Кофейня мадам Мирабель

Я улыбнулась и с чувством удовлетворения покинула лавку. Время близилось к обеду, я устала и сильно проголодалась, а потому уверенно направилась к ближайшему ресторанчику с яркой вывеской и стеклянным фасадом.

На небе было ни облачка, светило солнце. Теплый ветерок ласково перебирал мои темные локоны и гладил лицо. Настроение немного улучшилось. Предвкушая вечерний разбор покупок и их установку, бодро шагала к дорогой ресторации. Неожиданно сбоку – вывернув из-за угла, мелькнули мужской и женский силуэты. Не успела это подметить, раздался знакомый женский голос:

– Бель… это ты?

Вздрогнув, встала посреди тротуара и медленно повернула голову направо.

– Мама? – Шепнула я и нахмурилась. – Отец?

На угрюмых лицах стремительно приближавшихся родителей Мирабель стыли негодование, осуждение и злость.

Глава 13

– Дочь, ответь, ты нас избегаешь? – Ледяной голос отца всколыхнул в душе безотчетную волну забытой оторопи.

Бель с самой юности боялась этого сурового, скорого на расправу человека и всегда ему подчинялась. Даже сейчас, спустя время – я уловила отголоски ее противоречивых чувств, смешанные с яростью и неприятием. Девушка так и не простила мсье Энтони Хоффу предательства и жестокости.

– Что ты, отец, - не менее ледяным тоном, вздернув подбородок, ответила я. – Я вся в делах, совсем потеряла счёт времени.

На лице мамы мелькнуло искреннее удивление. Привыкшая видеть Бель – безропотной и послушной, она с тревогой покосилась на грозно взиравшего на дочь отца.

На морщинистом мужском лице, украшенном аккуратно постриженной бородкой, не дрогнул ни единый мускул.

– У тебя много дел?

– Верно, - я еще заметней расправила плечи, придавая своей осанке благородства и уверенности.

– Не те ли это дела, что связаны с позорным разводом?

– Именно.

– Как ты могла, Мирабель? – Наседая, рявкнул отец. – Мы подыскали тебе такую великолепную партию, как герцог, а ты не оценила и взялась рушить свой брак, неразумная девчонка.

– Всё давно было разрушено, - парировала сквозь зубы с гордым видом. – Веймаер мне изменял, пичкал снадобьями и отварами, от которых в голове гулял туман, и дождаться не мог моей кончины.

– Что за ересь? – Взорвался отец, стискивая кулаки до нервной дрожи и на силу удерживаясь от желания влепить непокорной дочери пощечину.

– Энтони, тише, - нас потревожил шепот матери.
– На нас все смотрят.

Вокруг действительно сновали прилично одетые мадам и мсье; косились через плечо и что-то тихо обсуждали.

– Энтони, Мирабель, предлагаю успокоиться, зайти в ресторан и пообедать, - робко, боясь осуждения мужа, опять подала голос мать девушки.

– Да, - резко отрезал мужчина, отводя от меня жуткий взгляд. – Идем в ресторан. Дочь, ты с нами. Поговорим за обедом.

– Мне не о чем с вами разговаривать, - холодно произнесла, не желая обедать в компании людей, для которых с самого рождения являлась разменной монетой.

– Бель, доченька, мы не виделись почти два года. Я очень соскучилась. И папа тоже, - со всхлипом молвила женщина, когда я не подумала идти к ближайшему ресторану с алой вывеской. – Неужели ты откажешь нам в такой малости, как совместный обед?

Чуть слышно скрипнула зубами. Начинается. И отвертеться от обеда с её неприятными родителями абсолютно нет никакой возможности.

– Полчаса, - процедила раздраженно и под горящие негодованием взгляды первой вошла в уютное и неприлично дорогое заведение.

Полдень сыграл против меня. Все столики были заняты гостями, пришлось довольствоваться единственным свободным – в самом центре зала, где любое слово и жест привлекали внимание официантов и других посетителей.

– Добрый день, мадам, мсье. Чего изволите? – К столику подошел официант, едва мы устроились на мягких стульях.

– Утиный паштет, салат и гренки, а на десерт черничный пирог и кофе, - сказала мама, после чего заказ озвучил отец.

– Мадам? – Тот обратился ко мне.

– Овощной салат, запеченную рыбу и чай, - ответила, передав ему меню в жесткой обложке. Парень кивнул и исчез.

– С каких это пор ты стала предпочитать рыбу? – Удивился отец.

– С тех самых, как вышла замуж, - огрызнулась, взмахивая белоснежной салфеткой.

– Бель, доченька, что же ты делаешь, - вновь завела с причитаниями женщина. – Ну, какой развод? Одумайся. Ты подорвешь свою репутацию. Станешь изгоем всего Ривтауна. А ты ведь еще так молода.

– Не волнуйся, мама. Я уже им стала. Благодаря любимому муженьку, - зло усмехнулась.

– Глупости, дочка. Йен любит тебя, - стояла на своём, как заведенная всхлипывающая женщина.
– Весь извелся от тоски. И очень хочет вернуть.

– С чего вы взяли? – Хмыкнула, наблюдая возвращением официанта с широким подносом. Симпатичный мужчина поставил на стол тарелки, чашки, откланялся и ушел.

– Веймаер к нам приезжал, - берясь за вилку и нож, гаркнул папенька. – На днях. Сетовал, что ты совсем отбилась от рук.

О.

– И, разумеется, просил меня приструнить?

– Почти, - не думал отнекиваться мсье Хофф, грубо кромсая паштет ножом. – Он просил с тобой поговорить.

– И напомнить, как сильно тебя любит, - елейным голоском закончила мама.

Хмыкнув, задавила подступивший к горлу комок.

Рыба и овощи таяли на языке, сдобренные приправой и пряной зеленью. Вот только я почти не чувствовала вкуса, доведенная беседой с «родителями» до точки кипения. Хотелось бежать из ресторана без оглядки – подальше от волков в овечьем обличии, с коими меня давно ничего не связывало.

– Я ценю вашу заботу, но со своим мужем разберусь сама, - произнесла, когда пауза чересчур затянулась.

– Никаких «сама», дочь, - глядя исподлобья, рявкнул Хофф. – Ты и так уже наломала достаточно дров. Вот как поступишь. Сегодня же вернешься в имение мужа. Это не обсуждается. А завтра с утра отзовешь у поверенного бумаги о разводе. И да, Йен мечтает о детях. Пора родить герцогу ребенка.

Я не сдержала горькой усмешки. И так всю жизнь. Указы, ультиматумы, угрозы. Чувствуя, что от бессилия руки слабеют, а сердце бьётся с перебоями, сделала глубокий вдох и отправила в рот последний ломтик рыбы с овощами. Прожевала и, отложив вилку с ножом, расправила плечи. Всё равно в горло больше не лезет ни кусочка, да и обед слишком уж затянулся, пора в кофейню.

– Нет, отец. Я не вернусь к Веймаеру. Была рада повидаться.

Я промокнула рот салфеткой и начала подниматься, когда Хофф угрожающе, не сводя с меня глаз, прорычал.