Когда она искушает

Низкий всхлип вырывается у меня. Джорджио притягивает меня ближе, словно хочет погрузить в свое тело, и его губы касаются моего затылка. — Дыши. Я понял тебя. Это все просто призраки. Однажды они уйдут.

Его грудь расширяется, а затем сжимается. Я моделирую темп своего дыхания в соответствии с ритмом, который он задает, и вскоре мы движемся в тандеме. Удивительно, как утешительно, когда тебя вот так держат. Я сама справлялась со всеми своими предыдущими паническими атаками.

— У тебя есть призраки? — Я спрашиваю.

— Да, — говорит он.

— Твои остались?

Его голос дрейфует по моему позвоночнику, когда он говорит: — Некоторые. Некоторые до сих пор приходят время от времени.

— Иногда я вижу Имоджин ночью в тени, — признаюсь я.

— Чем она занимается?

— Ничем. Она просто смотрит на меня с пулевым ранением в голове. Я бы хотела, чтобы она что-нибудь сказала, но она никогда этого не делает. Я пытаюсь поговорить с ней, но в ответ слышу только молчание. Молчание, звенящее обвинением.

Я слышу, как он делает долгий вдох.

— Ты убивал людей, не так ли?

— Да.

— Много?

— Я Казалези, — говорит он вместо ответа, и я не требую от него подробностей. Все относительно, я полагаю.

— Это твои призраки?

— Нет. Моя совесть чиста с большинством из них. Меня преследуют те, кто никогда не должен был умирать.

— У меня тоже. У Имоджин не было причин умирать. Это похоже на жестокую случайность.

— Так и есть. Но иногда жизнь сводится именно к этому.

Когда он снова кладет руку мне на талию, я набираюсь смелости и провожу кончиками пальцев по его коже, чувствуя жесткие волосы на его руках. Его тело напрягается, но он не останавливает меня. Если бы это было днем, он бы так и сделал. Я в этом уверена. Но с дождем и тьмой, окутывающей нас, мы как будто подвешены во времени и пространстве, плывем во вселенной с другими правилами.

Его тело принимает форму моего, и его дыхание становится глубже. Когда я почти засыпаю, дождь прекращается, и шум стихает.

ГЛАВА 12

ДЖОРДЖИО

Янтарная жидкость кружится в моем стакане.

Я не любитель виски, но иногда этого требуют обстоятельства.

Сейчас три часа ночи. Я выскользнул из ее постели десять минут назад, когда был уверен, что потеряю ту слабую связь с реальностью, которая у меня еще была, если мне придется провести еще минуту с ее запахом, насмехающимся надо мной.

Не знаю, что на меня нашло, когда я лег в ее постель. Безумие? Жалость?

Нет, что-то другое. Что-то, что я не в состоянии назвать, потому что как ты можешь выразить словом то, чего никогда раньше не чувствовал?

Ее маленькое тельце, прижатое к моему, было похоже на возвращение домой. Насколько это пиздец?

Я скрещиваю ноги на кофейном столике в библиотеке и опускаю голову назад, пока не смотрю в потолок. Там нет ответов. Нет инструкции, как повернуть время вспять, чтобы я мог вернуться к тому моменту, когда забрал ее на Ибице, и начать все сначала.

Если она скажет это своему брату, он потребует, чтобы я вернул ее ему. Безродный солдат в постели с его сестрой. Мы ничего не делали, но это не имеет значения. Дамиано может уважать мой опыт, но не настолько, чтобы поставить под сомнение ее невиновность.

Невезение.

Плохая удача хотеть того, чего у тебя никогда не будет.

Мартина не предназначена для меня. Традиция диктует, что однажды она будет принадлежать кому-то из высших эшелонов иерархии Казалези, и Де Росси это знает. Если он хочет быть новым доном, он знает, что воевать с традициями не стоит.

Сев прямо, я делаю еще один глоток и смотрю на часы. У меня была работа сегодня вечером, и ничего из этого не было сделано. Мой iPad лежит забытый на моей кровати. Как только я услышал ее плач, все остальное не имело значения.

Мартина сильная и хрупкая одновременно. В классе, когда она преодолевает неуверенность в себе, ее глаза сияют яростной решимостью. Но прошлое не отпускает ее. Шаг вперед, шаг назад. Она застряла, и по какой-то причине я считаю своим долгом вытащить ее.

Почему-то…

Я провожу ладонью по щеке и допиваю остатки виски. Эта причина должна завоевать расположение Де Росси, но я не могу сказать, что он сильно беспокоил меня, когда дело касалось того, что я с ней делал.

Гул. Гул. Гул.

Я хватаю свой телефон, проверяю идентификатор вызывающего абонента и отвечаю на звонок.

— Джорджио, — голос Сэл просачивается через динамик. — Я ничего не прерываю, да?

— Конечно нет, Дон.

— Где ты сейчас?

Он не может отследить мое местоположение с телефона, поэтому я легко отвечаю. — Я в своей квартире в Риме. Уже поздно. Все в порядке?

— Да, ну, из-за ерунды с Дамиано я в последнее время много ночую допоздна. Жаль, что он совершил такую фатальную ошибку. Это дорого ему обойдется.

— Он стал высокомерным, — говорю я, потворствуя ему.

— А теперь он собирает дураков для своего двора.

— К его делу присоединились другие?

— Никто важный, — быстро отмахивается он. — Но да, некоторые просчитались, перейдя на его сторону, и я очень хочу положить этому конец. Это отвлекает наш бизнес.

— Согласен.

— Что с девушкой? Вы нашли что-нибудь с момента нашего последнего разговора?

Сэл позвонил мне на следующий день после того, как стало известно о предательстве Де Росси, и дал мне ожидаемые инструкции относительно Мартины. Найти ее и привести к нему. Я был не единственным членом клана, которому поручили это задание, но остальные меня не беспокоят. Они никогда не найдут это место.

— Он хорошо ее спрятал. Я проследил за ней до полета с Ибицы в Валенсию, но ее дальнейшие шаги было трудно проследить.

— Как далеко ты продвинулся?

— Кто-то видел, как девушка, подходящая под ее описание, уезжала на фургоне «Мерседес» из пункта проката автомобилей за пределами аэропорта. Камера не зафиксировала номерной знак. — Я подкинул улики, подтверждающие эту выдуманную историю, в тот день, когда забрал Мартину, и теперь я просто придерживаюсь сценария.

— А потом?