Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
Он снова попытался открыть глаза. Веки слабо дрогнули и чуть приподнялись, но в расширенные зрачки ударила слепящая волна света, и он снова зажмурился.
«Дьявол!!!» – мысленно выругался Чарли и попытался снова. Постепенно резь прошла. Моргнув еще несколько раз, давая глазам привыкнуть, Чарли медленно повел взглядом по сторонам. Он лежал в довольно просторной комнате с низким потолком на узкой жесткой кровати, укрытый темным шерстяным одеялом. Справа и слева от него стояли такие же приземистые койки, на которых также лежали люди. Белые пятна повязок резко контрастировали с темными одеялами, в воздухе носился какой-то незнакомый, резкий и не слишком приятный запах, а свет, который в первое мгновение показался ему таким невыносимо ярким, на самом деле оказался почти полумраком.
«Госпиталь…
В этот момент откуда-то сбоку донесся звук льющейся воды. С трудом повернув голову, Чарли увидел девушку, одетую в простое серое платье с длинными рукавами, закатанными до локтей, белый передник и косынку. Устроившись на краю кровати, что стояла рядом с той, на которой лежал он, она смачивала тряпочку в большой чашке, стоявшей у нее на коленях, и быстрыми ловкими движениями обтирала руки лежащего на кровати человека. Девушка сидела, повернувшись к нему боком, так что ему был виден только ее профиль. Строгий и изящный, словно выточенный из бело-розового мрамора искусной рукой мастера, и в то же время нежный и чуть грустный, словно лик Мадонны на иконах в храме. Тонкие чистые линии плавно изгибались, мягко обрисовывая высокий лоб, гордый прямой носик, полные, красиво очерченные губы, округлый подбородок. Темные брови тонкими полудугами убегали к вискам, а длинные ресницы на полуопущенных веках отбрасывали тени на щеки. Темная вьющаяся прядка непокорно выбивалась из-под косынки, оттеняя красивый рисунок скул. Девушка была целиком поглощена своим занятием и, казалось, не замечала ничего вокруг. Тонкие руки уверенно и резво делали свое дело.
«Наверняка медсестра. Такая красавица – и на войне. Ужасно», – отрешенно подумал Чарли, любуясь ее гордой красотой и отточенным изяществом движений ее рук.
Сквозь полуопущенные ресницы он молча смотрел на сидящую в стороне девушку, позволив себе какое-то время просто наслаждаться мирным зрелищем. Наконец девушка закончила свою работу и, взяв в руки чашку, поднялась, явно собираясь уйти.
– Как вас зовут? – облизнув пересохшие, потрескавшиеся губы, с трудом прошептал Чарли и содрогнулся, услышав жуткий свистяще-хриплый шепот, мало похожий на его обычный голос.
Однако девушка лишь спокойно и внимательно посмотрела на него, темные брови дрогнули и изогнулись, придав ее лицу выражение легкого удивления.
– Что? – переспросила она, чуть наклонившись к нему.
– Я хочу знать ваше имя.
Девушка нахмурилась и неторопливо выпрямилась.
– Зачем? – строго осведомилась она.
– А это тайна? – отвечая вопросом на вопрос, поинтересовался молодой человек поддразнивающим тоном.
Девушка небрежно-безразлично повела плечом.
– Нет, – спокойно ответила она. – Меня зовут Флэнни.
– Флэнни, – пробормотал Чарли, словно пробуя ее имя на вкус. – Красивое имя. Оно вам подходит. Вы медсестра?
– По-моему, это очевидно, – невозмутимо заметила девушка. – И на вашем месте я бы не тратила остатки сил на болтовню, а лучше направила бы их на скорейшее выздоровление.
– И это при том, что пока я лежу здесь, за мной будете ухаживать вы? – Чарли попытался изобразить свою фирменную ухмылку, по которой его узнавали во всех портовых тавернах, но не был уверен, насколько успешно у него это получилось. – Сомневаюсь, что вы бы поступили так, будь вы на моем месте. Более того, уверен: будь вы на моем месте, то сделали бы все, чтобы поправляться как можно медленнее.
– С чего бы это? – отрезала Флэнни самым строгим тоном, смерив лежащего перед ней мужчину невозмутимо-надменным взглядом серых глаз.
Но, очевидно, молодого человека совершенно не смутила ее холодность.
– Только для того, чтобы любоваться вами как можно дольше! – усмехнулся он.
