Когда цветут реки

"Не сбежал ли он в деревню?. " Линь вскарабкался на крышу. Повиснув на руках, он заглянул в узкое окошко.

Мет, и здесь не было Ю. Ван Чао-ли кланялся перед изображением домашнего бога и тряс бородой. Двое его сыновей испуганно жались по углам.

— Отсрочку долгов! — крикнул Линь в окошко.

Ван Чао-ли застонал и бросился головой на циновки.

— Спасите! — кричал он. — Злые духи лезут через крышу!

Сыновья бросились его поднимать.

Линь захохотал и спрыгнул. Снова раздался мощный удар в ворота. Створки покачнулись, перекладина затрещала. Миньтуани собрались группой.

— Откройте! — кричали снаружи. — Мы вас не тронем!

Линь оглянулся. Начальник стражников стоял, опустив голову и свесив руки. Он как будто раздумывал. Другие стражники оставили свои места у бойниц и стали закуривать трубки.

— Откройте!

Линь рванулся вперед. Прежде чем его успели заметить, он отодвинул деревянный засов и отскочил в сторону. Ворота распахнулись, и во двор сразу ворвалось до десятка людей с факелами. Впереди всех бежала Инь-лань, высоко неся в руках котел. Миньтуани бросили копья.

Ю шел по горной дороге весь день. Утром Ван Чао-ли признал его к себе, больно выдрал за уши и дал ему поручение.

Поручение было важное: добежать до переправы Цзэйцзинь и найти джонку купца Фу. Следовало упасть на колени перед почтеннейшим господином Фу и от имени Ван Чао-ли попросить купца не отправляться в путь на низовья, а, наоборот, приказать рабочим подтащить джонку поближе к деревне.

— Ты расскажешь ему про все, что здесь происходит, — добавил Ван Чао-ли, — и пообещаешь от моего имени столько серебра, сколько ему понадобится, если он даст мне убежище на своей джонке и доставит меня в окружной город. Я бы написал ему почтительное письмо, но боюсь, что ты его потеряешь или у тебя его оберут по дороге. Но ты не так глуп, как кажешься, и сумеешь повторить мои слова. Если ты все это сделаешь, я подарю тебе шелковую куртку и десяток леденцов. Не вздумай обмануть меня и удрать в деревню! Тогда я привяжу тебя к дереву на тигровой тропе и оставлю одного. Тигры очень любят мясо мальчиков.

Ю отлично знал, что ни от тигра, ни от Ван Чао-ли ждать пощады не приходится.

— Беги так, чтоб тебя никто не видел. Беги изо всех сил. До вечера ты должен быть там. Иди через ущелье Ушань.

И Ю побежал. Но что ему делать после того, как он передаст Фу покорнейшую просьбу "отца"? Возвращаться в усадьбу Ю боялся. Сначала он бежал без труда: он привык бегать. Потом он начал уставать. До переправы было еще далеко.

Ю намочил голову в горном ручье и побежал дальше. Солнце пекло, лучи его казались металлическими и резали до боли. Ущелье Ушань лежало перед мальчиком, как рассеченный ножом каравай подгоревшего хлеба. Он все не мог добежать до него. И, когда добежал, солнце уже заходило.

Ю свалился без чувств от усталости и голода. Когда он очнулся, была ночь. Внизу неумолчно ревела река.

Ю повторил в уме все, что должен был передать купцу, и вспомнил нахмуренные брови Ван Чао-ли. Он снова бросился вперед. Было новолуние: ночь была черна, ни зги не было видно. Яркая россыпь звезд висела над головой мальчика. Равномерные звуки, похожие на стук капающей воды, показались Ю голосами духов. Он в страхе заполз под камень. Там он просидел всю ночь. Уже перед самым рассветом ему показалось, что он слышит звук шагов на дороге. Он высунул голову, но ничего не мог разобрать. На секунду как будто мелькнул огонек фонаря, но сейчас же скрылся. Далеко на западе разгоралось розовое зарево.

Вот опять мелькнул огонек. Должно быть, это разбойники. Ю слышал, что в горах появилось много разбойников. Он боялся сойти с места и только на рассвете побежал дальше.

В глубине ущелья, на небольшой площадке, он нашел следы костра. Ясно, это разбойники!

В середине дня при выходе из ущелья он заметил вдали клубы пыли. Ю крался по верхней тропинке, а внизу, по большой дороге, очень быстро шагал худощавый человек высокого роста. Дальше, впереди, растянулся отряд кавалерии. Цокали копыта, качались копья, трепетали какие-то пестрые флажки.

"Солдаты! — подумал Ю и остановился как вкопанный. — Этот человек догоняет солдат. Он, наверно, сошел с ума. Его схватят… Военные никого не щадят".

Внизу раздался окрик на малопонятном языке северян. Человек, догонявший солдат, остановился. К нему подъехал всадник.

Человек что-то объяснял, размахивая руками. Всадник ткнул его древком копья.

"Так и есть! — думал Ю. — Теперь ему будет плохо".

Всадник погнал пешехода впереди лошади, в головную часть поезда, угрожая ему копьем.

Там, впереди, ехал на сером в яблоках коне какой-то важный начальник, в шапке с золотым шариком, с вышитым на груди изображением серебряного тюленя, подпоясанный узорным поясом с роговой пряжкой.

Пешеход низко поклонился, подгибая колени, и что-то проговорил. Начальник не обратил на него никакого внимания и продолжал медленно ехать. Пешеход заговорил более оживленно и указал рукой на запад. Начальник остановил коня и прислушался. Пешеход продолжал говорить. Конвойный ударил его рукояткой копья в шею, и пешеход неохотно опустился на колени.

Вдруг начальник резко повернул лошадь и поднял руку. Ю высунулся из-за камня, рискуя обнаружить себя.

Заунывные крики пронеслись по всему отряду. Всадники повернули коней. Тяжело заскрипели громадные колеса военных повозок.

Начальник ударил ногами коня и рысью понесся назад в ущелье.

Следом за ним перешел в крупную рысь и весь отряд.

Перед глазами испуганного Ю замелькало много синих плащей, белых и красных флажков. Последним пронеслось большое знамя с изображением крылатого дракона. Снизу поднялся густой столб пыли. Проскрипели повозки, и Ю остался один.

Ему стало страшно. Он подумал об отце, о матери, о сестре, о родной деревне. Он даже заплакал, думая о том, что вернуться домой нельзя: солдаты не пустят.

Солнце пекло. Ю встал и посмотрел кругом мутными глазами. Пыль постепенно оседала. Ю еще раз всхлипнул и поплелся на переправу в Цзэйцзинь.

Далеко впереди него шагал высокий, сухощавый пешеход. Он, вероятно, тоже шел на переправу и теперь не спешил. Ю старался держаться позади него так, чтобы оставаться незамеченным. Это продолжалось не более получаса. На повороте дороги сухощавый пешеход внезапно исчез, словно провалился сквозь землю.

Чжан Вэнь-чжи рыскал по двору, никого не замечая. Усадьба Ван Чао-ли еще дымилась. Она пылала всю ночь, как факел. Вокруг нее стояли, мрачно опираясь на пики, восставшие крестьяне. Никто не жалел о случившемся. Когда рухнула в дыму и пламени знаменитая арка с надписью, по рядам пронесся сдавленный шепот:

— Теперь небо пошлет хороший урожай!

К утру усадьба выгорела целиком. Крестьяне двинулись назад в деревню, неся с собой тело Ван Хэ. На околице собралась толпа. "Малые Мечи" были в полном сборе.