Когда любовь рядом

Гай сжал пальцы Сары, однако она ничуть не обиделась и с заговорщицким видом подмигнула хозяйке.

– Вы, видимо, особенно цените красивые лица, никогда не видели такого лица, как у меня.

Миссис Лейн сдвинула назад шляпку и разразилась хохотом, а через пять минут они уже уютно устроились в загроможденной вещами гостиной, чтобы распить кувшин пива. Гай флиртовал и очаровывал, и наконец миссис Лейн начала подмигивать и улыбаться, а затем принесла второй кувшин.

– В свое время я была ничего себе, вот что я вам скажу, – сообщила миссис Лейн.

– Вы и сейчас недурны, сударыня, – подхватил Гай. – И кстати, очень удачно, что вы можете быть судьей в таких вещах.

На щеках миссис Лейн появились ямочки.

– Это почему же, сэр?

– Мы ищем сведения о кузине моей жены, очень хорошенькой леди. Возможно, она жила здесь в прошлом году. Ее зовут Рейчел Рен или, может быть, Мэнсард.

– Простите, сэр! – Хозяйка вытерла рот. – Но я никогда не слыхала таких имен на Купер-стрит. Это при том, что я никогда не забываю имен тех, кто у меня жил, никогда!

– Но моя кузина очень заметная женщина, – вмешалась Сара. – Волосы как солнечный свет, глаза как небо. Такую невозможно забыть. Она приехала сюда в конце 1827 года, незадолго до Рождества.

– И потом уехала ни с того ни с сего в мае? – Миссис Лейн сделала глоток. – Как только вы ее описали, милочка, так я и поняла, о какой леди идет речь. Она всегда вела себя очень тихо и жила сама по себе.

Гай с небрежным видом потягивал пиво, как будто эти расспросы были простым любопытством.

– А как ее звали? – спросил он.

– Она назвалась миссис Грейл, сэр.

– Грейл? – Это слово невольно сорвалось с губ Сары.

– Ну, наверное, я могла бы догадаться, что это не настоящее имя, верно? – Хозяйка фыркнула. – Семейство лорда Грейла живет не далее пятидесяти миль отсюда в большом доме, который нельзя не заметить.

Гай поставил стакан на стол.

– А как она проводила здесь время? Уверен, что квартирная хозяйка с таким добрым сердцем принимает участие в каждом своем жильце.

Миссис Лейн самодовольно ухмыльнулась:

– Верно, сэр, так я и делаю! Бедняжка постоянно писала письма и каждый день ходила на почту. Она ходила в хорошую погоду и в дождь, как будто ее жизнь зависела от этого.

– Наверное, ей тоже кто-нибудь писал? – предположила Сара.

– Только какая-то родственница из Бата, по крайней мере, так она говорила. Уж как ее это огорчало, скажу я вам!

– Значит, вам казалось, что она ждет письмо откуда то еще? – спросил Гай.

– Это вы верно заметили, сэр. Миссис Грейл, если ее в самом деле так зовут, надеялась получить письмо от отца.

– Но этого не может быть! – воскликнула Сара. – Отец моей кузины умер задолго до того, как она приехала сюда.

Миссис Лейн с жалостью посмотрела на нее:

– Да не от ее отца, дорогая, от отца ее ребенка! Негодяй бросил ее в беде. Не в первый раз такое случается, да и не в последний, и я считаю, ей еще повезло, что младенчик родился мертвеньким.

Гай крепко прижал Сару к себе.

– Держитесь! – шепнул он ей на ухо.

Сара сглотнула подступившую дурноту и, припав головой к плечу своего спутника, вцепилась пальцами в его руку.

– Значит, она уже ждала ребенка, когда приехала сюда? – продолжил допрос Гай.

– Должно быть, так, не иначе как на седьмом месяце была. Только она очень хорошо все скрывала, не то я ни за что не сдала бы ей комнату. Она всегда платила вовремя, а когда ее тело раздалось, мне стало жалко бедняжку. Она определенно носила младенца полный срок, хотя ей давно следовало бы избавиться от него, потому как положение у нее было аховое.

Сара с трудом перевела дыхание.

– Значит, ребенок родился уже мертвый? – уточнил Гай.

– Мертвый, как утонувший матрос. Мне очень жаль, мистер Гордон, сэр, если я огорчила вас и вашу жену, но это правда. Был бы мальчик, как сказала повитуха, но зачем этому миру еще один незаконнорожденный ребенок, верно?

– А когда именно все это произошло?

– Дайте-ка подумать! Наверное, в марте прошлого года. Бедняжка болела потом целых два месяца, и румянец вернулся к ней только в мае. К тому времени она истратила все деньги и спросила, не позволю ли я пожить у нее еще месяц в долг.

– Конечно, вы не могли этого сделать, – сказал Гай. – Никто бы не мог.

– Я работаю, чтобы содержать себя, – кивнула миссис Лейн. – И почему бы ей не поступить так же? Она устроилась в «Три бочонка» – хотя я сомневаюсь, что много там зарабатывала. Ну а если бы она пошла на улицу, как делают многие девушки, ей пришлось бы искать другую квартиру, потому что у меня приличный дом, сэр.

– Возможно, у вас были основания надеяться, что она ждет получения денег?

– Миссис Грейл всегда думала, что любовник приедет за ней, и он таки приехал, потому что она пришла сюда уже на другой день, веселая, как сверчок, и расплатилась золотом. Потом она собрала свои вещи и была такова. С тех пор о ней ни слуху, ни духу.

– Значит, ваша доброта хорошо вознаграждена. – Гай положил на стол небольшой кошелек и подтолкнул его к хозяйке. – Уверен, вы не откажетесь принять маленький знак и нашей благодарности…

Миссис Лейн быстро сунула кошелек в карман и улыбалась, показав ямочки на щеках:

– Сэр, вы очень щедры! Я только выполняла свой христианский долг, понимаете ли.

Гай помог Саре подняться.

– Вы не помните, как звали повитуху, миссис Лейн? – Словно невзначай спросил он.

– Как же, отлично помню, сэр! – Она рассмеялась. – Бесс Медуэй за бутылку джина приняла бы не только младенца, но и дьявола.

– А ее адрес?

Миссис Лейн вздохнула:

– Я, конечно, могу сказать вам, сэр, где она находится, да только это вам все равно не поможет. Бесс померла в апреле прошлого года, за две недели до Пасхи, и похоронена на кладбище Святого Михаила.

Саре удалось дойти до «Якоря» только потому, что Гай на каждом шагу поддерживал ее. Он молчал, но молчание его было исполнено сочувствия.

Когда они пришли, она сразу легла, и Гай, взбив подушку, помог ей устроиться.

– Итак, я поступила неправильно. Мне следовало вернуться в Бат, как вы и предлагали. – Сара протяжно вздохнула. – Но если Рейчел была в таком ужасном положении, почему она не доверилась мне и лишь писала все эти глупые письма о том, что все еще живет в Грейл-Холле?