Флэнни
нахмурилась еще сильнее, серые глаза за широкими стеклами очков обдали ледяным холодом.– Госпиталь – не место для флирта! – жестко отчеканила она. – Вы здесь не на отдыхе, а исключительно для того, чтобы поправить здоровье. К тому же вряд ли вы сможете часто, как вы выразились, любоваться мной, поскольку вы – не единственный мой пациент. Кроме того, здесь работают и другие медсестры, которые тоже будут ухаживать за вами. Что касается меня, то, полагаю, будет лучше, если мы сразу проясним ситуацию. Так вот, молодой человек, у меня нет ни времени, ни желания заводить легкомысленные интрижки! И вообще, сейчас не место и не время для подобных отношений! Так что с моей стороны вы не дождетесь особого внимания, а уж тем более поощрения, поэтому предлагаю вам все же перенаправить свои усилия и сконцентрироваться на скорейшем выздоровлении. Так будет лучше. Для вас.
«И для меня», – мысленно добавила Флэнни.
Резко развернувшись, она неторопливо направилась к своему месту в углу комнаты. Чарли проводил взглядом ее высокую стройную фигуру и усмехнулся, в темных глазах блеснули хищные искры.
«Надо же. А у красавицы еще и характер есть! И какой характер! «У меня нет ни времени, ни желания заводить легкомысленные интрижки!» Кто бы мог подумать, что в такой дыре, как какой-то там военно-полевой госпиталь во Фландрии, есть такое чудо. Совершенно неприступное чудо с крутым норовом! Обожаю таких!!! Вы недооцениваете меня, мисс Флэнни, если думаете, что я отступлю. Ни за что! Вы не отделаетесь от меня так легко! Что ж… Охота обещает быть интересной».
Продолжение следует…
====== Часть 19. Мой ад по имени Антуанет ======
Лишь на миг остановятся стрелки часов, Чтобы мы посмотрели друг другу в глаза… И качнутся незримые чаши весов, И знакомые звезды потянут назад… Айголь
Конец августа 1918 года, Франция.
Военно-полевой госпиталь 1478.
Чарли медленно открыл глаза и несколько раз моргнул, сбрасывая остатки сна, а затем нахмурился и оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что же его разбудило. Кругом царили полумрак и тишина, изредка прерываемая сонным бормотанием раненых. Чуть повернув голову, Чарли взглянул в окно.
«Как темно. Должно быть, середина ночи. Часа три…» – отрешенно отметил он, глядя в застывшую за стеклом непроницаемо-чернильную тьму.
В этот момент с другой стороны послышался едва слышный мелодично-хрустальный звук падающих капель воды.
«Так вот что это было».
Чарли усмехнулся и неторопливо повернулся, уже зная, что сейчас увидит. На краю постели, на которой лежал Терри, сидела та самая золотоволосая девушка, с которой он когда-то, целую вечность назад, познакомился в бостонском порту. Тогда она приняла его за Терри, потому что на нем был надет его костюм. Он до сих пор помнил ту отчаянную надежду, которая звучала в ее голосе, когда она, вцепившись в лацканы его пиджака, лихорадочно расспрашивала его о Терри. И потом, в том госпитале в Чикаго… Когда он спрыгнул с поезда и, доставленный в больницу весь в бинтах, назвался именем Терри, чтобы уйти от полиции.
«Как же все-таки чертовски запутана наша жизнь. Просто диву даешься! – вдруг подумалось ему. – Кто бы мог предположить, что мы снова встретимся – здесь, на фронте, в военно-полевом госпитале? Но теперь уже все втроем. Только вот Терри до сих пор не пришел в себя. Здорово зацепило парня. Ну, раз до сих пор не отошел в мир иной, значит, выберется!»
– Эй, Кенди, – тихо позвал он девушку.
Кенди осторожно сменила очередной компресс и, обернувшись, удивленно посмотрела на него, но тут же виновато потупилась.
– Я разбудила тебя? Прости, я старалась не шуметь.
– Ничего. Ты не разбудила меня, Кенди. Я часто просыпаюсь ночью. Раны чешутся, просто жуть.
– Значит, заживают, – спокойно заметила девушка, отжимая следующий компресс. – Если хочешь, я смочу их карболкой.
– Нет, спасибо. Я сыт по горло этим жутким запахом.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула Кенди. – Ничего другого у нас нет.
– Ясно. А ты, как я посмотрю, снова на своем втором посту, – усмехнулся молодой человек, озорно сверкнув глазами.