Когда боги смеются

Коротков долго смотрел на закрытую дверь, потом налил из термоса в стакан немного кофе и выпил залпом, как горькое лекарство. В отличие от Насти он не пошел домой спать, а явился на службу после всех разбирательств с разбойничком Василенко. В предвкушении долгого ночного бдения возле клуба "Селена" он взял с собой из дома термос с крепчайшим кофе, но ночью дело до него как-то не дошло, и теперь у Юрия была возможность подстегивать увядающий от усталости организм небольшими дозами изрядно остывшего, но не утратившего тонизирующих свойств напитка. Кофе показался ему невкусным, Коротков сморщился и крякнул, с ненавистью посмотрел на темные крупинки на дне стакана и позвонил Каменской.

–  Аська, спишь, что ли?

–  Уже почти нет.

Голос у нее был совсем не сонным, и Коротков быстро справился с начавшимся было приступом угрызений совести.

–  Слушай, чего скажу... Ты когда придешь, сразу ко мне забеги, ладно? Прямо сразу-сразу, даже к себе не заходя. Пошептаться надо. Лесникова увидишь - в разговоры с ним не вступай.

–  Да что случилось-то?
– встревоженно спросила Настя.

–  Так, ерунда. Дело есть, посоветоваться надо.

–  А Лесников тут при чем?

–  При всем. Короче, придешь - все узнаешь. Ты скоро?

–  Скоро. Час на кофе попить и в себя прийти, еще час на дорогу. Вот и считай.

–  А побыстрее нельзя?

–  Перебьешься, - фыркнула Настя.
– У меня на спине пропеллера нет. Ты мне разрешил отсутствовать до трех часов, ровно в три я буду.

* * *

Женя ехала в машине, молча глотая слезы. Ну вот, все кончилось. Она больше не нужна Игорю, ей не нужно теперь приезжать к нему на Петровку. И неизвестно, когда теперь она сможет его увидеть, разговаривать с ним, ловить его взгляд, вдыхать запах его туалетной воды, а потом долго-долго перебирать в памяти каждую проведенную рядом с ним минуту, каждое сказанное им слово. Она так старалась сегодня, специально пришла минут за двадцать до назначенного времени, чтобы спокойно получить пропуск и наверняка разминуться с тем, кого снова пришлют ее встречать. Она успела зайти в туалетную комнату, привести себя в порядок и снять носочки. Погода стояла сырая, влага висела в воздухе и пропитывала собой все вокруг, это чувствовалось даже в помещении, и надетые на босые ноги туфли сразу стали нещадно натирать пятки и кожу на подъеме ступни, но Женя мужественно терпела. И было ради чего! Пусть не сразу, пусть только при прощании, но Игорь сказал, что она чудесно выглядит. Ей совсем не нужно было, чтобы он ее провожал до выхода, она знала, что водитель Гриша обязательно настучит отцу, если заметит, в каком виде она вышла из здания на Петровке. Но ведь она все объяснила Игорю еще в воскресенье, поэтому сочла приличным сказать ему, что ей нужно зайти в туалет, заплести косу и умыться. Игорь понимающе кивнул и оставил ее одну, взяв с Жени честное слово, что она помнит дорогу к выходу и сможет без приключений выйти самостоятельно.

–  Что-то ты какая-то расстроенная, - внезапно прервал ее размышления водитель.
– Тебя там случайно не обидели?

Ну вот, пожалуйста. Сейчас еще Гриша прицепится со своими вопросами. Ответишь утвердительно, он отцу донесет, а тот крик поднимет, начнет звонить или самому Игорю, или, что еще хуже, его начальству и орать, что его маленькую доченьку обидели плохие милиционеры. Если ответить отрицательно и ничего больше не объяснять, то Гриша тем более донесет.

–  Голова разболелась, - соврала Женя.
– Три часа сидела перед экраном, а там лица мелькают, и их надо внимательно рассматривать.

Она тут же сообразила, что Гриша мог заметить ее слезы, и на всякий случай добавила:

–  Видишь, даже глаза слезятся. Остановись, когда будем проезжать мимо аптеки, я капли куплю.

