Когда наступает ночь

– Мне расхотелось кукурузы,- сказала Кэдди.- Уже очень поздно.

– Ну ты мне помоги, Джейсон,- сказала Нэнси.- Ты мне помо

жешь, правда?

– Нет,- сказал Джейсон.- Я хочу домой.

– Не надо,- сказала Нэнси,- не надо. Смотри, что я буду делать, Я сейчас ее починю, и Джейсон будет ее держать и жарить кукурузу. Она достала кусок проволоки и прикрепила ручку.

– Не будет держаться,- сказала Кэдди.

– Отлично будет,- сказала Нэнси.- Вот увидишь. Ну, теперь помо- гите мне лущить кукурузу. Кукуруза тоже была под кроватью. Мы стали лущить ее и класть на сковородку, а Нэнси помогала Джейсону держать сковородку над огнем.

– Она не лопается,- сказал Джейсон.- Я хочу домой.

– Подожди,- сказала Нэнси.- Сейчас начнет. Вот будет весело. Она сидела у самого огня. Фитиль в лампе был выпущен слишком сильно, и лампа начала коптить.

– Почему ты ее не прикрутишь?
– спросил я.

– Ничего,- сказала Нэнси.- Я потом смахну сажу. Смотри: сейчас

начнет лопаться.

– И не думает даже,- сказала Кэдди.- И все равно надо идти до- мой. Наши будут беспокоиться.

– Нет,- сказала Нэнси.- Сейчас начнет лопаться. Дилси им скажет, что вы пошли со мной. Я столько времени у вас работала. Они не рассер- дятся, что вы пошли ко мне. Подождите. Сию минуту начнет лопаться.

Тут Джейсону попал дым в глаза, и он заплакал. Он уронил сковород- ку в огонь. Нэнси взяла мокрую тряпку и вытерла Джейсону лицо, а он все плакал.

– Ну, перестань,- сказала Нэнси,- перестань же.

Но он не переставал.

Кэдди вытащила сковородку из огня.

– Все сгорело,- сказала она.- Надо еще кукурузы, Нэнси.

– А ты всю положила?
– спросила Нэнси.

– Да,- сказала Кэдди. Нэнси посмотрела на нее. Потом взяла сковородку, высыпала обгоре- лую кукурузу себе в фартук и стала отбирать зерна длинными темными пальцами. Мы смотрели на нее.

– Больше у тебя нет кукурузы?
– спросила Кэдди.

– Есть,- сказала Нэнси.- Есть. Смотри, тут не вся сгорела. Нужно только...

– Я хочу домой,- сказал Джейсон.- Я все расскажу.

– Тсс!
– сказала Кэдди. Мы прислушались. Голова Нэнси была уже повернута к двери, глаза ее наполнились красным отблеском от лампы.

– Кто-то идет,- сказала Кэдди. И тогда Нэнси опять начала издавать этот звук, негромко, сидя у огня, свесив длинные руки между колен; и вдруг по всему лицу у нее высту- пили крупные капли; они бежали по лицу и скатывались на подбородок, и в каждой капле крутился огненный шарик от огня в очаге.

– Она не плачет,- сказал я.

– Я не плачу,- сказала Нэнси; глаза у нее были закрыты.- Я не плачу. Кто это идет?

– Не знаю,- сказала Кздди; она пошла к двери и выглянула.- Ну, теперь придется идти домой. Это папа.
– Я все расскажу,- сказал Джейсон.- Я не хотел идти, а вы меня заставили.

У Нэнси по лицу все еще бежали капли. Она повернулась на стуле.

– Послушайте, скажите ему... Скажите, что мы будем играть. Скажи- те, что я за вами присмотрю до утра. Попросите, чтоб он позволил мне пойти с вами и переночевать на полу. Скажите, что мне и тюфяка не нуж- но. Мы будем играть. Помните, как в тот раз было весело?

– Мне вовсе не было весело,- сказал Джейсон.- Ты мне сделала больно. Ты мне дыму в глаза напустила.

V

Вошел отец. Он посмотрел на нас. Нэнси не встала со стула.

– Скажите ему,- попросила она.

– Я не хотел идти, - сказал Джейсон, - а Кздди меня заставила.

Отец подошел к очагу. Нэнси подняла глаза.

– Разве ты не можешь пойти к тетушке Рэйчел и у нее переноче- вать? спросил он. Нэнси смотрела на него, свесив руки между колен.
– Его тут нет, - сказал отец.

– Я бы увидел. Никого тут нет, ни живой души.

– Он во рву,- сказала Нэнси.- Спрятался во рву.

– Чепуха,- сказал отец. Он посмотрел на Нэнси.- Откуда ты знаешь, что он там?

– Мне был знак,- сказала Нзнси.

– Какой знак?

– Такой. На столе, когда я вошла. Свиная кость с окровавленным мя- сом. На столе лежала, возле лампы. Он там. Когда вы уйдете, вот в эту дверь, тут мне и конец.

– Какой конец, Нзнси?
– спросила Кздди.

– Я не ябеда,- сказал Джейсон.

– Чепуха!
– сказал отец.

– Он там,- сказала Нэнси.- Смотрит сейчас в окно, ждет, когда вы уйдете. Тогда мне конец.

– Вздор!
– сказал отец.- Запри дом, и мы тебя проводим к тетушке Рэйчел.

– Что толку!
– сказала Нэнси. Она больше не смотрела на отца, но отец смотрел на нее сверху вниз, на ее длинные темные обмякшие руки.- Что толку тянуть?

– Что же ты думаешь делать?
– спросил отец.

– Не знаю,- сказала Нэнси.- Что я могу сделать? Оттянуть еще не- много. Да что толку! Так уж, видно, мне на роду написано. Что мне пола- гается, то и получу.

– Что получишь?
– спросила Кэдди.- Что тебе полагается?

– Все это вздор,- сказал отец.- А вам всем надо спать.

– Я не хотел, а Кэдди меня заставила,- сказал Джейсон.

– Пойди к тетушке Рэйчел,- сказал отец.

– А что толку!
– сказала Нэнси. Она сидела у очага, опершись лок- тями о колени, свесив длинные руки между колен.- Когда у вас, в собст- венной вашей кухне, и то нет защиты. И если б я даже спала у вас в дет- ской на полу, вместе с вашими детьми, все равно меня найдут утром в кро- ви и...

– Тсс!
– сказал отец.- Запри дверь, погаси свет и ложись спать.

– Я боюсь темноты,- сказала Нэнси.- Я не хочу, чтоб это случи- лось в темноте.

– Что же, ты так с лампой и будешь сидесь всю ночь?
– спросил отец. И вдруг Нэнси опять начала издавать этот звук, сидя у очага, свесив длинные руки между колен.

– А, к черту,- сказал отец.- Марш домой, ребятишки! Пора спать.

– Когда вы уйдете, тут мне и конец,- сказала Нэнси.- Завтра я буду мертвая. Я уже скопила себе на гроб, я вносила мистеру Лавледи... Мистер Лавледи был вечно грязный, невысокого роста человек, соби- равший у негров страховые взносы; утром по субботам он обходил все хи- жины, и негры вносили ему по пятнадцать центов. Он с женой жил в гос- тинице. Однажды утром его жена покончила самоубийством. У них был ребенок, девочка. После того как его жена покончила с собой, мистер Лав- леди уехал и увез ребенка. Через некоторое время он вернулся. По утрам в субботу мы часто видели, как он ходит по переулкам.

– Вздор,- сказал отец.- Завтра же утром увижу тебя у нас на кухне.

– Что увидите, то увидите. А что оно будет, про то один только господь бог знает.

VI

Мы вышли из дома Нэнси; она все сидела у очага.

– Запри дверь, - сказал отец, - задвинь засов.- Нэнси не шевельнулась. Она не взглянула на нас. Мы ушли, а она осталась у очага; дверь была открыта, и лампа горела.

– О чем она, папа?
– сказала Кэдди.- 'Что должно случиться?

– Ничего,- сказал отец. Джейсон сидел у него на плечах и поэтому был самый высокий из всех нас. Мы спустились в ров; я молча во все всматривался. Но там, где лунный свет переплетался с тенями, трудно было что-нибудь разглядеть.