Когда боги смеются
Шрифт:
– Ты что, Свет, - растерянно произнес Бек, - он же убийца. Он сумасшедший. Его надо поймать. Что ты такое говоришь?
– Ну так и пусть они, - Светлана кивнула в сторону оперативника, - ловят сколько влезет. Флаг им в руки. А мы должны эту ситуацию использовать реально, ты понимаешь? Пока они его не поймали, надо конкретно подогревать интерес публики. Пусть приходят и рассматривают друг друга, а вдруг рядом убийца стоит? Чем дольше они его будут ловить, тем для нас лучше.
– Нельзя так рассуждать, Светлана, - покачал головой Чеботаев.
– А если он еще кого-нибудь убьет, пока мы его ищем? Мы собираемся просить вашего директора о том, чтобы на ближайшее время ваши выступления были приостановлены, иначе нам будет трудно предотвратить новые преступления. Так что вам придется проститься с мыслью подзаработать денег на этом убийце. Вы не заработаете ни копейки, пока мы его не поймаем
– Да и фиг с ним, пусть убивает. Вы говорили, он убивает тех, кто обо мне плохо говорит? Так туда им и дорога, пусть язык как бы не распускают.
Она уже сообразила, что сказала не то, что следует, и разозлилась на себя за свою несдержанность. Но главным образом она разозлилась на гостя из милиции. Это он виноват в том, что на сболтнула глупость. Он втерся к ним в доверие, делал вид, что они говорят на одном языке и думают одинаково. Он ее обманул, а она, дура, расслабилась и поверила. Да разве можно ментам верить? Они все как один - козлы недоделанные. живут на государственную зарплату и не понимают, что есть такое понятие "деньги зарабатывать". И вообще, она все правильно говорит, другое дело, что не нужно было произносить этого вслух при менте. Надо было согласно кивать, а потом потихоньку обсудить все с Папой. Теперь этот придурок им всю мазу поломает.
– Ну что вы, Светлана, - Чеботаев тоже, кажется, растерялся, и это доставило Светлане мгновенное удовольствие, - вы не имеете права так говорить. Каждая жизнь бесценна, даже если это жизнь человека, который говорит о вас гадости. И вы обязаны нам помочь.
– Чего-чего?
Она прищурила глаза и протянула эти слова тем противным голоском, каким когда-то в детстве разговаривала с подружками.
– Я? Обязана? Вам? И почему это, интересно, вы решили, что я вам как бы обязана?
Чеботаев внезапно почувствовал, что все идет не так, как надо. Он не мог понять, в какой момент инициатива в разговоре ускользнула из его рук, но теперь все шло совсем не так. Очевидно, он где-то промахнулся, чем-то разозлил Светлану, но где и чем? А ведь ему казалось, что он хорошо подготовился к беседе. Теперь она заняла агрессивную позицию, а ему приходится ее уговаривать и убеждать, вместо того чтобы поставить ее в положение испуганной и внятно объяснять ей, что и как она должна делать, чтобы помочь найти преступника.
Андрей был с самого начала уверен, что никаких трудностей в разговоре возникнуть не может. Ну неоткуда им взяться, трудностям этим. Конечно, Светлана и этот танцор, Бейсенов, моложе его, но не настолько, чтобы считаться разными поколениями. Он сам только недавно, да и то с большим трудом, под давлением родителей, смог избавиться от прилипчивых "как бы", "реально" и "конкретно", которыми пересыпал свою речь, как и девяносто процентов его ровесников. Он сам с удовольствием ходил на выступления модных групп, конечно, когда время позволяло, и одевался он так же, как все в его возрасте, и книжки читал не особо часто. То есть читать-то он любил, но предпочитал делать это при помощи компьютера и Интернета. И если допустить, что мышление преступника естественным образом должно отличаться от мышления работника милиции, то уж с законопослушными гражданами, каковыми являлись Светлана и Биримбек, Андрей Чеботаев должен думать и чувствовать одинаково. Так, по крайней мере, он считал до последнего момента. АН нет, что-то не сработало, как говорится, что-то не связалось, как задумал Штирлиц. И выходило, что казахский мальчик Биримбек оказался на стороне оперативника, а вот московская девочка Светочка совсем даже на противоположной стороне. Более того, он, Чеботаев, глупо упустил момент, когда можно было мягко действовать убеждением, он довел ситуацию до открытого противостояния, девушка повела себя враждебно, и было ясно, что теперь она уже не отступит с занятой позиции. Андрею стала очевидна еще одна совершенная им ошибка. Ведь сказали же ему, когда он еще только сведения о группе собирал, что Медведева недолюбливает Бека Бейсенова, хотя сам Бек об этом не догадывается, но для окружающих это совершенно очевидно, во всяком случае, теплых дружеских отношений между ними нет. Вот и не надо было вести разговор с ними одновременно. Ничего не случилось бы, если бы Андрей сперва поговорил со Светланой, а потом встретился с танцовщиком. Ну, потерял бы три-четыре лишних часа, и только. А теперь что вышло? Вышло, что Светлана заняла позицию, и ни за какие деньги, а уж тем более ни за какие веские аргументы не отступится просто потому, что рядом стоит Бек. Не станет она при нем терять лицо и сдаваться. Конечно, Чеботаев не мог знать этого
наверняка, но предвидеть должен был. Сейчас уже очевидно, что, пока Бейсенов здесь, толку от разговора не будет. Танцовщик считает, что она не права, и Светлана будет упорствовать до последнего просто из принципа. Ну и что теперь делать? Попросить Биримбека уйти? Еще хуже. Прекратить разговор и передать все в руки следователя, который вызовет их к себе и будет беседовать совсем в другом тоне? То есть получится, что он напортачил, а переделывать его халтуру придется другим. И самому противно, и еще не факт, что сойдет с рук. Увидев перед собой агрессивно настроенную девушку, следак быстро сообразит, что с ней неквалифицированно поработали, а может, и соображать ничего не придется, она сама ему все расскажет, да еще и приврет, как водится. Да-а, попал...Осталось последнее средство - страх. Это тот спасательный круг, уцепившись за который Светлана сможет, не потеряв лица перед Бейсеновым, сменить гнев на милость.
