Кофе в бумажном стаканчике

— Мы за продуктами?

— И за продуктами тоже. Пойдем. Надо немного развеяться. Такое ощущение, будто меня сквозь жернова пропустили.

Они молча направились к сверкающему огнями зданию, Сергей взял ее под руку, прижал локоть к себе, словно боялся потерять среди скопления машин. В этот трудный вечер им действительно необходимо было побыть среди людей.

Знакомство с родственниками мужа произвело на Надю крайне удручающее впечатление. Ее будто облили липкой черной смолой, от которой теперь невозможно было отмыться. Ну, почему так все сложно? Почему нельзя признать право близкого человека поступать так, как ему хочется? Впрочем, ее право ее тоже вряд ли будет признано с воодушевлением, но об этом она решила пока не думать. Во всяком случае, такого отвратительного приема ее родители Сергею точно не устроят.

В торговой галерее играла новогодняя музыка, сверкали елочные игрушки, румяные Снегурочки и Деды Морозы раздавали сувениры. Сергей предложил выпить кофе, и они заняли один из столиков в ярко освещенном фойе под переливающимися серебром и золотом инсталляциями, свисающими с высокого купола. Усаживаясь на мягкий диван в своем новом кашемировом пальто, Надежда подумала, что все очень плохо. Эта непривычная одежда пока не для нее, новая жизнь — тоже. Видимо, лицо ее выдало, потому что Сергей начал оправдываться.

— Я ожидал чего-то подобного, но не знал, как это произойдет. Бабуля заменила мне мать и теперь ждет, что я буду послушно следовать ее указаниям, причем безоговорочно. Именно поэтому я просил тебя выйти замуж за меня так быстро — объяснять ей что-либо бесполезно. Теперь тебя это не должно волновать, я сам решу свои семейные вопросы.

— Ты не сможешь жить с ними в ссоре, это твоя семья. И, хочешь ты этого или нет, но меня это тоже касается. Возможно, нам с тобой не так много отпущено времени.

— Ты о чем?

Взгляд его стал настороженным, неприязненным, будто он заранее знал, что она хочет сказать, но решил удостовериться в своих предположениях. Надя пожала плечами, посмотрела в сторону. Ей было страшно произносить эти слова, но она себя преодолела.

— Ты же понимаешь, что они всеми силами будут стараться нас разлучить? Ты пошел против их воли, и это тебе никогда не простят.

Сергей тяжело вздохнул.

— Ну, Милочке я глубоко безразличен. У дедули наука. А с бабулей я еще буду разговаривать. Уверен, она поймет. И, возможно, смирится.

— Ладно, давай не будем печалиться. Я тоже думаю, что со временем она тебя поймет, — про себя Надя с отчаянием подумала: «Если ты сумеешь под таким давлением сохранить свою любовь ко мне».

Словно почувствовав ее безысходные мысли, Сергей вдруг улыбнулся.

— Я хочу тебе сделать подарок на Новый Год.

— Зачем? Ты и так уже потратил на меня уйму денег, надо остановиться.

— А сейчас потрачу еще больше.

Он повел жену в магазин мехов и попросил примерить легкую норковую шубку. Она наотрез отказалась, уверенная в том, что такая баснословно дорогая вещь не сможет заменить решение возникшей проблемы. Его предложение показалось ей фальшивым — будто он решил откупиться и загладить вину. Сергей молча отдал шубку продавщице, вывел Надю из магазина к анфиладе, усадил на скамью, сел рядом.

— Послушай, милая, купим мы эту шубку или не купим, ничего не изменится. Дело ведь не в этом, неужели ты не понимаешь?

— А в чем?

— В том, что я очень хочу ее тебе купить, вот в чем. И у меня есть деньги. Если бы их не было, я бы тебя сюда не привел, подарил бы байковый халат, например, или тапочки.

— Куда я пойду в такой дорогой шубке?

— В институт, моя радость. Впереди еще два месяца зимы. И твоим родителям я хочу тебя представить во всей твоей красоте, ты это заслужила.

Надя, прижав руки к лицу, обреченно заплакала, плечи ее горестно задрожали.

— Ты что? — он обнял ее, прижал к себе, стал вытирать слезы.

— Мне так плохо, Сергей, я боюсь тебя потерять!

— Ну, после такого вечера это немудрено. Я сам теперь всего боюсь. А знаешь, давай бояться вместе! Это как-то веселее! А?

Надя улыбнулась сквозь слезы.

— Ну вот, уже лучше. Молодец!

Шубку они в этот вечер все-таки купили — светло-коричневую, невесомую, невозможно мягкую.

…Вечером, в теплой спальне, Сергей и Надя, обнявшись, лежали и долго разговаривали. Куда-то далеко отодвинулись, почти исчезнув, Марк, бабуля и гостиная с хрустальной люстрой. Послушно отползла в сторону нависшая над ними беда, затаившись на неопределенный срок где-то за пределами мало обжитого дома. Но осталось острое чувство глухого одиночества, словно их навсегда бросили одних на необитаемом острове.

— …Знаешь, я не думал, что будет так печально. Мне кажется, что меня предали.

— Почему, мой родной? Ты же знал, что так будет.

— Я еще раз почувствовал, что им до меня, на самом деле, нет абсолютно никакого дела.

— А бабуля? Что она тебе сказала?

— Она смертельно обиделась, что с ней не посоветовались. Я до последнего момента наивно надеялся, что свои личные дела могу решать сам, а сегодня понял, что она не хочет меня отпускать.

— Зачем ты ей нужен, из-за денег?

— Нет, она привыкла контролировать каждого из нас, это ее способ существования, она по-другому уже не может.

— Но это жестоко!

— Да, моя маленькая, жестоко, но действенно. Именно так она заставила в свое время деда сделать карьеру. Сейчас она думает то же самое проделать со мной.

— Ты позволишь?

— Нет.

Надя обняла его и очень нежно поцеловала в колючую щеку, Сергей ответил ей, прижал к себе. Откинув прочь все ужасное, что случилось за этот долгий вечер, они с головой окунулись в свою страсть, открытые друг перед другом до такой степени откровенности, которую может подарить только настоящее чувство. А потом морозная зимняя ночь укутала их спасительным покрывалом снов, в которых, наконец, растворилась неимоверная тяжесть пережитых обид.

Оставшиеся до Нового Года дни молодожены каждый вечер выезжали в город, вместе гуляли по освещенным желтыми фонарями ночным проспектам, покупали деликатесы и яркие разноцветные игрушки. На елочном базаре они выбрали двухметровую ель и вместе установили в гостиной. Сергей немного растерялся, когда увидел ее в углу — пушистую, праздничную, совершенно не вписывающуюся в элегантный интерьер. Это была первая новогодняя ель в этом новом доме, и она привела его в какое-то неосознаваемое недоумение, настроив на праздничный лад. Сверкающие шары и серпантины, слоники, кони, мишки, блестящий ниспадающий дождик — все казалось Наде волшебным. И не было уже никакого сомнения, что обязательно под Новый Год, когда они с мужем беззаботно уснут, тихо появится личная Надина фея, и нашепчет ей на ушко что-то очень хорошее, что непременно сбудется.