в здоровенных перчатках. – Кушать хочется.