– Почему это вы решили, что я вам обязана?
– спросила она, прищурив глаза.
– Что вы, Светлана, - Андрей постарался сказать это как можно мягче и теплее, - вы ничем мне не обязаны. Но вы обязаны думать о себе, о своей жизни, о своем здоровье. И, разумеется, о своей красоте.
Презрительный прищур исчез, яркие голубые глаза расширились.
– Что-то я не догоняю. При чем тут...
– А при том. Мы имеем дело с человеком психически нездоровым, поэтому никогда нельзя знать наверняка, что придет ему в голову в следующий момент. Сегодня он убивает тех, кто пытается вас опорочить. А есть у вас гарантия, что завтра он не захочет убить вас саму?
– Зачем?
– удивилась девушка.
– Зачем ему меня убивать, если он в меня как бы влюблен по уши. Глупости вы говорите.
– Так это он сегодня влюблен. А завтра? Помните, что произошло с девушкой из Сочи? Человек, которому она оказалась недоступна, не убил ее, но искалечил, лишил красоты. До тех пор, пока ваш поклонник не пытается приблизиться к вам, вам ничто не угрожает. А представьте-ка на минутку, что он решит с вами познакомиться, начать ухаживать, рассчитывая на взаимность. Вы же не пойдете ему навстречу, зная, что он - сумасшедший, да к тому же убийца. Вы его отвергнете, а он захочет вам отомстить. Не боитесь?
– Не боюсь, - резко ответила Светлана.
– И вообще, с чего вы взяли, что он захочет отомстить? Нечего меня как бы пугать. Я ничего такого ему реально не сделала, чтобы он мне как бы мстил.
– Вот тут вы не правы. Он ради вас пошел на убийство, да притом не один раз. Он грех на душу взял, понимаете? Он страдал, мучился и вправе рассчитывать хоть на какую-то компенсацию своих страданий. Он захочет, чтобы вы узнали о них и оценили по достоинству. А вы собираетесь вышвырнуть его за дверь, как никчемного попрошайку. Разве ему не обидно будет?
Светлана не отвечала, молча разглядывая покрытые яркозеленым лаком пальчики на ногах. Андрей вдруг осознал, что все впустую. Он не достучится до нее. Интересно, почему молчит Бейсенов? Как воды в рот набрал. Как будто его это никаким боком не касается. Или до него вдруг дошли меркантильные расчеты Медведевой и он с ними согласился? Хотя, конечно, хорошо, что он молчит. Ну что ж, последняя попытка, или, как говорят спортсмены, последний рывок. Попробуем припереть ее логикой. Заставим согласиться хоть с чем-нибудь, а там, глядишь, дело сдвинется с мертвой точки.
– Или, может быть, вы не собираетесь его отталкивать?
– спросил Чеботаев.
– Если маньяк-убийца захочет познакомиться с вами поближе, вы готовы пойти ему навстречу, чтобы он на вас не рассердился?
– Это вас не касается. Вот когда он захочет познакомиться со мной, тогда я и подумаю.
Все, приехали. Андрей понял, что провалил дело напрочь.
Как только стало известно о загадочном поклоннике Жени Рубцовой, оперативники еще раз побеседовали с друзьями-приятелями Валерия Фризе и Николая Курбанова, но не со всеми подряд, а лишь с темп, кто был вместе с погибшими вечером накануне убийства, кто ходил вместе с Фризе в ночной клуб "Геракл", а с Курбановым, соответственно, в "Ночную бабочку".
Валерий Фризе был в тот вечер со своей девушкой.
– Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить дословно все, о чем вы говорили, пока находились в клубе, - попросил ее Доценко.
Как и следовало ожидать, девушка по имени Дина уверяла, что ни о чем особенном они не говорили, да и прошел уже месяц, разве она вспомнит?
– Экзамены обсуждали?
– спросил Доценко, ПОСКОЛЬКУ знал, что Дина училась на одном курсе с убитым.
– Да нет, вряд ли, это же была середина мая, до сессии еще много времени.