Когда наша не попадала

– Послал за военным вождём, он у нас походами распоряжается. А вам надо к ампиратору, я так понял?

– Надо, конечно, – обрадовался Геллер. – Он у меня тогда онучи выпросил, самые лучшие, и не вернул.

Спесь Федорович поперхнулся пивом и закашлялся. Получив по-братски, между лопаток, придержал вылетевшие было глаза и, в раздумье пошевелив губами, всё-таки изрёк:

– И сколько нам до ампиратора добираться?

На вопрос ответил уже молодой абсолютно чёрный парень, незаметно подсевший к компании:

– А это смотря на чём! Ежели на птичках, то быстро.

– На каких таких птичках? Почему не знаю? – нахмурился вождь.

– Не успел доложить! – вытянулся во весь рост парень. – Прости, великий вождь, надо было самому испытать!

– Сядь, военный вождь Вбану. Расскажи лучше об этих птичках, да и гостям нашим подробней объясни всё, язык их ты лучше всех нас знаешь.

– Слушаюсь! Птички, – тут Вбану растерянно посмотрел на окружающих. – Не знаю, как это по вашему, прынц-то их «Харлеями» называет. И ржёт при этом, как гиппопотам во время… хм…

Старый шаман сердито запыхтел, потом не выдержал и, неожиданно для тщедушного тельца, рявкнул густым басом:

– Не суетись, как мартышка под гиббоном! Рассказывай по порядку, начни с великого похода.

Шумно отхлебнув из поданной Геллером кружки, Вбану открыл рот и долго молчал, выпучив глаза. Кудаглядов успел прикрикнуть на ватажника, и по спине арапа хлопать не стали. Отдышавшись, парень аккуратно поставил кружку, ещё раз глубоко вздохнул и начал свой рассказ:

– Когда племена с левой от восхода светила руки начали жаловаться на то, что серые запрещают им делать «кус-кус», ампиратор приказал собрать великое войско! Нас было очень много, и мы были как великая река весной. Неудержимым потоком выплеснулось наше войско из джунглей и увидело врага. Их было немного, но впереди стояли сверкающие воины, а по бокам замерли огромные слоны, тоже укрытые доспехами. Отважно вышел вперёд наш великий вождь и громко сказал те слова, которым он нас не учил. Мы поняли что победим, но не все вернутся к очагам. И тут произошло странное. Выехавший вперёд на птице большой человек ответил теми же словами. И сказал ещё много непонятного, но радостным тоном. Наши вожди обнялись и долго разговаривали. Потом ампиратор Дык объявил что прынц, в какую-то доску, наш, и что будем дружить. А с казусами белли сами разберемся. Не знаю, кого он имел в виду, только «кус-кусов» больше нет. Мы с ними на обратном пути того… разобрались. А казусов ампиратор искать запретил, объявив, что их больше нет. Испугались, наверное. Так вот. Теперь у нас в империи эти «харлеи», полученные в подарок, в почте работать будут. Прынц энтот такой хохотун, он наездников ещё «емэйлами» обзывал, но ампиратору то слово не глянулось. Так что «харлеи» – для гонцов и почётных гостей.

– И как они? – поинтересовался Спесь.

– О-о-о!! – закатил глаза Вбану. – Как с места шугаются, так потом за собственной головой приходится возвращаться.

Геллер нахмурился и веско сказал:

– Не пойдёт! Ампиратору Дыку мы без голов не нужны.

– Правильно! – согласился ехидный шаман. – А то прикажет отрубить, а уже нечего.

Володимир побагровел, но вождь и атаман прикрикнули на своих помощников, и те расселись по разным углам. Вскоре Ивашка заскучал, пиво он не пил, разговоры велись скучные, да и младшая жена слишком часто подкладывала кусочки, прижимаясь к его спине. Но Спесь Федорович не зря занимал свой пост, он-то всё видел и поэтому, сославшись на дела, отослал парня на берег. Облегченно вздохнув, волхв вышел на улицу. Вслед за ним выскочил и Вбану. Переглянувшись, парни рассмеялись, и военный вождь предложил посмотреть на таинственных птичек.

Птички были как птички. Причём Спесь таких уже как-то привозил, разбежались. Потом волки до самой зимы с синяками ходили. Вспомнив про особую примету, Ивашка зашептал вождю на ухо, но тот не поверил.

– Да быть такого не может! Они же бегать бы не смогли с такими… как у слона… Ладно, потом спрошу у вашего атамана. Но всё равно сомневаюсь. Пойдём лучше искупаемся в реке.

– Зачем в реке? – удивился волхв. – Море есть.

– Не-е-е, – вздохнул Вбану. – В море большие рыбы, людей совсем едят.

– Наши стирку устроили, никаких рыб там не будет! – авторитетно заметил юноша и, немного подумав, добавил: – По крайней мере, живых…

На берегу было шумно и весело. Гремел бас Гриця, командующего ватагой плотников, суетящихся вокруг вытащенной на берег ладьи. Визжали блестящие арапки, неохотно убегающие от загребущих рук мореходов. Ещё громче кричали дети, крутящиеся под ногами и, как всегда, оказывающиеся в самом неподходящем месте. Возле бурлящего котла стоял Лисовин, с сомнением обнюхивающий поданную ему рыбу. Дело кончилось тем, что рыбина очнулась, врезала хвостом по лицу повара и попыталась сбежать. Но последствия химической атаки от стираемых портянок толкнули её на фатальную ошибку. Прыгнула она прямиком в котёл. Когда парни подошли к Лисовину, тот чесал в затылке и бормотал:

– Крупа? Есть. Мясо вяленое? Есть. Грибы сушеные? Тоже есть. Рыба свежая? И что это получается? Не иначе как кулеш. А-а-а, всё равно съедят! Что, хлопцы, голодные?

– Нет, дядько. Нас уже покормили. Купаться-то где можно?

– Где хотите, – махнул рукой Лисовин, всматриваясь в кулешовороты. – Да, кстати, парень. Вбану? Ну хоть и в баню, тебе полезно, там наши мужики пошли в речке портки полоскать… Говорят, там какие-то каркодилы водились, тебе они нужны?

Вбану стремительно убежал к реке, успев только сказать, что для воинов эти «каркодилы» нужная вещь! И зубы, и шкура. Пожав плечами, Ивашка искупнулся в море и решил понять язык этого народа. Как учил его волхв, он прилёг в тенёчке, расслабился и весь обратился в слух. Проснулся он, когда уже начало темнеть. Ярило, или, как его называли здесь, Ишоко, притомился за целый день и поэтому гораздо быстрее, чем дома, скатывался за горизонт. Темнота прыгнула из джунглей, но напоролась на яркий костёр и, обиженно заскулив, улеглась неподалёку. Вбану вернулся гордый – как же, в одиночку двух каркодилов в селение приволок! – и был он не один. Три стройных девушки восхищённо смотрели на военного вождя, победителя каркодилов, покорителя харлеев и просто красивого парня. Но и волхв не ударил в песок лицом и поприветствовал прибывших на их языке. «Шаман…» – восхищенно прошептали молодицы и стали делить добычу. А потом была ночь, тёмная-тёмная, арапская, одним словом.

Утром Ивашка чувствовал себя прекрасно, только вот почему-то ныл правый глаз, тот самый, в который когда-то Машка снежком угодила. Но некогда было печалиться, скоро уже в дорогу.

Атаман решил обойтись без птичек и прочего зверья. Ноги даны человеку, чтобы ходить!

У ладьи оставалась невеликая команда во главе с сусаниным, а остальные разбирали дорожные припасы. Лапти все надели самые новые, и в наплечные короба ещё про запас положили. Хоть и идти-то всего ничего, день да ночь и ещё день, но запас лишним не бывает. Чтоб не было случайностей, в дорогу собрался и Вбану с десятком своих ребят. Сборы были коротки, и по утреннему холодку тронулись в путь. Ивашка немного покряхтел с непривычки, вернее, с отвычки, под коробом, но, получив указание, что своя ноша не тянет, успокоился и окунулся в привычный ритм дороги. Путь-то гладкий, деревья-великаны от Ишоко укрывают, ветер тоже не пускают, но терпимо пока. Лапоточки весело шагают по незнамой земле, чутко угадывая, куда ступить, глаза по сторонам смотрят, язык с Вбану треплется, а голова… А голова думает, новому учится, старое не забывает.