Возле аптеки он притормозил и вышел из машины.

–  Скажи, какие капли нужны, я сам куплю. Ты лучше посиди спокойно, у тебя и правда вид больной.

Гриша принес капли, и Женя тут же демонстративно открутила колпачок и запрокинула голову, закапывая лекарство. Водитель протянул ей открытую бутылку пепси-колы и упаковку таблеток.

–  Я тебе еще от головной боли лекарство купил, на, выпей.

Она послушно сунула в рот таблетку чего-то болеутоляющего и запила пепси-колой. Наверное, на ее лице было написано такое страдание, что Гриша потянулся за мобильным телефоном, висящем в футлярчике на брючном ремне.

–  Давай я шефу позвоню, скажу, что ты плохо себя чувствуешь. Может, он разрешит отвезти тебя домой. Зачем же тебе так мучиться?

–  Не надо, - вздохнула Женя, - поедем на работу. Голова должна пройти, я же выпила лекарство.

–  Трудовой порыв?
– усмехнулся водитель.
– Ну как скажешь.

Конечно, ей хотелось поехать домой, уткнуться лицом в подушку и выплакаться. А потом побыть одной в тихой квартире, никого не видеть и чтобы никто не лез с разговорами. Но отец... Сказать, что ты заболела после встречи с работником уголовного розыска, это еще хуже, чем сказать, что он тебя обидел. Тут уж точно скандала не избежать.

–  Гриша, у меня сегодня курсы, - напомнила она.
– Ты один меня повезешь или вместе с папой?

–  А сегодня, Женечка, ты одна поедешь, - весело откликнулся водитель. Шеф еще вчера предупредил, что мы в пять часов едем в Шереметьево встречать партнера из Португалии.

Ну вот, с облегчением подумала Женя, и здесь тоже все кончилось. Четыре дня жесткого контроля - и вожжи отпущены. Все как обычно. А коль так, то она сможет что-нибудь придумать, чтобы снова увидеть Игоря. Обязательно придумает.

* * *

Коротков сокрушенно вздыхал и методично рвал на мелкие кусочки какие-то ненужные бумаги.

–  Козел я, козел! Ну чего я на Игоря наехал? Ведь я же все знаю, и Колобок предупреждал, и вообще... Чего я начал на него орать? Что, со мной так не бывало? Бывало. Со всеми такое было. Даже с тобой.

–  Юра, ты просто устал. Ты ночь не спал, нервничал. Конечно, ты сорвался, но опять-таки, с кем не бывает? Со всеми случается. Я не вижу здесь повода для трагедии.

Настя уже полчаса сидела в кабинете Короткова и наблюдала за процессом битья себя в грудь и посыпания головы пеплом. Она понимала, что дело не в Игоре Лесникове, а в самом Юре. За год, который прошел с момента назначения его заместителем начальника отдела, Коротков так и не сжился со своей новой ролью, остро переживая каждый раз, когда ему приходилось отчитывать тех, с кем когда-то он работал на равных, вместе сидел в засадах, вместе рисковал и встречал пули.

–  Если уж на то пошло, то я виновата не меньше Игоря. Я теперь припоминаю, какими глазами Женя смотрела на него, когда была здесь во вторник. Да и в понедельник, когда она только зашла ко мне в кабинет и я ей сказала, что в лабораторию с ней пойдет Миша Доценко, она даже не сумела скрыть разочарования. Она, видно, думала, что с ней Игорь будет заниматься. И я все это видела, но значения не придала. Кто ж мог подумать, что все так серьезно?

Коротков с ненавистью сгреб рукой мелкие бумажные клочки и швырнул их в урну.

–  Столько работы псу под хвост! Две ночи снимали, технарей задействовали, оперов в клубы нагнали, и что теперь? Все зря? Если Фанат там был, то в любую минуту можно ожидать новый труп. Делать еще одну съемку? Бессмысленно Она его опять не узнает. А потом мы получим еще одну жертву. И так до бесконечности.

–  А давай попробуем ее обмануть, - осторожно предложила Настя.
– Только это технически очень сложно. Но может сработать.

Юра поднял голову и скептически уставился на нее.