Когда боги рыдают

Гугнивый заглянул в кабинет. Ассистентки там не было.

Да, ты смотри!
– Он зверски оскалился и по-бандитски раскинул перед доктором пальцы.
– Чтоб Дениска был в форме, понял, нет?

Доктор удивлённо воззрился на него.

Бандиты "обмыли" гибель товарищей в ближайшем кафе и в намеченное время вновь появились в аллеях больничного сада. Возбужденные выпивкой, все трое были настроены на самый решительный разговор с "козлом" и "жмуриком". По-другому Михалёва они в своих разговорах не называли.

Леонид Аркадьевич поджидал их на пороге морга.

Только что очнулся, - сообщил он.
– Буквально пять минут назад. Но нельзя сказать заранее, насколько он будет адекватен. Сознание его неустойчиво в психосоматическом плане. Оно то проясняется, то становится путаным. Вы это почувствуете по его ответам...
– Вместе с бандитами он поднялся по лестнице.
– Причину я пока объяснить не могу, необходимо провести ещё целый комплекс исследований...

Габай подошёл к аквариуму.

Михаль!
– гаркнул он в микрофон.
– Ты проснулся?

Это кто?
– отозвался динамик после секундной заминки.

Ильяс, - ответил бандит.
– Пришёл тебя проведать, братишка.

Братишка...
– злобно скривившись, пробурчал Качок.

Ильяс? Добрый день. Хотя, может быть, сейчас вечер.

Точно, вечер уже. Короче, братан, туфту ты нам напорол про колодец, - говоря это, Габай глазами показал Гугнивому на доктора: дескать, убери его отсюда.
– Были мы там только что...

Ступай, Аркадьич, у нас свои дела с Денисом, - зашептал Гугнивый.

Того не нужно было просить дважды. Он подскочил к двери кабинета и скрылся за ней, но захлопнуть её перед носом братка не успел. Схватившись за ручку, Гугнивый удержал её и заглянул в кабинет.

Куколка, - его губы сами собой растянулись в улыбке.
– Не могу спокойно пройти мимо, как видишь. Что ты делаешь сегодня ночью?

Ольга сидела за столом спиной к двери. Когда Гугнивый заглянул в комнату, она даже не обернулась, только при звуке его голоса испуганно втянула голову в плечи.

За неё ответил доктор:

Ольга Николаевна сегодня на ночном дежурстве. Не беспокойте её, пожалуйста, - и он попытался закрыть дверь.

На ночном?
– Браток продолжал держать ручку.
– Обалдеть! А я как раз свободен всю ночь.

Ей необходимо следить за больным!

Вместе последим, - Гугнивый засмеялся.
– От нас он не слиняет...

Гуг, сюда иди!
– рявкнул раздражённый Габай, у которого что-то не заладилось со связью.
– Денис, Денис, слышишь меня?

В хрипе, доносившихся из динамика, ничего невозможно было разобрать. Гугнивый вынужден был отпустить дверь. Она тотчас с треском захлопнулась.

Аркадьич, он опять не отвечает!
– закричал Габай, но тут динамик ожил, видимо продолжив прерванную технической неполадкой фразу:

... а я до того замотался, что ног под собой не чуял. Мы целый час пешком тащились по лесу.

Что?
– насторожился Габай.
– По какому лесу? Это когда было?

Мы возвращались из Ярославля и у нас сломалась машина. Её в Ярославле угнали Колян с Дугиным, а она возьми и остановись на дороге. А кругом лес.

Это ещё весной было, - буркнул Качок.

Денис, это было весной, - повторил Габай, - а нас интересует тот день, когда ты с Папаней и Сеней на "Вольво" хренакнулся. Тот день, понимаешь?

Динамик замолчал.

Щас опять какую-нибудь лажу выдаст, - прошипел Качок.

Да, я жил у Папани в деревне, - заговорил Михалёв.
– Лидия поила нас квасом собственного изготовления. Я помню её белые руки с пухлыми пальчиками. На одном пальчике было золотое колечко с розовым камушком. Что это был за камушек? Брильянт?

Хоть это помнит, козёл...
– шепнул Качок.

Нет, фальшивка, - ответил в микрофон Габай.
– Ты нам не про Лидию, а про Папаню расскажи. Что он делал перед отъездом в Москву?

Папаня?
– Последовала очередная пауза.
– Папаня спал, квас пил. А потом мы с ним пошли прогуляться.

Прогуляться?
– Габай переглянулся с братками.
– На хрена?

Да в соседнюю деревню пошли. Ходили к этой, как её. Толстуха, красится под блондинку, знаешь?

Раиска!
– воскликнул Гугнивый.
– Любовница Папани. Ну, точно, значит, Папаня в тот день у неё побывал!
– И он с ухмылкой прищурил глаз.
– Зашёл к ней потрахаться...

А Михаля он зачем с собой потащил?
– спросил Качок.

Габай переадресовал вопрос Михалёву.

Чтобы я на стрёме постоял, - ответил тот.
– У толстухи муж мог вернуться в любую минуту, так я должен был сидеть на сене и сечь за дорогой. Когда, значит, придёт муж, я должен был свистнуть.

Ладно, ходили вы к Раиске, - продолжал допрос Габай.
– А мешочек с камнями где был? Куда его Папаня дел?

Не знаю. Вообще-то, Папаня в тот день всё время с каким-то пакетом таскался, из рук его не выпускал. Даже к толстухе с ним ходил.

К Раисе?

Да-да, теперь я вспомнил. Её Раисой звали.

Габай задумался.

Ну, а дальше?
– спросил он.

Что дальше?

Куда он пакет дел?

Не знаю.

Ты должен знать, потому что кроме тебя некому!
– взревел главарь.
– Думай, думай!... Папаня таскался с пакетом всё время или иногда без пакета?

Гугнивый подтолкнул его локтем:

Ты спроси, трахнул Папаня Раиску или нет, - он хохотнул.
– А то, может, муж подвалил в самый момент?...

Габай отмахнулся:

Иди ты... У тебя одна гребля на уме, - он снова повернулся к аквариуму.
– Стало быть, Папаня с этим пакетом и к Раиске ходил?

Да, - бесстрастно подтвердил динамик.
– Только вот когда назад возвращались, у него, по-моему, пакета не было.

Так не было или был?

Михалёв несколько секунд думал.

Не было. Точно не было.

Гугнивый удивлённо посмотрел на главаря.

Неужели он камни у этой дуры оставил? Вот мудило!

Мысли с трудом, как мельничные жернова, поворачивались в голове Габая. Какое-то время он молчал, наморщив лоб, а потом произнёс глубокомысленно: