Когда любовь рядом

– По-видимому, она действительно верила, что в любую минуту может получить письмо от отца ребенка.

– От Дедала? – Сара вздрогнула. – Так она познакомилась с ним в Грейл-Холле?

– Очень может быть. – Гай сел в изножье кровати и принялся расшнуровывать ботинки Сары. – Надеюсь, когда-нибудь нам удастся разобраться во всем этом.

– Это, должно быть, так ужасно потерять ребенка, – прошептала Сара. – А потом… после всего этого…

Гай снял с нее ботинки и поставил их на пол.

– Вам нужно немного поспать, – ласково сказал он. Сара спрятала лицо в подушку; ее душило отчаяние. «Был бы мальчик, как сказала повитуха, но зачем этому миру еще один незаконнорожденный ребенок?»

Сара закрыла глаза, пытаясь утешиться хотя бы тем, что она не одна.

Само присутствие Гая придавало ей сил.

Тем временем Гай принялся вытаскивать шпильки из ее волос, а затем стал осторожно массировать затылок Сары. Ласковый успокаивающий ритм распространился по ее венам, словно проливая бальзам на ее страдающее сердце. Маленькие круги один за другим снимали напряжение, смиряли боль.

В конце концов, Сара погрузилась в сон, и некоторое время Гай не отрываясь смотрел, как ровно она дышит.

Все в ней казалось ему красивым. Цвет ее ресниц менялся от шоколадного до песчаного с янтарным в середине, вроде шкурки полосатой кошки, пышные волосы оттеняли бледную кожу лица.

Какая из них «его» женщина? Фарфоровая кукла, в которую он без памяти влюбился в Хэмпстеде? Или эта страстная, чувственная красавица, вся точно созданная из сливок и теплого янтаря, чье лицо выдает каждое движение ее сердца, умная, любящая, остроумная?

Сара вздохнула во сне и пошевелилась на подушках, отчего волосы растеклись вокруг головы медной массой, совсем как красный песок, по которому только что пробежал ветер.

Гай нашел расческу Сары на умывальнике и с бесконечной осторожностью стал расчесывать ее волосы, пока они не стали гладкими и ровными, потом заплел их в косу и завязал лентой.

Поскольку они выдавали себя за мужа и жену, Гай снял смежные комнаты, дверь между которыми можно было запереть. Он даже заранее проверил, чтобы ключ торчал с ее бороны.

Укрыв Сару одеялом до подбородка, Гай закрыл ставни, и комната погрузилась в темноту. Оставив горящую свечу рядом с кроватью, он прошел в свою спальню, где его ждала застланная постель, стянул с себя галстук и рас стегнул воротник рубашки, а потом долго стоял у окна и смотрел, как летняя ночь медленно крадет краски у дня. Как он мог думать хотя бы одно мгновение, что влюблен в Рейчел? Теперь это ему было непонятно.

Гай еще некоторое время смотрел вдаль, туда, где за зданиями порта корабли стояли на якоре на глубокой воде, и тонкая сеть их мачт чертила таинственные письмена на закатном небе. Потом он повернулся к кровати…

Гай проснулся от тихого позвякивания ключа и мгновенно насторожился. Молча протянув руку к столику у кровати, на котором лежал пистолет, он напряженно ждал дальнейших событий.

Наконец глаза его приспособились к темноте, и тут же его сердце забилось в новом ритме.

Что-то белое колебалось в открытой двери, ведущей в соседнюю спальню. А еще он ощутил слабый запах зеленого яблока.

Придерживая одеяло у пояса, он резко сел и стал с волнением наблюдать за тем, как Белая Дама, ступающая по водам, идет к его кровати.

Сара дышала быстро и легко, ночная сорочка вздымалась и опускалась у нее на груди.

– Гай? – тихо спросила она. – Вы не спите?

Он отбросил со лба спутанные волосы и откинулся на подушке. Желание и потрясение соединились, образовав одну раскаленную добела сердцевину.

– Разумеется, нет.

– Тогда вы уже поняли, что я пришла не для разговоров.

Гай попытался зажечь свечу, но тонкие пальцы мгновенно обхватили его запястье.

– Не нужно. В темноте лучше.

Все его чувства сосредоточились на ее прикосновении.

– Сара!

Он услышал ее имя, как если бы его произнес незнакомец, человек, стоящий на краю пропасти.

Еще мгновение Сара стояла, не двигаясь и отрывисто дыша; пальцы, сжимавшие его запястье, были холодны. Гай поднес ее руку к своим губам, легонько подув, стал разжигать пальцы один за другим, а потом поцеловал маленькую ладонь.

Его возбуждение достигло предела. Зеленые яблоки и женщина.

Она пришла к нему. Она его любит. Она выйдет за него замуж.

Гай никак не мог в это поверить.

– Это означает согласие? – осторожно спросил он.

Сара провела рукой вниз от его голого плеча к запястью и, в свою очередь, поднесла его руку к губам. Ее улыбка в темноте казалась призрачной. Прижавшись к ладони Гая губами, она прикоснулась к ней языком. Прикосновение было горячим, влажным и невыносимо эротичным.

– Да, – прошептала она в ладонь. – Конечно, это означает согласие.

Затем Сара выпустила руку Гая и медленно стянула с себя ночную рубашку.

Маленькая белая ступня с эротичным подъемом, точеные лодыжки и гладкие выпуклые икры. Страстный запах женских бедер и совершенный женский живот. Выгиб ребер и профиль груди, белой и округлой, увенчанной соском… Когда Сара сбросила рубашку на пол, Гай так и впился в нее воспаленным взглядом.

Сара была даже красивее, чем орхидеи при свете звезд, Но такая же эфемерная, такая же чувственная. Гай так долго хотел ее!

Ее коса качнулась, когда она села на край кровати; жемчужная пленка звездного света обтекала ее обнаженные плечи.

Дрожа от возбуждения, Гай откинул край одеяла, и когда она скользнула к нему, ее прохладная кожа обожгла его.

Сара положила ногу на его ногу, и Гай провел пальцем по волнующему изгибу ее длинного бедра. Слова и мысли в его голове мгновенно сменили ошеломляющая возможность потворствовать своим желаниям и чисто мужское восхищение мягкостью женщины, изгибами ее тела, ее совершенством.

Сара прочертила кончиками пальцев линию посереди не его живота, как будто ей хотелось еще больше усилить наслаждение Гая, а он, охваченный мучительным желанием, обхватил ее и перекатил на спину, погрузив ее голову в подушку, и поцеловал жаркий открытый рот. Ее груди вжимались в его грудь. Ноги были широко раскинуты. Его возбужденная плоть, горячая и твердая, упиралась ей в живот, ища столь близкое наслаждение.

Прервав поцелуй, Гай обхватил ладонями тяжелые груди, и соски, как камешки, стали перекатываться под его пальцами. Почти теряя самообладание, он наклонился и стал сосать их – сладкие и затвердевшие под его языком.