Эх, дорога… Во все времена, да во всей земле великой, манишь ты человека к себе. Там вдали, или вблизи, но за поворотом обещаешь ты ему что-то новое и прекрасное. Неприятности человек сам себе находит.

За поворотом отряд влетел в чей-то караван. Та лесная дорожка коварно влилась в широкий тракт, скрыв свои намерения крутым поворотом и стеной леса. Гвалт поднялся до самых небес, но, убедившись, что он там никому не интересен, быстро вернулся на землю. Кричали все, и особенно серые небольшие зверьки с длинными ушами. Те самые, которых в Греции ишаками называют. Волхв присмотрелся и подумал, что если бы на него столько нагрузили, то орал бы он ещё громче. Тем не менее, вопли невысокого человека со странным головным убором в виде длинного кушака, намотанного в несколько слоев, легко перекрывали даже громогласное «Иии-ааа!!» Вбану кричал чуть тише, но сверкающие грани копейного навершия заставляли прислушиваться и к нему. Спесь Федорович очень громко молчал, неторопливо закатывая рукава. Трубный рёв легко поглотил все остальные звуки и, смолкнув, оставил лишь звенящую тишину. Ивашка перевёл взгляд на огромного, странного зверя, с двумя головами. Одна голова была спереди, причём с длинным хоботом, а вторая почему-то сзади, на месте хвоста. «Тяни-толкай!» – вспомнил волхв рисунок из древней книги про редких бестий. На спине у животного стояла небольшая беседка с поднятыми боковинами, а там восседала… Взгляд юноши несколько раз цепко обшарил хрупкую девичью фигурку, невольно задерживаясь на выдающихся достопримечательностях, с огорчением скользнул по черной густой сетке, скрывающей личико, и вновь вернулся на ослепительную белизну до упомрачения хрупкой талии. Удар в ухо вернул волхва на землю. Мотнув головой, Ивашка с удивлением воззрился на черноволосого парня в необъятной ширины штанах, безрукавке на голое, мускулистое тело и каких-то чувяках с загнутыми носами. Уклонившись от второго удара, волхв махнул в ответ и понял, что драться придётся серьезно. Вёрток оказался защитничек. Прекрасное видение на тяни-толкаевой спине что-то гневно закричало, ишаки его активно поддержали. Но парней это не остановило, мужская драка – дело серьезное. Ивашка несколько раз пропустил хлёсткие удары, слегка разозлился и смог поймать машущего ногами и руками противника на противоходе. От тщательно отмеренной плюхи собеседник скрылся в кустах, даже не успев сказать «до свиданья». Тяжело вздохнув, волхв подобрал оброненные чувяки и полез в колючки, разыскивать пропажу.

– Аладдин, – сказал незнакомец в ответ на протянутую руку. Ивашка задумчиво почесал затылок и, немного смущаясь, ответил:

– Да ладно тебе извиняться. Я тоже был неправ. Обувайся вот, землица дюже горячая.

– Зовут меня так – Аладдин, – парень поднялся, потёр ухо, которое стремительно увеличивалось в размерах, будучи уже ярко-красным, и пожал руку волхва. – Друг.

– Ивашка. Согласен, друг.

– Но! – Аладдин поднял палец. – На принцессу Жасмин ты так больше не смотри. Обижусь. И джинн, то есть тяни-толкай, обидится.

– Аладдин, Жасмин, джинн… Морем сюда плыли?

– Конечно, морем, Синдбад-мореход довёз.

Ивашка уже ничему не удивлялся, ну опять попаданцы из сказочной Аравии, давно известные во всех преданьях старины глубокой… Бывает и не такое, на море свои законы, лишь бы вовремя домой вернуться. Хотя до сих пор ватажка всегда вовремя возвращалась, в аккурат когда пиво дозревало.

– А с Синдбадом познакомишь? Принцессе-то мне не по чину представляться.

– Его с нами нет, – вздохнул араб. – Дальше поплыл, ему султан Птицу Рух для своего дворца заказал.